Федеральная служба безопасности России – одна из самых закрытых для общества госструктур. Следствие тому – коррупция и некомпетентность, считает бывший министр экономики (1992-1993) Андрей Нечаев. Он рассказал Настоящему Времени, как спецслужбы приходили к нынешнему состоянию и что может помочь им стать эффективнее.
– Граждане России не знают, куда идут деньги на силовиков, в частности ФСБ. Если смотреть цифры в открытом доступе, то диву даешься, как они выживают. А сколько скрыто?
– Сколько сейчас – я даже отдаленно себе не представляю. Понимаете, я думаю, что окончательную цифру знает считаное число людей в стране. Есть, например, такое понятие "оборонный заказ", а есть так называемая легенда к нему. Это, например, когда разрабатывается биологическое оружие, а по документам формально проходит, что там изучают неполовое размножение бабочек. И значительная часть расходов идет под такими совершенно мифическими названиями. Повторяю, это знает в итоге очень ограниченное число людей в стране.
– На сайте госзакупок встречается такая формулировка: "На государственные нужды в 2021 году", – или в 2020 году. Когда вы были министром экономики, вы знали, на что идут деньги спецслужб?
– По крупным позициям, я бы так сказал.
– На что конкретно?
– Скажем, техническое перевооружение. Поскольку вначале валютный и рублевый бюджеты были разделены, а потом уже их объединили, когда рубль стал конвертируемым, то, например, на операции за рубежом. Это была валютная составляющая. То есть такие крупные позиции я себе представлял. Мне после этого не хотели общегражданский паспорт давать.
– Вы когда начали отвечать, я подумал, что, может быть, вам нельзя говорить.
– Вы меня ставите в неловкое положение.
– Мы все поняли. Суть в том, что даже министр в целом не может знать всего или все-таки может, но не может говорить?
– Сейчас уже, наверное, срок давности истек, но я конкретных цифр уже, конечно, не помню. Скоро нашему правительству будет 30 лет – мы будем отмечать. Я еще раз говорю, что это очень размазано. Есть формально строка "правоохранительные органы" в бюджете, внутри которой есть позиция "ФСБ". Какая-то часть оборонного заказа идет совершенно отдельно. Что-то идет в рамках той самой легенды. Что-то проходит по статье "наука". Вы удивитесь, но это те научные исследования, которые связаны, например, с госбезопасностью. Что-то проходит по статье "социальная политика" – это то, что связано с социальным обеспечением: дома отдыха, пансионаты, дотации на путевки и так далее. Я даже не уверен, что вообще кто-то в стране все это суммирует.
– Если бы население знало, на что идут эти деньги, в обществе бы что-то изменилось? Судя по тому, что мы сегодня видели на Лубянке, общество не понимает, в чем суть ФСБ.
– Ну почему? Мне кажется, Манский с трусами был очень убедителен.
– Манский – это единичный случай.
– Нет, конечно. Это важный пункт программы нашей партии "Гражданская инициатива" – усиление общественного контроля над властью. И одна из форм этого общественного контроля должна быть – максимальная прозрачность бюджетных расходов. Конечно, какие-то статьи все равно должны быть засекречены и доступны узкому кругу особо посвященных лиц, я так деликатно сформулирую. Но я вам могу сказать, что во времена, когда я был в правительстве, эта секретная часть бюджета была где-то 10-15%. Сейчас, если мы говорим о федеральном бюджете, эта цифра год от года растет. Все большее число статей бюджета засекречивают – доходит уже до 40%.
Кстати, буквально сегодня наша Госдума приняла законопроект о том, что можно не раскрывать сведения о недвижимости и доходах силовиков. Это все то же самое, движение в том же направлении устранения общественного контроля, в данном случае над силовыми органами.
– Вы неоднократно говорили о нецелесообразности существования Росгвардии. А ФСБ России нужна?
– ФСБ – это же тоже разветвленная структура, там масса разных подразделений, которые решают разные задачи. ФСБ среди прочего занимается крышеванием бизнеса, занимается вымогательством у бизнеса, откуда появляются эти безумные доходы, безумные склады наличных денег у высших офицеров. Это должно быть пресечено в первую очередь. Это непрофильное занятие – нигде в положении о Федеральной службе безопасности вы не прочитаете, что офицеры крышуют обналичку или что офицеры ФСБ крышуют нелегальную таможню или какую-то еще контрабанду. Это первое, с чего бы я начал, что, безусловно, потребует чистки рядов и усиления того самого общественного контроля, о котором мы говорим.
В целом, конечно, за шпионами надо следить – это делает весь мир. А те, кто действительно занимается этим – не придумывают шпионов, не придумывают иностранных агентов с помощью создания соответствующего законодательства, – а есть реальный шпионаж и промышленный, и экономический, и политический. С ним надо бороться. Прекрасно, пусть они этим занимаются. Есть какие-то еще направления: борьба с коррупцией в чиновничьей среде, в том числе в высших эшелонах власти. Одно время ФСБ начала этим заниматься, сейчас, наверное, им психологически сложнее, потому что все время есть риск схватить за руку коллегу. Но, безусловно, это занятие, достойное самого большого уважения и широкого распространения. А слежка за диссидентами, чем занималась КГБ в СССР, за инакомыслящими – тут, мне кажется, можно было бы сэкономить.