На внешнем плане Пекин активно использует пандемию в пропагандистских целях. "Масочная дипломатия" – поставки масок, респираторов и других средств защиты в страны Европы – должны представить Китай в положительном свете и продемонстрировать миру эффективность авторитарного устройства страны.
Работает ли такая "мягкая сила" Китая и удастся ли Пекину выйти из этой пандемии без особых репутационных потерь? Настоящее Время поговорило с профессором, руководителем отделения востоковедения российской Высшей школы экономики Алексеем Масловым.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Востоковед Маслов о реакции Китая на обвинения в создании коронавируса
– Все больше стран требуют от Китая полномасштабного расследования ситуации, с возможностью международным экспертам приехать в Ухань и провести обследование на месте. Как вы считаете, Пекин согласится на такую инспекцию?
– Я не думаю, что Китай просто пойдет на попятную и откроет свои двери для проверяющих. Не потому что он виноват, мы того сегодня не знаем, а именно потому, что это будет проявлением слабости Китая.
Мы должны сказать, что количество стран, которые предъявляют претензии к Пекину, будет увеличиваться, потому что странам очень важно понимать или делать вид, что они понимают, кто во всем виноват, потому что слишком большие потери для экономики и на кого-то надо это все списать.
– Чем Китай может ответить на эти попытки повесить на него вину?
– Я думаю, что через пару недель, может быть, через месяц мы увидим серьезные ответы Китая, которые наверняка покажут ситуацию значительно более сложную, чем нам сегодня кажется. И что виноват не один Китай или США или какая-то другая страна, что есть на самом деле группы ученых, которые активно сотрудничали, международные группы. Мы знаем, что уханьская лаборатория создавалась при поддержке Франции, что там работали американские и британские ученые и что вся ситуация будет настолько запутанной...
А поскольку сейчас виноваты все – как в романах Агаты Кристи, каждый воткнул нож, – то Китай начнет публиковать многие сведения, кто и когда работал в этих лабораториях. Поэтому я думаю, что мир узнает очень много правды о том, как разрабатываются различные лекарства, какие эксперименты проводятся над вирусами. Я не думаю, что в конечном счете миру это понравится.
– А как в Китае воспринимают обвинения?
– Самое главное, Китай в последние несколько лет жил в абсолютной иллюзии, что все любят Китай и все любят китайцев. Поэтому китайцы – желанные туристы, приносят деньги, все очень здорово. И когда вдруг оказалось, что ах нет, на самом деле многие не любят, это их неприятно поразило – как когда-то поражало советских людей, которые думали, что Советский Союз все любят, оказывается, нет, не все.
Я напомню, сколько слухов строилось по поводу того, почему этот коронавирус был, и были такие безумные версии, что Китай сам запустил его для того, чтобы одна группировка Компартии победила другую группировку Компартии, были даже версии, что Россия и Китай совместно запустили, чтобы подавить демократические выступления, прежде всего в Гонконге.
– А теперь и сам Китай включился в гибридную войну?
– Самое главное, Китай понял, что гибридная война против Китая, которая ведется, она же удалась. Китай считается токсичной страной в прямом и переносном смысле этого слова, и Китай, мне кажется, не ожидал этого, и надо срочно отвечать. Поэтому возникают вбросы, что "это американцы занесли коронавирус в Ухань".
Китай учится вести эту гибридную войну. Вообще, я полагаю, по окончании эпидемии, даже по выходу из экономического кризиса ситуация станет в плане гибридной войны значительно хуже, а не лучше.