Россия в 2024 году планирует потратить на армию рекордные 11 триллионов рублей (112 миллиардов долларов США). Это почти вдвое больше, чем в 2023 году. Об этом со ссылкой на материалы к проекту российского бюджета на следующий год пишет Bloomberg. Кроме того, расходы в 11,1 триллиона рублей содержатся в засекреченной части бюджета. Таким образом, как отмечает Bloomberg, Кремль пытается избежать пристального внимания к последствиям войны.
Увеличивая расходы на армию и силовиков, российские чиновники в 2024 году планируют снизить расходы по другим статьям. В частности, расходы на образование и здравоохранение предполагается заморозить: они составят по полтора трлн рублей по каждой из статей, то есть почти в семь раз меньше, чем траты на армию.
Откуда в России будут брать деньги на финансирование войны, рассказал доктор экономических наук, сооснователь Высшей школы экономики Игорь Липсиц.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Экономист – о том, где Россия будет брать деньги на финансирование войны
– Скажите, тратила ли Россия когда-либо вообще столько денег на армию и силовиков?
– Во время Великой Отечественной войны СССР так тратил. И то если посмотреть мирный бюджет 1941 года, то там было 32% – то есть поменьше, чем сейчас Россия выделяет. У нас сейчас уже затраты по доле больше, чем в предвоенном году. А во время войны доля достигала до 60% на армию и силовиков. Так что Россия сейчас потихонечку движется к тем страшным цифрам времен Великой Отечественной войны. Еще не догнала, но движется. Еще не вечер.
Не забывайте, что у нас происходит корректировка бюджета каждый год. Если вы поняли, то у нас теперь запланированы огромные военные расходы не только на 2024-й, но и на 2025 год. Так что в этом смысле планы на длительное военное столкновение прямо заложены. Получается, что у нас будут 2022-й, 2023-й, 2024-й, 2025-й – четыре года государство собирается воевать на территории Украины. Уже почти как продолжительность Великой Отечественной войны. Картина такая.
– Вы говорите про три следующих года, потому что бюджет планируется на три года, но каждый год уточняется, верно?
– Да, это именно так. У нас принята так называемая схема трехлетнего бюджетного планирования, и бюджет делается на три года. Но, соответственно, каждый год идет такая сдвижка – скользящее планирование. Сейчас уточнили: бюджет, который был утвержден год назад в ноябре на 2024 год, его уже сильно скорректировали. Это означает, что развитие событий в военных действиях совсем не такое, как ожидалось, приходится значительно больше выделять денег. И это говорит о том, что все военные расчеты, которые делает государство, не очень хороши, не очень точны. Что называется, Минфин сидит на взбесившемся быке военных расходов, и куда он занесет, какие потребуются деньги – неясно. Вопрос только в том, где добыть эти деньги. Этот вопрос очень непростой.
– Как и где Россия собирается брать эти деньги? В этом проекте бюджета, в частности, вроде как подсчитан прогнозируемый дефицит на следующий год в 1 триллион 600 миллиардов рублей, хотя в этом году уже при меньших военных расходах дефицит стремится к 2,5 триллиона. Как правительство собирается закрывать этот дефицит?
– Пока видны две идеи, которые можно понять. Во-первых, они заберут еще деньги из Фонда национального благосостояния. По первым цифрам, которые мы видим, там останется всего 3,7 триллиона. То есть за год Фонд национального благосостояния уполовинится – он был семь триллионов в этом году.
Кроме того, заявлены очень большие планы по одалживанию – порядка четырех триллионов рублей они собираются одолжить, продавая облигации федерального займа. Это будет означать, что будет заметно расти государственный долг России, за который платить придется россиянам всю свою жизнь, и вырастут расходы на обслуживание этого государственного долга. По нему же надо возвращать суммы, одолженные раньше, платить проценты. Это уже тоже становится заметной статьей расходов – порядка 10%. Что называется, до дефолта мы еще не дошли, как в 1998 году, но одалживаем и тут же начинаем отдавать деньги, которые одолжили в прошлом. Вот такая конструкция возникает.
Но сумеет ли Минфин взять четыре триллиона в долг на внутреннем рынке – это не очень очевидная история. Российские банки сейчас неохотно берут деньги и отдают их Минфину. Деньги они берут в долг от Центробанка, а потом на эти одолженные у Центробанка деньги покупают облигации Минфина. Вот уже было несколько таких историй, когда объявлялся аукцион по продаже облигаций и он объявлялся несостоявшимся. Спроса не было, или банки хотели такую доходность по облигациям, которую Минфин не был готов давать.
