"Единственный бенефициар – президент". Как закон "О публичной власти" еще сильнее подчинит регионы Москве

Госдума России готовится во втором чтении рассмотреть законопроект "О публичной власти", разработанный депутатом Павлом Крашенинниковым и сенатором Андреем Клишасом. Документ получил известность в СМИ как закон, который запретит главам регионов называться президентами. Но, помимо этого, он обяжет регионы согласовывать с федеральным центром каждого регионального министра, позволит губернаторам избираться сколько угодно раз, а президенту – увольнять их без объяснения причин. В первом чтении закон приняли 9 ноября голосами "Единой России" и ЛДПР: фракции "Новых людей" и КПРФ голосовали против, справедливороссы воздержались.

Критики закона опасаются, что федеративное устройство страны будет фактически ликвидировано. Корреспондент Настоящего Времени поговорил с одним из них – депутатом от Республики Коми Олегом Михайловым.

Председатель республиканского отделения КПРФ Олег Михайлов до избрания в Госдуму РФ был депутатом Госсовета Республики Коми. Он запомнился как защитник Шиеса от постройки мусорного полигона. Михайлов в целом поддерживает экологическую повестку в республике, а также много говорит о справедливых взаимоотношениях между федеральным центром и регионами. Это актуальный вопрос для Республики Коми, которая вынуждена перечислять доходы от нефтедобычи в бюджет РФ.

Несмотря на новое место работы в Москве, депутат Михайлов много времени проводит в Сыктывкаре. Столица республики – сравнительно небольшой город (240 тысяч человек), но при этом активный. От Сыктывкара до Шиеса – 180 километров на машине, и именно через этот город многие приезжали поддержать экопротест. В самом Сыктывкаре развита общественная активность вокруг сохранения памяти жертв политических репрессий: республика была важным звеном в системе ГУЛАГа. Одновременно с этим многие в регионе поддерживают КПРФ.

На выборах 17-19 сентября Олег Михайлов победил действующего на тот момент депутата от "Единой России" Ольгу Савастьянову. Этому предшествовали избирательная кампания 2020 года (когда политику не хватило подписей муниципальных депутатов, чтобы его зарегистрировали кандидатом в главы республики) и конфликт с главой Владимиром Уйбой, который назвал депутата конем.

На заседании Госдумы 9 ноября Олег Михайлов резко высказался о законе "О публичной власти", назвав его неконституционным. В ответ спикер парламента Вячеслав Володин сослался на опыт СССР, который ему не хотелось бы повторять.

"Губернатор должен будет служить президенту, а не народу"

— Олег Александрович, чем, на ваш взгляд, так плох новый закон о публичной власти?

— Региональные органы государственной власти становятся зависимыми от федерального центра и от решений, которые принимаются на федеральном уровне.

Вообще, избирательность тех лиц, которые его готовили, очевидна. Прежде всего, авторы опираются на то, что необходимо соблюдать общие принципы функционирования государственной власти как федеральной, так и региональной. Но некоторые моменты они не сопоставляют. Например, президент Российской Федерации может быть президентом два срока. Тем не менее у губернаторов эта история может продолжаться сколько угодно, никаких ограничений нет. Для президента установлен ценз оседлости – он должен прожить в России 25 лет, чтобы быть признанным. Для главы региона таких ограничений нет.

Мы в Республике Коми очень хорошо знаем, каково жить в таких условиях, когда у власти стоит лицо, которое не имеет с ней никакой связи и не имело ее. Он не знаком со спецификой нашего региона и не может найти ответы на элементарные вопросы и вляпывается в разные истории, которые можно было бы избежать. В свое время мы предлагали ввести ценз оседлости для главы региона России.

Второй важный момент – сохраняется муниципальный фильтр. Он, я считаю, неконституционен. Почему муниципалитету надо согласовывать выдвижение лица, претендующего занимать должность главы субъекта РФ? Это противоречие принципам разделения властей и отделения муниципальной власти от государственной. Раньше главу региона можно было отстранить от должности за утрату доверия, но президент обязан был объяснить, за что именно. Сейчас такого в законе нет. Не понравился – президент не обязан указывать почему.

