День 9 августа 2020-го, когда в Беларуси проходило голосование на выборах президента, разделил белорусов на две части. Кто-то принял результаты, которые объявил ЦИК Беларуси: согласно им, Александр Лукашенко победил, набрав 80% голосов. Кто-то видел массовые фальсификации и после объявления результатов вышел на улицы Минска и других городов с требованием честных выборов и ухода Лукашенко в отставку.
Протесты шли несколько месяцев, но в итоге были жестоко подавлены властями. За несколько недель более 50 тысяч человек в Беларуси были задержаны по политическим мотивам, арестованы, оштрафованы и избиты. Протесты запустили новую волну политических репрессий в отношении оппозиции и сотни уголовных дел против тех, кто высказывал недовольство режимом. Десятки тысяч человек уехали из страны. Распались также сотни семей: в них люди не могли смириться с тем, что их близкие занимают политическую позицию, которую они не разделяют.
Белорусская служба Радио Свобода поговорила с несколькими белорусами, от которых после их участия в протестах отвернулись родственники. Все они попросили не называть их настоящие имена, чтобы не подвергать опасности родных, которые остались в стране.
Протесты в Минске осенью 2020 года
Иван: "Папа злился: у него из-за меня неприятности на работе"
Иван (имя изменено) – бывший политзаключенный, от которого отвернулся отец. Он занимает высокую должность в маленьком белорусском городке и не понимает, чего не хватало его сыну, который участвовал в протестах против Лукашенко. Когда Ивана осудили, отец ни разу не написал ему в колонию и разорвал все контакты. Полностью отбыв назначенный ему срок, мужчина уехал из Беларуси.
Иван рассказывает, что сразу после школы уехал из родного городка – учиться. Он окончил престижный экономический факультет одного из столичных вузов, а затем работал в Минске в крупной международной компании и по совместительству преподавал в коммерческом учебном заведении.
Иван говорит, что до 2020 года он серьезно не интересовался политикой и не был настроен на участие в общественной деятельности. Оба его родителя до сих пор работают в госструктурах, но, по его словам, о политике семья особо не задумывалась,
"У папы была хорошая карьера, он очень ценил работу, тратил на нее много времени, имел хорошую для провинциального города зарплату, – рассказывает Иван. – Мама тоже всю жизнь работала на государство. Старший брат также занимает серьезную должность на госпредприятии в Минске. До 2020 года в нашей семье были нормальные, дружеские отношения".
В Минске Иван жил в районе, где явно победила Светлана Тихановская. Вечером 9 августа на участок пришло много людей – они надеялись, что им покажут отчеты избиркома. Отчеты, естественно, не были вывешены: члены комиссии просто забаррикадировались в здании. После этого Иван отправился в центр с большой толпой возмущенных людей. Он видел, что происходило возле стелы "Минск – город-герой": насилие со стороны силовиков, взрывы светошумовых гранат, выстрелы, жестокий разгон, задержания протестующих.
Протесты в Минске 24 августа 2020 года
"Я был очень впечатлен. Слышал, что произошло в последующие дни возле Пушкинской. С 16 августа ходил на все воскресные марши, – рассказывает Иван. – Убегал от водометов, ОМОНа, прятался в подъездах – все это было. В октябре на одном из маршей меня жестко задержали, отвезли сначала [в спецприемник] на Окрестина, приговорили к 15 суткам ареста".
"Арест я отбывал в другом городе. Освободился, пришел к родителям. Они были шокированы тем, что я пошел на протесты и отсидел", – говорит белорус.
Весной 2021 года Ивана снова задержали – уже по двум уголовным обвинениям. Ему показали оперативное видео, где парень на протестах находится на проезжей части, нашли его комментарии в соцсетях. До суда мужчина сидел в Следственном изоляторе № 1 на Володарского (с апреля 2024 года закрыт) и периодически получал передачи и письма от брата и матери, но не от отца. Через три месяца Ивана осудили по двум уголовным статьям.
"Тогда судебные процессы еще были открытыми. На первое заседание пришли мама и брат, я краем глаза видел, что мать постоянно вытирает слезы. Поэтому через своего адвоката попросил ее больше не приходить, – рассказывает Иван. – Нас судили группой, было шесть или семь заседаний, и мама несколько из них пропустила. Но она пришла на оглашение вердикта".
"На следующий день у нас было свидание. Мать снова плакала. Она рассказала, что сначала папа злился, а теперь очень расстроен: у него из-за меня неприятности на работе, ему грозят увольнением, – вспоминает Иван. – А я пытался ей доказать, что отец не несет ответственности за взрослого сына".
Разгон протестов в Минске водометами осенью 2020 года
Свой срок Иван отсидел в колонии, естественно, он проходил по документам как "экстремист": этот ярлык получают все политзаключенные в белорусских тюрьмах. Дважды его отправляли в ШИЗО. Но он все-таки получал письма и переводы от родственников.
