Станиславу Башилову из Псковской области 27 лет, он – бывший полицейский. Из полиции Станислав ушел, потому что не желал брать взятки и нарушать права задержанных, но из-за службы в армии и работы в силовых структурах остался армейским резервистом. Какое-то время после увольнения молодой человек работал на заводе. Но когда Россия начала войну в Украине, понял, что будет одним из первых, кого мобилизуют и отправят на фронт, – и бежал из страны, незаконно перейдя границу с Латвией.
В интервью проекту Север.Реалии Станислав рассказал, как пришел к решению бежать, как переходил границу, как добился в Латвии убежища, несмотря на позицию властей не давать его бежавшим от мобилизации россиянам, и что собирается делать дальше.
– Расскажите, пожалуйста, про себя и про вашу службу в полиции.
– Я обычный парень: родился в Псковской области, отучился, пошел в Лужский агропромышленный техникум, там немного поучился на техника, но по профессии никогда не работал. Потом пошел в армию по срочке: год отслужил, понял, что там за бардак.
Решил в полиции попробовать себя. Отучился на пятерки в школе полиции в Пскове, работал без нареканий, но начал конфликтовать с другими сотрудниками. Там в принципе-то коллектив не сказать, чтобы огонь, а иногда откровенный трэш творят. Я туда устраивался, чтобы действовать по закону, помогать людям, а не чтобы пойти гаишником и брать взятки. Работал в отделе охраны и конвоирования, часто общался с людьми, знакомился с делами. Видел, какая у нас дырявая система, как прокуроры уходят вместе с судьями на вынесение решения. Я был один из немногих в отделе, кто в принципе мог права человеку разъяснить.
При этом в Центре подготовки полиции нас учили нормально: объясняли Конституцию, уголовно-процессуальное право. А когда приходишь в полицию, все это куда-то девается. Я пытался с этим бороться, но понял, что один сержант мало на что влияет. В общем, как говорят в России, нормальные люди в полиции не задерживаются. Уволился. Потом устроился на завод, работал, одновременно ходил на митинги. С родителями мы уже тогда очень часто ссорились, потому что они немножко "ватные" у меня.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Поможем укрыться, уехать, дезертировать". Как бывший директор "Ночлежки" и волонтеры помогают россиянам избежать мобилизации
– Что вы почувствовали 24 февраля, в день вторжения России в Украину?
– Я 24-го встаю на работу идти, читаю телеграм, офигеваю. Мое окружение на работе, в семье все с катушек послетало. Они топили за войну с первых дней, смотрели новости, на Соловьева и Киселева в обеденный перерыв бегали. Я смотрел на все это со стороны, и у меня крыша ехала. Когда началась война, я до последнего не верил, что в принципе такое возможно. Люди в принципе в моем понимании не могли такое поддерживать.
27 февраля я поехал в Питер на митинг: в самом Пскове, кроме одиночных пикетов, ничего не было, я решил в чем-то более массовом поучаствовать. Туда приехал в самый разгар, там вязали всех недалеко от метро, за нами тоже увязались. Мы перепрыгнули через забор, двинули от ОМОНа. (25-27 февраля в Петербурге на акциях против войны в Украине были задержаны сотни человек – ред.)
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: В России задержали более 560 человек в связи с акциями против вторжения РФ в УкраинуНо на митингах, кроме как сесть в тюрьму, ничего не добьешься. Тем более они уже были незаконными. На массовых акциях людей просто крутили и отвозили в участок. Я приехал домой, пытался бороться за умы, говорил, что это ненормально, пару раз чуть по лицу не получил за это. В новостном поле все говорили про мобилизацию, про закрытие границ, усиление репрессивного режима. Я поговорил с друзьями и решил, что не стоит ждать.
В начале марта пришла новость, что Путин собирается ввести в России военное положение. Поддерживать это все я точно не собирался, а оставаться в России – и морально тяжело было, и опасаешься за жизнь, когда такое происходит. Четвертого марта, когда я был на смене, родителям пришла повестка на военные сборы на мое имя. Это меня и подтолкнуло. Паре человек с завода тоже повестки пришли. Они ушли на сборы и пропали.
– Вам пришла повестка на сборы как резервисту?
– Да, 4 марта. С 2016 года, когда я окончил служить, никаких повесток на сборы не приходило. Но тут начинается война – и тебя зовут в военкомат. И по опыту службы я понимал: за тебя могут подписать контракт, тебя могут склонять, шантажировать. В том месте, где я служил, прямо принуждали подписывать контракт, заставляли писать объяснительные, строили: "Вы твари, вы никто, вот только вооруженным силам вы и нужны".