Следующий важный момент. В законе прописано, что органы исполнительной власти, представители правительства региона согласовываются профильным федеральным министерством. Раньше эти нормы были зашиты в отраслевых законах, теперь введены в новый закон. Мы пришли к тому, что органы власти субъекта РФ будут во многом формироваться напрямую из центра, что тоже противоречит Конституции.

— Можно ли откорректировать принятый в первом чтении закон так, чтобы он больше отвечал принципам федерализма?

— На заседании я назвал этот закон последним гвоздем в крышку гроба федерализма в Российской Федерации. На мой взгляд, единственным бенефициаром этого закона является президент. Любой губернатор теперь должен служить президенту, а не народу. Потому что президент может по любому вопросу отстранить его от власти.

Закон принят в первом чтении. Конечно же, к нему будут подготовлены поправки. Лично мое предложение – о цензе оседлости. Еще одна поправка – о том, что не нужно согласовывать на федеральном уровне профильных министров, и другие поправки. Другое дело, что мы понимаем: цели и задачи авторов этого закона – не укрепить принципы федеративности, а наоборот – закрепить тот статус, который есть у субъектов и даже его усугубить. Фактически мы прекращаем функционировать как федеративное государство и становимся унитарным. Это очень серьезный шаг на пути к централизации государства. С моей точки зрения, он может привести к негативным последствиям. Потому что исходя из особенностей, специфики нашей страны, у нас очень большие различия между регионами. Мы обречены на федерализм. А все это приведет только к росту центробежных сил и дестабилизации.

"Если регионы начинают требовать, их сразу обвиняют в сепаратизме"

— Что может сделать в нынешних условиях депутат для своего региона?

— Во-первых, это взаимодействие с федеральными органами представительной власти. Некоторые вопросы, которые ставятся на региональном уровне, можно продвигать на федеральном. Проблема заключается в том, что часть депутатов благополучно забывает, что они избрались от регионов, и начинают работать на кого угодно, кроме избирателей из своего региона.

На меня как единственного депутата от Республики Коми ложится большая ответственность. Я вижу, что принимаемые законы негативно сказываются на жизни людей в нашей республике и не отражают их интересов. Сейчас сохраняется принцип, согласно которому большая часть налогов уходит в федеральный центр. Это приводит к дисбалансу между субъектом и федеральным центром. А значительная часть ресурсов вообще уходит в Фонд национального благосостояния, который сопоставим по размеру с бюджетом Российской Федерации. Эти деньги можно было бы спокойно использовать внутри страны для развития инфраструктуры, диверсификации экономики, развития новых направлений, а не только нефтегазовой отрасли. Пока я не вижу усилий правительства в том, чтобы это сделать, пока они загоняют деньги в кубышку.

— Насколько я понимаю, Республика Коми – регион-донор?

— Конечно. Две трети налогов мы перечисляем в федеральный бюджет.

Сыктывкар, Республика Коми. Ноябрь 2021 года

— Как к этому относятся люди?

— Мое избрание в Госдуму – как раз реакция общества на подобную политику по отношению к регионам. Тезис о справедливых отношениях между регионом и федеральным центром был лейтмотивом моей избирательной кампании. Очень часто мы пишем отлитую в бронзе и высеченную в мраморе фразу лидера "Единой России" Дмитрия Медведева: "Денег нет, но вы держитесь". Опять возникает ситуация, при которой огромное количество накопленных в Коми проблем не будут решены. Мы предлагаем решение – справедливое распределение налогов. И люди на это реагируют очень позитивно, они готовы поддержать лиц, которые готовы это отстаивать. Я для себя вижу именно такой результат через пять лет – это формирование справедливых отношений.

— Когда говорят о федерализме, находятся люди, которые обвиняют сторонников этой идеи в сепаратизме. Последним таким человеком недавно как раз оказался Вячеслав Володин. Почему возникает такой спор?