– Вы говорите про облигации федерального займа на внутреннем рынке. Это получается, что войну собираются финансировать за счет людей, которые добровольно принесут деньги российскому государству в обмен на процент?
– Не совсем так. Там модель такая, что облигации в основном покупают юридические лица. Объем продаж облигаций для населения очень маленький. В основном покупают банки. Банки, соответственно, покупают за счет средств, которые размещены в них, и в основном того, что они одолжили у других банков, это межбанковский рынок – то, что они одолжили у Центробанка. Так что это пока не впрямую деньги у населения, но это следующий шаг. Так что мы это с вами тоже можем обсуждать, что, вероятно, появятся некоторые механизмы массированного размещения облигаций среди населения. Эта тема не закрыта. И это следующий шаг: если не удастся так хорошо взять деньги у банков, то, возможно, придут за деньгами граждан.
– А если говорить про сами цифры, этот дефицит в 1 триллион 600 миллиардов – это насколько реалистичная планка? Или этот дефицит должен быть гораздо больше?
– Это не очень надежная цифра, потому что она посчитана под некие доходы, а доходы не очень сбываются у российского государства.
Я вам хочу сказать, что этот бюджет сделан на основе прогноза Минэкономики. И сам прогноз Минэкономики вызывал очень большие сомнения у экономистов. Он довольно сильно подтасованный, в нем очень оптимистичные оценки доходов от экспорта за последний квартал 2023 года. И это, скорее всего, натянутый прогноз ради того, чтобы сделать большой бюджет. Поэтому изначально фундамент этого проекта бюджета очень хилый, сомнительный, я бы сказал, липовый. Поэтому, скорее всего, это красивое – 1 триллион 600 миллиардов – не сбудется, и будет картина значительно хуже. И вот тут возникнут всякие попытки снова изъять деньги.
Вы же видите, что происходит буквально в последние дни и недели? Идет безумная попытка усиливать налоговое бремя на бизнес. Причем не в регулярном режиме, а, как нежно выражается Минфин, в точечном режиме. Только что ввели дополнительные пошлины на экспорт. Там много чего нехорошего делается. Подозреваю, что в будущем году мы увидим ту же самую картину: бюджет будет иметь значительно больший дефицит, и придется срочно откуда-то у кого-то отнимать деньги.
– А если обобщать всю эту историю, весь этот проект бюджета на следующий год, в котором 1,5 триллиона на образование, 1,6 триллиона на здравоохранение и военный бюджет, который в семь раз больше каждого из вышеперечисленных, что вообще происходит в странах с такими бюджетами? Что происходит с такими экономиками?
– Происходит то, что происходило в СССР. Давайте вспомним собственную историю, классический пример СССР, где все деньги шли на оборону, на науку, которая разрабатывала военные системы. Но в итоге чем это кончилось? Гражданская экономика сжималась, магазины пустели, людям было нечего купить, потому что гражданская промышленность была забита, заброшена, мало что предлагала. Продукты приходилось покупать на рынках. За более-менее качественными потребительскими товарами приходилось стоять в очередях или добывать их по блату. Примерно туда идет Россия.
Сейчас, конечно, спасает то, что есть импорт. Но это тоже негарантированный источник, потому что для того, чтобы был импорт, нужна валюта. В российской экономике куда ни ткнешь, всюду какая-то гнилая ткань. У нас сейчас начинается проблема: валюты приходит мало, валюта дорожает. Если валюта дорожает, то импортный товар становится безумно дорогой, его покупать не хотят. Значит, валюту на покупку импорта следующих партий брать уже не надо. То есть такая система, которая называется "разбалансировка экономики": всюду сыпется и непонятно, чем это кончится.
Но в основном идея, что падает качество жизни, потому что даже сохранение номинальных расходов на образование и медицину – это все ничего не значит, потому что идет инфляция. Поэтому реальная покупательная способность этих бюджетов снижается: на 7, 8, 10%. Считайте, что практически началось реальное сокращение финансирования образования, здравоохранения, культуры и прочей гражданской экономики. Вот что происходит в российской экономике сейчас.