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Избивают, чтобы подписали контракт на добровольную службу". Как в РФ пытаются мобилизовать мигрантовПосле такого получить повестку и еще раз как минимум через этот ад проходить ты не захочешь. А тут еще это с твоим миром вообще никак не коррелирует, вызывает отторжение. Ловишь панику, думаешь: надо это прекращать.
– Как ваши родители отнеслись к повестке?
– Они мне говорили: "Мы тебя откосим, придумаем что-нибудь, сходи в военкомат". Они до последнего момента не знали, что я уеду.
– У вас тогда был "шенген"?
– Нет, я просто через забор на границе перелез, а потом шел через лес, вышел на дорогу и долго шел по ней…
– Как вам удалось не попасться?
– Ну я один был. И еще я бывший охотник.
– Как именно вы переходили границу?
– На своей машине я доехал, наверное, до самого блокпоста. На стыке границ с Эстонией и Латвией место было непроходимое. Поэтому я поехал вдоль границы южнее чуть ли не до самого Пыталова (поселок в 10 км от границы с Латвией – ред.) Остановился на заправке. Подумал: может быть, даже на машине как-нибудь проеду до латышей, а там что-нибудь попытаюсь объяснить? Но смотрю, там пограничники в российской форме стоят. Дневальный смотрит на меня, я на него.
Я быстро разворачиваюсь назад и еду еще примерно километр. Там был заснеженный поворот. Я машину туда загнал, пока она не застряла в снегу. Собрал пожитки, которые мог унести на себе. Походил вдоль границы, нашел место, где можно было проскочить.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Переходил границу ночью с тепловизором". Как политзаключенный, осужденный за агитацию в вузе, бежал из БеларусиИз десяти километров, что я прошел, половину пути я просто несся по снегу через лес. Думал подальше убежать, зарыться в чащу поглубже, а там, если что, разжечь костер. На дорогу не выходил.
Подошел вплотную к городу Виляка, чуть подтер одежду и вышел из леса. Походил по городу, посмотрел дорогу в Ригу. Зарядился мотивацией топать пять дней пешком. Пытался останавливать попутки. Можно было и там, в Виляке, в полицию сдаться. Но я боялся.
– Когда вы шли по лесу, вы знали, куда идете?
– Нет. Я пытался ориентироваться по местности, знал, что нужно идти подальше от постов, очень аккуратно передвигался, долго высматривал. Это был максимально идиотский поступок. Я не знал, что можно было просто взять загранпаспорт, поехать в Беларусь, там дойти до погранпункта, как делают все нормальные люди. Думал, если пограничникам в лесу попадусь, они меня или пристрелят, или обратно вытолкнут.
– Затем вы поехали в Ригу и решили просить убежища там?
– Я сел в автобус. В Риге переночевал в подъезде. Была суббота, тоже глупо получилось: не работали отделения миграционной службы, а я шел туда подаваться на убежище. Пришел в отделение полиции. Там уголовник отмечался в надзоре. У меня руки грязные, исцарапанные, не сказать, чтобы я прилично выглядел. Полицейский на меня глянул: "Тебе тоже отмечаться?" Офицеру я сказал, мол, так и так, я перешел границу незаконно, хочу политического убежища. Он посмотрел на меня, растерялся на секунду. Видно было, что сразу не осознал, что я ему только что сказал.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Трое россиян попросили убежища от мобилизации в Швейцарии. Мы поговорили с двумя из нихПотом он начал спрашивать, звонить куда-то. Сказал, мол, все хорошо будет, садись в машину. До последнего я думал, что буду делать, если сейчас меня опять к границе повезут. Было очень страшно. Но меня подвезли к зданию погранслужбы, и я понял, что теперь я более или менее в безопасности.
– Вас сразу же определили в лагерь для соискателей убежища в Муцениеки под Ригой?
– Да. В Латвии поначалу хорошо отнеслись к идее давать убежище тем, кто не согласен с войной. Когда я отслеживал новостной поток, я думал, что по этому критерию тут в любом случае будет безопаснее. Меня оформили как соискателя убежища, дали место в лагере беженцев, назначили интервью с погранслужбой, я вкратце описал, что со мной случилось. Потом я с миграционной службой встретился. Проходил интеграционные курсы, учил латышский, дали сертификат А1. Через три месяца получил разрешение на работу, устроился в онлайн-казино. Думал сначала пойти по старой практике на завод, но потом решил – что-нибудь новенькое выучить никогда не плохо.
Подучил английский, у меня с ним проблемы были. Отработал полтора месяца, скопил некоторую сумму. А в августе получил отказ в убежище. Мир рухнул. Думаю: "Все, конец. Сейчас опять к пограничникам, придет добрый дяденька из ФСБ, поеду на войну или сяду в тюрьму".
– Почему вам отказали в убежище в Латвии?