— Как федеральный центр относится к регионам? Хороший результат за "Единую Россию" – вот вам дополнительные возможности и ресурсы. Спокойно все – вот вам дополнительные деньги. Если регионы начинают требовать своего, чего достойны, их сразу начинают обвинять в сепаратизме и других подобных делах. Но регионы не должны стоять с протянутой рукой у федерального бюджета и ждать, что какой-нибудь чиновник выпишет миллиард рублей на финансирование какого-либо проекта. У регионов должна быть возможность самостоятельно принимать такие решения. Это как раз укрепляет федерацию. Когда у федерального центра отношение к регионам "мы посмотрим на ваше поведение и решим, давать ли вам деньги", то многие подумают: "Зачем нам такие взаимоотношения и такая страна?" Это и провоцирует сепаратистские настроения. А когда у людей понимание, что да, мы живем достойно и можем помочь другим субъектам, тогда совершенно другое отношение. И никаких мыслей о том, зачем нам такое государство, не возникает.

КПРФ в Сыктывкаре, Республика Коми. Ноябрь 2021 года

"Выборы были фактически украдены и сфальсифицированы"

— Когда проходили выборы, на слуху в целом по стране были другие оппозиционные кандидаты. Например, в КПРФ больше известен Николай Бондаренко из Саратовской области, но он проиграл, а вы победили. Есть ли у вас ощущение свалившейся ни с того ни с сего ответственности за то, чтобы в Думе был голос тех, кто не верит власти и результатам выборов?

— То, что мы делаем, вся наша ежедневная работа складывалась по кирпичикам в то, что обеспечило нам победу. Я знаю, что во многих регионах и в Москве реально победили кандидаты от КПРФ и другие оппозиционные кандидаты. Но из-за электронного голосования и других манипуляций на выборах выборы были фактически украдены и сфальсифицированы. По суду это сложно доказать, и те люди, которые осуществляли манипуляции, освобождаются от ответственности.

Я чувствую ответственность за тех, кто, имея точно такие же взгляды, не смогли попасть в Госдуму. Я готов быть в том числе и их голосом.

— Как вы оцениваете новый состав Госдумы?

— У нас иногда говорят: вот что вы, Олег Алексеевич, такой дерзкий? У нас есть воспитательница Марья Ивановна – посмотрите, как она хорошо воспитывает и любит детей. А еще есть врач. Они идут от "Единой России", давайте их поддержим. А вы тут что-то слишком громко кричите и говорите о неведомых нам вещах. После этого Марья Ивановна становится депутатом от "Единой России". Она перестает быть хорошим воспитателем и голосует не так, как ей совесть подсказывает, а так, как скажут в "Единой России". Может быть, эти люди прекрасные специалисты по многим направлениям или просто хорошие люди. Но когда они начинают голосовать в Государственной Думе, руководствуясь фракционными решениями, они превращаются в людей, которые принимают дрянные законы, по которым потом живут все остальные в России.

— А во фракции КПРФ возможно ли голосование вразрез мнению фракции? Насколько строгая у вас партийная дисциплина?

— Как правило, у нас сходятся мнения по злободневным вопросам. Есть ведь мнения принципиальные. В целом мы понимаем, что принимаются вредные законы. Каждую неделю у нас заседание фракции, и всегда обсуждения проходят в товарищеской, дружеской обстановке.

— Вы сказали, что в Госсовете и Госдуме вы в меньшинстве. В таких условиях добиться принятия закона в противовес навязанному большинством практически невозможно. Не возникает ощущения стеклянного потолка в политике, в который уперся и не знаешь, что делать дальше?

— Вы не первый, кто задает такой вопрос. Знаете, как говорил Ленин, когда у него спросили о целесообразности участия большевиков в Государственной Думе? У них же была маленькая фракция. Он ответил, что задача большевиков в Думе – пытаться предложить законы, улучшающие положение рабочих. Но не надо думать, что черносотенная Дума проведет эти законы. Поэтому задача большевиков в том, чтобы изнутри показывать сущность этой Думы и готовить людей к новому штурму царизма. И я считаю, что сейчас задача гражданских активистов и коммунистов – изнутри вскрывать гнилостную сущность этих органов и готовить народ к новому штурму и к ситуации, когда мы можем взять власть.