"Мне писали мама и брат. Не сказал бы, что часто, но получал от них письма пару раз в месяц. Отец не написал ни строчки, – говорит Иван. – Хотя в письмах домой я извинялся перед ним, спрашивал о его здоровье. Мать и брат присылали передачи. Длительных встреч у меня с ними не было, но две были краткосрочными, на них приходила только мама".
После освобождения брат встретил Ивана у колонии на машине. Сначала он отвез его к себе в Минск, ведь путь от колонии до родного города лежал через столицу. По дороге брат рассказал, что отец всегда ссорился с матерью, когда она возила переводы в колонию сыну.
Жена брата встретила своего родственника не очень гостеприимно.
"Я всегда нормально общался с семьей брата, с его женой, любил играть с племянниками, покупал им подарки. И тут жена брата говорит при встрече: "Что, откинулся?" – говорит Иван. – Ты чуть не загнал своих родителей в гроб". Я чуть с ума не сошел. Она очень тактичная, приятная девушка, но работает... скажем так, в идеологическом учреждении. Короче, я помылся у них в ванной и сказал, что поеду домой".
Протесты в Минске 30 августа 2020 года
"Когда мы встретились с матерью и отцом, отец даже не поздоровался со мной. Мать плакала. На второй день у нас с папой случился резкий и неприятный разговор, – рассказывает Иван. – Ему до пенсии оставалась пара лет, я так понимаю, он надеялся на повышение по работе, а тут меня посадили".
"Отец возмутился: "Чего тебе не хватало? Против кого ты пошел?" Объяснять ему что-то не было смысла: он меня просто не услышал", – говорит бывший политзаключенный.
Через день к Ивану приехали силовики из ГУБОПиК (Главное управление по борьбе с организованной преступностью и коррупцией, в Беларуси в том числе занимается "экстремизмом" – РС). После этого он понял, что покоя на родине ему не будет, и решил покинуть страну. Иван говорит, что мать, когда прощалась с ним, тайно дала ему деньги. Когда очередь прощаться дошла до отца, тот просто от него отвернулся.
Антон: "Дедушка крикнул: "Правильно Лукашенко начал вас сажать!"
Антон (имя собеседника изменено) рассказывает, что происходившее в Беларуси в 2020 году полностью разрушило его отношения с дедом. Раньше дедушка безмерно любил своего единственного внука, но, когда тот начал участвовать в протестах против Лукашенко, а потом уехал из страны, полностью перестал с ним общаться.
"У меня замечательные родители, которые много работают в бизнесе, но они всегда были заняты. Так что с детства я проводил больше времени с бабушкой и дедушкой, – рассказывает Антон. – Моя бабушка уже была на пенсии, она водила меня в спортивные секции и кружки. А мой дедушка – профессор, доктор наук, заслуженный и известный в Беларуси человек, имеет изобретения и многие другие заслуги".
"В детстве он учил меня, единственного внука, плавать, кататься на велосипеде и играть в футбол. Мой дедушка очень стильно и элегантно одевается: он ругался, когда узнал, что я хожу в офис в шортах и футболке. Еще он научил меня завязывать галстук, объяснил, что носки должны соответствовать цвету туфель, а не брюк, что пиджак должен застегиваться лишь на одну верхнюю пуговицу. Он действительно очень классный", – вспоминает молодой белорус.
Когда Антон поступил в университет и начал работать, они с дедушкой стали встречаться реже. Но Антон установил им все мессенджеры на телефон и компьютер, научил дедушку пользоваться соцсетями, и каждый вечер они общались в телеграме. Антон говорит, что до 2020 года о политике они никогда не говорили, он тогда ею особо не интересовался. Рассказывает, что, будучи подростком, лишь пару раз ходил с друзьями на Чернобыльский марш и День Воли.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: День Воли в Беларуси. Рассказываем, что белорусы отмечают 25 марта и почему власти пытаются им это запретить
Но весной 2020 года, когда Лукашенко объявил в Беларуси внеочередные выборы президента, события начали развиваться стремительно. Антон начал смотреть и читать популярных блогеров, а его друг пошел на работу в штаб Виктора Бабарико и вскоре его задержали. А 9 августа впервые в жизни, в 27 лет, Антон пошел голосовать – за Светлану Тихановскую. Вечером, по его словам, он был в центре Минска и видел, как силовики разгоняют протестующих.
"Потом каждое воскресенье мы ходили с друзьями на все марши. Девочки шили огромные флаги, мы в них заворачивались, позировали, фотографировались. Люди были в такой эйфории! – вспоминает Антон. – Мы также были возле Дворца Независимости, когда Лукашенко прилетел туда на вертолете с сыном Колей и автоматом" (это произошло 23 августа 2020 года – РС).