– Я очень волнуюсь во время подобных мероприятий и сильно сглаживаю углы, пытаюсь назвать вещи корректным языком. И получается, что преуменьшаю значимость каких-то событий. В итоге миграционная служба в своем основании отказа писала мне, что, мол, Стас, у тебя есть какая-то политическая мотивация: ты писал какие-то комментарии в сети, в протестах участвовал, но угрозы твоей жизни нет, ты можешь возвращаться в Россию. Они решили, что угрозы преследования тоже нет. Они никак не учли мое участие в митингах. А насчет мобилизации написали: мол, нет никаких признаков того, что она будет объявлена, поскольку военное вторжение в Украину определяется как "специальная военная операция", а не война (мобилизация в России была объявлена в сентябре, вскоре после того, как миграционная служба выдала Станиславу документ с формулировками, что ее "не будет" – ред.).
Также в миграционной службе ссылались на российские источники, согласно которым в 2021 году был начат ежемесячный вызов добровольцев-резервистов на сборы, и там им действительно предлагали подписать контракт и отправиться воевать в Украину. Но они подчеркивали, это дело якобы было сугубо добровольное. А поскольку я против войны, я свободно мог от этого отказаться. И в моей повестке они тоже не увидели признаков призыва именно на войну!
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Если вы против войны, выступайте против российской власти". Глава МИД Латвии о войне и беженцах– Что вы сделали дальше?
– Мы с моим ментором, это волонтер, который помогает с адаптацией и с общением с разными учреждениями, написали заявление на бесплатного адвоката, с которым вместе и обжаловали отказ через суд по вновь открывшимся обстоятельствам. Судья адекватный попался, не давил. Миграционная служба сильно разграничивала мою политическую позицию и нежелание участвовать в войне. Мы с адвокатом постарались увязать это в один узел. Я, конечно, не видный политический деятель, не сжигал военкоматы, я обычный парень, который не хочет убивать и умирать. Но угроза жизни есть, политическая деятельность тоже есть. Мы с адвокатом также мотивировали нашу позицию моей службой в полиции.
Потом еще приводился ответ из Службы госбезопасности. Они сказали, что в принципе граждане России не считаются тут прямо оплотом благонадежности, многие из них могут быть подосланы как шпионы, мол, от государства-агрессора ничего хорошего не жди. Но суд на это ответил, что это информация общего характера, а дела просителей убежища рассматриваются индивидуально. Сначала я очень нервничал, но на второй части суда я вел себя уже увереннее.
– Рижский административный районный суд признал ваши доводы убедительными?
– Пятнадцатого декабря пришло решение. Офицер погранслужбы позвонила. Мне сказали, так и так, ты беженец, можешь никуда не убегать.
(После объявления в России мобилизации в областях Латвии на границе с Россией в ожидании потока дезертиров была введена чрезвычайная ситуация и введен запрет россиянам подавать прошения об убежище на основании нежелания воевать. На тот момент убежища в Латвии запросило 16 человек из России, из них двое – именно из-за мобилизации. Станислав был одним из этих двоих – ред.)
– Что бы вы делали, если бы решение было негативным?
– Была идея в Грузию податься, туда можно попасть по российскому загранпаспорту. О ближних странах с безвизовым режимом тоже думал. После Бучи даже хотел в легион "Свободная Россия" пойти. В Россию если только с конвоем бы вошел: если туда возвращаться, то это либо в тюрьму, либо на войну. Если уж идти воевать, то на другой стороне.
*****
После объявления в России мобилизации многие латвийские официальные лица призывали бегущим от мобилизации россиянам убежища на этом основании не давать. Об этом заявляли как министр внутренних дел Кристап Эклонс, так и министр иностранных дел Эдгар Ринкевич. В интервью Настоящему Времени Ринкевич, в частности, сказал: "До 21 сентября, когда была объявлена "частичная" мобилизация, эти люди, большинство из них, в принципе поддерживали действия Путина, не выступали против. А те, кто был против, выехали сразу после 24 февраля. Так что я думаю, что здесь мы должны все же сказать четко: если вы против войны, если вы против мобилизации, если вы считаете, что то, что сейчас творится, недопустимо, то выступайте против российской власти".
В то же время латвийский юрист и советник фракции "Зеленых" в Европарламенте Алексей Димитров указывает, что статья 9(2)(e), "Директивы о квалификации в получении международной защиты", считает актом преследования, дающим право на убежище, обвинение или наказание за отказ исполнять воинскую службу во время военного конфликта. Суд ЕС ранее вынес определение, что побег за границу можно считать таким актом отказа. А поскольку пункт 5 части 2 статьи 38 латвийского закона об убежище копирует статью 9(2)(e) директивы, при интерпретации этой нормы власти Латвии должны обязательно следовать практике суда ЕС, напоминает Димитров.
Полностью интервью со Станиславом Башиловым опубликовано на сайте проекта Север.Реалии