Коммунисты и либералы за экологию и демократию: как сотрудничает оппозиция в регионах

— Насколько вы рассматриваете для себя возможность заниматься общефедеральной или общеполитической повесткой, не связанной с Республикой Коми?

— Любые решения, принимаемые на федеральном уровне, касаются в том числе жителей нашей республики. Хотя ко мне как члену комитета по экологии приходят сообщения о нарушении экологических прав из других регионов. Их мы тоже отрабатываем.

— У вас как защитника Шиеса есть репутация человека, который занимается экоповесткой. Может быть, у вас есть план или понимание, что должно измениться, чтобы истории как Шиес не повторялись?

— Во-первых, ситуации, подобные Шиесу, возникают из-за того, что мусорная реформа не привела к решению проблемы роста количества твердых коммунальных отходов. Государство должно приложить более серьезные усилия, чтобы внедрять раздельный сбор отходов в том числе путем субсидирования организаций, которые занимаются переработкой вторсырья.

Второй момент. У нас огромная проблема – нефтеразливы. Весь Север и Сибирь страдают от нефтеразливов. Большая часть, практически 90%, разливов происходят из-за коррозии труб. Конечно, они рвутся. Своевременная замена часто не производится, потому что нефтяная компания не заинтересована тратить ресурсы на безопасность инфраструктуры, иногда доставшейся ей с советских времен. Наше предложение – запрещение эксплуатации нефтепроводов старше 25 лет для северных территорий и далее, по возрастам, отдельные нормы для средней полосы и южных регионов. Это приведет к тому, что у нас будут своевременно заменять нефтепроводы на новые и современные. Тогда мы сведем к минимуму вероятность нефтеразливов. По данным органов исполнительной власти, у нас до 50% нефтеразливов может скрываться нефтяными компаниями. Колоссальный объем нефти попадает в окружающую среду.

— У меня сложилось ощущение, что в Сыктывкаре одни и те же люди занимаются правозащитной повесткой и памятью жертв политических репрессий и голосуют за КПРФ. Если это так, то почему так случилось?

— Я понимаю, о чем вы говорите, это действительно так. Дело в том, что КПРФ является сейчас единственной партией, отстаивающей демократические принципы, находясь в парламенте страны. Вопросы свободы слова, совести, собраний, шествий, митингов и демонстраций находятся в актуальной повестке. Репрессиям со стороны государства подвергается не только либеральная оппозиция, но и левые активисты. Тот же Николай Бондаренко недавно был оштрафован. У нас в Республике Коми регулярно штрафуют политических активистов. В этой связи происходит сближение оппозиционно настроенных граждан из другого лагеря и левых активистов. Я считаю, что это процесс нормальный. Более того, я считаю этот процесс абсолютно естественным.

В Республике Коми мы можем договориться о тактическом союзе с разными группами, которые выступают с тех же позиций, что и мы. Давайте мы будем добиваться достижения рычагов управления, а потом будем дискутировать о принципах развития. Программа-минимум КПРФ – достижение общедемократических целей.

— Сыктывкар кажется еще местом, где постоянно что-то происходит в политическом и социальном плане. Есть активисты, которые при разговоре о политике говорят, что они вне политики. Другая категория активистов превращается в политиков. Кого больше?

— Я считаю, что в Сыктывкаре растет политизация общества. Когда начинался протест на станции Шиес, через пропаганду пытались говорить нам, что это исключительно экологический протест. Мы придерживались позиции, что это политический протест. Он не только против московского мусора, но связан с тем, какое отношение у федерального центра к нашим территориям. Что можно взять у нас ресурсы, а взамен привезти мусор, что несколько оскорбительно для жителей Севера.

Нельзя также забывать, что последние шесть лет Республикой Коми управляют лица, которые не имели раньше к ней отношения. Они не находили общего языка с местными и не учитывали местную специфику, что породило такое отношение к ним и способствовало политизации. Многие активисты стали участвовать в выборах. Мы их активно привлекали к политической борьбе и предоставляли возможность выдвижения в качестве кандидатов. В результате это привело к тому, что в депутатах от КПРФ очень много общественных активистов. Они смотрят на мир немного по-другому. Они укрепляют местное самоуправление и способствуют росту политической жизни в регионе.