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Александр Лукашенко отреагировал на мирную акцию протеста, взяв в руки автомат
"Мы молодые, спортивные – обычно всем удавалось вырваться. Столько адреналина было!" – вспоминает Антон события четырехлетней давности.
В октябре 2020 года после воскресного митинга Антона возле дома ждали восемь мужчин спортивного вида в балаклавах и с автоматами. Они повалили его на землю, сильно избили, бросили в синий автобус и отвезли в отделение полиции. Его допрашивали об участии в протестах, показывали оперативные фотографии и особенно интересовались другом, который работал в штабе Виктора Бабарико. Тот был вынужден в сентябре, сразу после выборов, бежать в Литву.
Антона освободили только через сутки, но вскоре он снова столкнулся с угрозами силовиков. Друзья тогда посоветовали ему уезжать из страны как можно скорее.
"Я не мог по этому поводу не посоветоваться с семьей, хотя уже жил отдельно: у нас не принято решать все самому, все важные события и решения согласовываются на "семейном совете". Я связался с родителями, они все пришли навестить дедушку – он авторитетный человек в семье", – рассказывает Антон.
"И, боже, я никогда не слышал от него такого! Он вообще никогда не повышал голос. А тогда дед просто взревел, причем с такими словами: "Протестун, змагар (дословно "борец", это слово Лукашенко часто употреблял по отношению к оппозиционно настроенным к власти белорусам – РС) хренов, и ты туда! Чего вам не хватает?" – описывает эту сцену Антон. – "Зажрались, яйцеголовые? Ты в своей айтишке деньги лопатой загребаешь, по миру шастаешь, по Таиландам и Австриям! Правильно Лукашенко начал вас сажать!" И все в таком духе".
"Я даже испугался за него: мужчина немолодой и так нервничает. И самое обидное, что дедушке не посмели возразить даже мои вполне адекватные родители", – подчеркивает мужчина.
На следующее утро Антон с одним рюкзаком уехал в Польшу: виза у него к тому времени уже была. IT-компания, в которой он работал, помогла ему с переездом. Позже к Антону приехала его девушка из Минска. Чтобы пожениться, пара съездила в Грузию, где это сделать было проще.
Полиция в Минске в ноябре 2020 года
"С родителями у меня сегодня нормальные отношения, они все понимают, мы общаемся, мама приезжала к нам на свадьбу (у отца не было визы), – рассказывает Антон. – Я также пытался наводить мосты и с дедушкой. Сначала написал ему в телеграме – ответа не было. Позвонил, чтобы поздравить его с днем рождения. Дедушка взял трубку и сказал дословно: "Внука у меня больше нет". И это все".
"Я не могу понять, что с ним произошло. Дедушка умный, образованный, обладает аналитическим складом ума. Нельзя просто промыть ему мозги с помощью телевидения и неумелой пропаганды. Он не из "ябатек", – замечает Антон.
По его словам, бабушка и дедушка его жены также не одобряли решение внучки уехать за границу. Но они, говорит белорус, всегда были за Лукашенко, постоянно голосовали за него и всю жизнь смотрят только государственные телеканалы, а интернетом не пользуются. Внучка часто звонит им по вайберу, расспрашивает их о здоровье, бизнесе, летнем отдыхе, но о политике они никогда не говорят.
"Так спокойнее", – замечает Антон.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Поставил бабушку к стенке и спрашивает: "Как относитесь к террористической деятельности внука?" Кого власти Беларуси считают террористами"Сергей говорил, что его мать всегда была за Лукашенко"
Историю еще одного белорусского политзаключенного, от которого отреклась мать, рассказала Радио Свобода Алена (имя изменено). Она столкнулась с этой женщиной на процессе, где судили их сыновей. Сын Алены тоже был осужден за протесты, отбыл весь срок и уехал из Беларуси. Сама Алена, по ее словам, уезжать из страны не собиралась. Но к ней стали регулярно приходить силовики, спрашивать, где ее сын, и обыскивать не только ее городскую квартиру, но и загородный дом, который женщина унаследовала от родителей. Алена уехала из страны, когда в Беларуси начались массовые аресты людей, которые помогали семьям других политзаключенных: носили им передачи в СИЗО, заказывали для них продукты в торговых сетях.
"Когда в октябре 2020 года задержали моего сына, я была в шоке: единственный сын, умный и красивый, сделал хорошую карьеру на работе – и его посадили! Считала, какая я бедная и несчастная, – рассказывает Алена. – Но на Володарке (СИЗО на улице Володарского в Минске) я встретила десятки неравнодушных людей, которые привозили передачи не только своим родственникам, но и совершенно незнакомым людям. Они в конце месяца выяснили, кому не выдали "положенные" 30 килограммов в месяц, и просто отдали их незнакомцам".
