В поселке Опытное – в той части Донецкой области, которая контролируется правительством Украины, живет 80-летняя Мария Горинич. Как раз на линии разграничения. Из-за постоянных обстрелов женщина потеряла сначала мужа, потом – сына и длительное время не могла их похоронить.
Свою историю Мария рассказала журналистам проекта Донбас-Реалии.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
80-летняя жительница Донбасса полгода не могла похоронить сына: его закопали во дворе
Если присмотреться, из огорода Марии Горинич виден Донецкий аэропорт – один из трагических символов войны на Донбассе. За несколько километров – эпицентр войны, где в 2014-2015 годах тонны металла сыпались на головы военных. Досталось и гражданским. Сейчас в Опытном их 39, в основном старики, но еще в прошлом году было 43 человека, а в мирное время в поселке жили 750 человек.
В доме у бабушки Маши – ни света, ни воды, ни газа. Уже пятый год. Как только пролетел первый военный вертолет, как только загудела техника и затрещали пули – село забыло о мире и покое.
"Били. Невозможно было. У нас 17 человек убило. Я одна дома осталась. Мужа похоронила, а через год и сына. Здесь аэропорт под боком. Первая пуля – твоя, будет в доме. Оно так и произошло. Поехали отсюда, говорю. Мой сын тогда из армии [служил в армии еще до боевых действий на Донбассе]. Повернулся и говорит: "Мама, я здесь привык, я не поеду". Но нужно было настаивать и уехать отсюда", – вспоминает Мария Горинич.
Во время одного из обстрелов ранило ее 47-летнего сына. Он умер у матери на руках.
"Сосед прибегает и говорит: "Витя ранен в голову". Меня всю так трясет. У меня всегда была аптечка, я ее схватила и побежала, а он весь в крови. Я ему зеленкой рану залила, всю голову. Замотала бинтом. Его повезли в Авдеевку, а там стреляли. Повезли в Димитров [сейчас Мирноград] – там тоже били. И он у меня на руках умер. Еще пожил четыре дня (после больницы), – рассказывает бабушка Маша. – Он меня так за руку взял и говорит: "Ма, ма…". И больше ничего не сказал".
Похоронить сына удалось не сразу.
"Тогда много стреляли, били. Гроб я обмотала в пленку. Такая пленка у меня большая была. … Там, в саду, я вам покажу, где. Там, в загородке, выкопали и его там [похоронили]", – рассказывает баба Маша.
"Он полгода лежал. Потом дали машину. Его свои ребята раскопали тут. Дали машину, машина большая. И гроб. … Вот здесь он полгода лежал".
Баба Маша рассказывает, что и сейчас в Опытном "бухкает" ежедневно. Она собирает свежие осколки под искореженной стеной своего дома, показывает груды металла – это уже обыденность, хотя привыкнуть к ней никак не удается.
Женщина все надеется, что когда-нибудь сделает ремонт в доме. Радуется, что окна ей вставили, потому что раньше же все было забито, заложено, заклеено.
По дому уже пошли трещины, а внутри давно порядка не было. Старые кастрюли, загроможденная плита без газа и стойкий запах сырости. От трухлявой крыши и ветхих стен в дом в дождливый день просачивается влага. Стены цветут, поэтому жизнь в нем становится невозможной.
Поэтому баба Маша старается в доме не сидеть. Днем она обычно у соседей, а уже на ночь идет домой. Родной дом ей – как чужой, лишь изредка заходит перекусить: "Вначале я не могла в дом зайти. Трудно мне было после похорон. Но куда деваться? Нужно же привыкать".
Баба Маша могла бы поехать к родственникам в Закарпатье, но, говорит, это далеко. Да и сын с мужем здесь похоронены.
Так же, как и Мария Горинич, сотни других одиноких пожилых людей стали заложниками войны в своих домах на линии соприкосновения. Каждый из них хотел бы повернуть время вспять – до войны. Хотя подсознательно понимают, что такого уже никогда не будет.
Полностью материал читайте на "Донбасс.Реалиях"