40-летний житель Бурятии Владимир Колмаков попал в районную больницу с пневмонией. Врачи сказали родственникам, что случай несложный, пациента быстро поставят на ноги. Однако на следующий день вместо лечения медики районной больницы заперли Владимира в маленькой каморке, а потом, похоже, и вовсе забыли про него. Когда к пациенту приехал отец, ключ от "карцера" так и не нашли, пришлось вскрывать дверь болгаркой. Но было уже поздно: пациент умер от отека легких.
Историю Владимира рассказывают Сибирь.Реалии
"Другая палата"
Житель села Баргузин Владимир Колмаков поступил в Баргузинскую районную больницу в отделение терапии с диагнозом "пневмония средней тяжести" и низким давлением 90/50. Он задыхался, был ослаблен и с трудом мог говорить – садился голос.
Узнав об этом, его старшая сестра Анна, которая всегда опекала брата, сразу заволновалась. Сама она живет в Улан-Удэ, в 300 километрах от Владимира и родителей. Врачи заверили Анну, что ничего страшного с ее братом не случится, мол, обычное воспаление легких.
"6 февраля с 16 до 23 часов я звонила в отделение терапии, но трубку никто не брал. Дозвонилась только в 10 утра следующего дня. Лечащий врач, терапевт Эржима Гармажапова, сказала мне: "Все хорошо, будем смотреть динамику, через две недели он будет дома, так как мы всех так лечим, и никаких осложнений не было", – вспоминает Анна.
Она предложила перевести больного в Улан-Удэ или хотя бы помочь с лекарствами, но врач сказала, что ничего не нужно. Однако Владимир на вопросы сестры о том, как идет лечение, отвечал, что ничего не происходит. Тогда Анна обратилась на горячую линию Минздрава Республики Бурятия, рассказав о том, что ее тревожит бездействие районных врачей.
Владимир лежал в обычной палате. Другие пациенты видели, как в столовой он уже не мог есть, было заметно, что ему плохо. В какой-то момент он попытался найти свою знакомую врача-хирурга, работавшую в той же больнице. Он стучал в двери, спрашивал, как можно найти Нину Николаевну. Затем, вероятно, его состояние ухудшилось, сознание стало спутанным, он стал искать свою мать.
Пациенты больницы, которые видели его в тот день, утверждают, что ни о каком хулиганстве или "буйстве", на которое впоследствии ссылались медики, не было и речи. Владимир вел себя вежливо, к тому же у него почти не было голоса.
Одна их пациентов того же отделения, в котором лежал Владимир, рассказывает, что он заходил в ее палату и очень тихо спросил, где найти такого-то человека. "Причем во все подряд двери он не стучал, успел только буквально в две-три".
Видимо, эти попытки пациента найти помощь медики и сочли хулиганством и решили запереть его в отдельном помещении на ключ. Без телефона и личных вещей. Внутри каморки, напоминающей карцер, не было ни туалета, ни воды, а кровать скорее похожа на нары с наскоро брошенной на них подстилкой. Кто именно и когда его здесь запер, что произошло с ним потом – сейчас неизвестно.
"Он тебе кто?"
Николай Колмаков, приехав навестить сына 7 февраля в 16 часов, обнаружил, что в палате на прежнем месте Володи нет. Кто-то из медперсонала в ответ на расспросы ответил, что пациента перевели в другую палату.
Та самая каморка
"Медсестра сказала отцу: "Посидите на диванчике, я сейчас принесу ключ". Но долгие поиски ключа ни к чему не привели. Тогда отец решил вскрыть дверь болгаркой: рядом как раз велись ремонтные работы, – рассказывает сестра Владимира Анна. – В запертой комнате была невыносимая духота, Володя лежал на кафельном ледяном полу у окна. Папа начал его реанимировать, делать искусственное дыхание, массаж сердца, искал пульс. Когда понял, что бессилен, лег рядом с Вовой на пол. Позвонил моей сестре Наталье".
К ним подошла медсестра, пощупала пульс, отрицательно покачала головой и ушла.
Приехала сестра Наталья с мужем, и они вместе с отцом уже ползали по полу, пытаясь вернуть к жизни Владимира.
Никто из врачей даже не пытался помочь родным.
В это время мимо проходил хирург по фамилии Бабаев, рассказывает Анна. "Он коротко спросил папу, обращаясь на "ты" и кивнув головой в сторону Вовы: "Он тебе кто?" Папа ответил: "Сын". После чего этот врач тоже прошел мимо, – подчеркивает Анна. – Впоследствии по результатам вскрытия выяснилось, что смерть наступила от отека легких".
На похороны Владимира Колмакова пришли многие жители села. Его, тихого, вежливого, дружелюбного, в Баргузине знали не только как профессионального сантехника, мастера на все руки, но и как добрейшей души человека. Он часто помогал односельчанам с ремонтом и только недавно закончил строительство своего большого дома прямо на опушке леса. У Владимира осталась 12-летняя дочь.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: "Чтобы не беспокоился, кормят галоперидолом". Как в России помогают людям с деменцией"Чтобы не убежал"
Лечащий врач тогда пояснила родственникам, что пациента заперли всего лишь на пять минут, поскольку после обеда 7 февраля он начал вести себя буйно, ходил по палатам, вел себя неадекватно, поэтому его временно определили под замок – чтобы не убежал. Однако Колмаковы уверены, что врачи изолировали больного, приняв за психическое расстройство агонию, должным образом не оказали ему медицинскую помощь и, по сути, бросили умирать.
Владимир Колмаков
Родственники обратились в прокуратуру и Следственный комитет. В СК по Бурятии возбудили уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ ("Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей").
Главврача Баргузинской центральной районной больницы после инцидента уволили. Исполняющим обязанности стал тот самый Бабаев, который дежурил в день смерти Владимира и прошел мимо умершего пациента и его родственников, когда они взломали дверь и пытались сами реанимировать родственника.
До сих пор, спустя 60 дней после экстренного обращения в службу горячей линии регионального Минздрава, на запрос Анны Ивановой никто так и не ответил. Извинения от сотрудников больницы семья услышала, только когда о происшествии стала писать пресса.
По подсчетам семьи, Владимир больше трех часов пробыл в "камере-одиночке". Позже выяснилось, что больных в Баргузинской ЦРБ запирали в "карцер" и раньше. После публикации статьи о гибели Владимира в республиканской газете "Номер один" Анну засыпали звонками и рассказами о похожих случаях. Кроме того, выяснилось, что главврач сельской больницы Людмила Карпова – бывший сотрудник СИЗО. 23 года она проработала в управлении Федеральной службы исполнения наказаний.
О Карповой еще в 2015 году писал местный еженедельник "МК в Бурятии": "начиная с 2010 года Минздрав республики пытался куда-нибудь пристроить врача, и непременно на руководящую должность". При этом коллектив баргузинской больницы, по сведениям издания, пытался протестовать против этого назначения. Тогда эта публикация никак не повлияла на назначение Карповой главврачом. И только после того, как информация об обстоятельствах смерти Владимира Колмакова попала в СМИ, власти Бурятии приняли решение уволить медика.
Материал полностью читайте на сайте Сибирь.Реалии