"Меня так впечатлила волна солидарности! Было просто трогательно до слез!" – вспоминает Алена.
Весной 2021 года расследование по делу сына Алены и еще нескольких человек завершилось, и их дела вместе передали суду. Именно тогда, по словам женщины, она и увидела, как мать еще одного задержанного, самый близкий ему человек, публично отреклась от сына, которому грозила тюрьма за участие в протестах.
Протесты в Минске осенью 2020 года
"Близилось первое судебное заседание. И я вижу незнакомого парня. Очень умного вида, такой стройный, невысокий, – рассказывает Алена. – Мне стало любопытно: "Вот я – мать одного обвиняемого, это – мать второго, это – сестра третьего. А ты им кто?" Он отвечает, что в прошлом году 15 дней провел в одной камере с одним из фигурантов этого дела, подружился с ним и пришел в суд поддержать его морально. Ну, пришел один раз, другой... И приходил каждый день – на все заседания, а их было то 12, то 13!"
Алена рассказывает, что этот парень Сергей (имя изменено) вместе с женщинами ждал в суде по несколько часов, когда одно заседание было объявлено закрытым из-за допроса на нем свидетелей-силовиков. Он помог Алене, когда ей стало плохо, а однажды рассказал, где работал раньше и что его уволили через 15 дней.
"Я заметила, что у него не было денег, когда мы пошли в столовую во время перерыва. Предложила купить ему кофе, он отказался. Но однажды я его заманила в кафе. Беру две тарелки и говорю: "Ой, я ошиблась, я столько не ем – ешь ты". Он был такой скромный парень!" – говорит женщина.
В суде сын Алены и другие участники дела были приговорены к двум с половиной годам лишения свободы. А через некоторое время Алене сообщили, что Сергей тоже был задержан. И женщина пришла в суд, чтобы его поддержать.
"Его мать, сестра и тетя также пришли в суд. И вот мать сидит рядом с сыном, но не глядит на него. Полный ноль эмоций! – рассказывает Алена. – У парня не было адвоката. Но он защищался: уверенно, четко, грамотно, аргументированно, со знанием статей. Я очень удивилась: видимо, у него было высшее образование, и не одно, он так хорошо защищался".
Сергея обвинили в организации беспорядков и погромов: в обвинительных документах было сказано, что возле торгового центра "Рига" он подобрал с земли камень и бросил его в силовиков. В суде показали видео, но лица на нем не было видно: видно было только, что чья-то рука поднимает камень. Сергей, по словам Алены, обоснованно опроверг каждый эпизод, каждое обвинение в свой адрес. Но это ему не помогло.
Задержания на акциях протеста в Минске осенью 2020 года
"Мы с его матерью потом сильно поссорились на улице. Я не смогла сдержаться и сказала ей: "Это твой единственный сын, как ты себя ведешь! Ты даже не смотришь на него!" – рассказывает Алена. – А она мне отвечает очень агрессивно: "Мой сын оказался в тюрьме из-за таких людей, как вы и ваш сын-преступник".
"Я боялась, что она вызовет на меня полицию", – вспоминает Алена. Из-за этого на следующий день она на всякий случай пришла в суд с группой поддержки – со своими друзьями.
Сергея приговорили к шести годам лишения свободы.
"Я подняла кулак и показала ему: "Держись, мальчик!" А его мать вообще не смотрела на сына, – рассказывает Алена. – А когда мы проходили мимо клетки, я снова не выдержала и сказала ей: "Посмотри на своего сына, ты, наверное, видишь его в последний раз, ему дали шесть лет". А она отвернулась".
Алена рассказывает, что обычно сразу после приговора родственники пишут судье заявление о предоставлении им свидания, и, как правило, на следующий день родственникам разрешают встретиться с осужденным.
"Я ей об этом сказала, но мать отказалась писать заявление на свидание, как мы ее ни уговаривали. И, судя по всему, после приговора она так и не встретилась с сыном", – с сожалением говорит Алена.
Родственники других заключенных, по ее словам, хотели помочь семье Сергея деньгами и переводами.
"Но я понимала, что его мама не примет от меня помощи. Я попросила также жену мужчины, с которым Сергей ранее сидел на Окрестина, передать деньги и еду его сестре. Но сестра тоже их не взяла, – подчеркивает Алена. – Мне очень жаль этого парня, так как он находится за решеткой без поддержки семьи и родственников. Сергей мне раньше говорил, что его мать всегда была за Лукашенко".
По словам информированного источника Радио Свобода (еще одного политзаключенного, находившегося в одном блоке с Сергеем и недавно вышедшего на свободу), в колонию его не переводят и на свидания с ним никто не приходит.