Украинских правозащитников из организации "Восток SOS" Константина Реуцкого и Евгения Васильева задержали в Беларуси 12 августа во время акций протеста. Против них открыли уголовное дело об участии в массовых беспорядках. 14 августа их отпустили из СИЗО.
Как это происходило, в эфире Настоящего Времени рассказал Константин Реуцкий.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Украинский правозащитник – о задержании и отсидке в белорусском изоляторе
– Расскажите, пожалуйста, когда и как вас задержали?
– Нас задержали 12 августа во второй половине дня. Мы снимали задержание оппозиционного активиста, который пытался преградить дорогу милицейской машине. Мы снимали это на видео, и это стало поводом для нашего задержания.
Нас жестко задержали, жестко допросили в Советском РУВД Минска и потом 17 часов для нас и еще для 50 с лишним задержанных в тот вечер и в ту ночь длилась пытка, когда нас заставляли стоять лицом к забору в очень неудобной позе, за изменение которой всех задержанных били. Также жестоко били доставляемых задержанных с протестных акций, особенно тех, кто оказывал сопротивление милиции. Настолько жестоко, что я боялся, что нескольких допрашиваемых могут просто забить до смерти.
– Константин, вы как человек, который работает в журналистике, я думаю, что вы бывали на подобных событиях. Вы в первый раз с такой жестокостью сталкиваетесь?
– Да, конечно же, мы работали и на протестных акциях в той самой Беларуси в предыдущие годы, но такой уровень жестокости я действительно вижу впервые. Насколько я понимаю, эта политика – продемонстрировать максимальную жестокость по отношению к собственному народу, к протестной части общества – Лукашенко ее рассматривает как едва ли не единственную возможность удержаться у власти, поскольку уровень протестных настроений в этом году тоже наиболее высок, наверное, за все 26 лет правления Лукашенко.
По нашим ощущениям, если не 97%, как говорит об этом оппозиция, то как минимум 80% людей в Минске из тех, с которыми нам удалось пообщаться, решительно настроены на изменения, на реформы, на смену политического руководства страны и готовы активно выступать. Поэтому сейчас вся полицейская машина работает как гестапо для того, чтобы максимально запугать людей, демотивировать их участвовать в протестных акциях, но по тому, что мы видим, как развиваются события, пока режиму не удается это сделать.
– Неужели рядовые милиционеры действительно обладают набором навыков, чтобы в таком количестве функционировать как гестапо?
– Судя по всему, да. У милиционеров полностью развязаны руки. И рядовые милиционеры, и милициейский спецназ – ОМОН, – я слышал их переговоры, они работают как единый организм. По сути, рядовые милиционеры, по моему впечатлению, по настроениям, по злости и готовности совершать подобные преступления почти ничем не отличаются от ОМОНа.
Руки развязаны, я слышал неоднократно в переговорах по милициейской рации приказы применять любые спецсредства вплоть до огнестрельного оружия по отношению к мирным протестующим. Я слышал приказы, как они говорят "отрабатывать не только группы протестующих, но и всех зрителей". Просто чтобы людям было неповадно.
– Издание TUT.BY сообщает, что в военном госпитале Минска скончался 43-летний житель Бреста Геннадий Шутов – в него силовики выстрелили во время акции 11 августа. Эта информация полностью подтверждает ваши слова о том, что люди действительно получали добро на применение в том числе огнестрельного оружия.
– Да, охотно применяли. Сейчас, насколько я понимаю, примерно полторы сотни задержанных, переживших огнестрельные ранения или пытки, находятся в больницах Беларуси, и состояние многих из них, как я слышал, критическое. И несколько десятков человек числятся пропавшими без вести. И по словам самих милиционеров – они, собственно, запугивают этим задержанных, – они говорят, что многих задержанных, многих пропавших больше никто не найдет. И угрожают другим задержанным тем, что их может постичь такая же участь. Я так понимаю, что им обеспечена полная безнаказанность, и я не удивлюсь, если в итоге мы не досчитаемся десятков людей. Они пропадут так же, как пропали Завадский, Гончар, Захаренко и т.д.
Я хотел бы закончить тему милицейской жестокости, что меня еще крайне неприятно удивило – это то, что во всех этих издевательствах над задержанными принимают участие молодые люди – 20-летние парни, курсанты милицейских лицеев и лицеев внутренних войск. Их обучают уже с этого возраста, к ним приставляют наставников из числа милиционеров, их учат охранять, издеваться над задержанными. И, к большому моему сожалению, многие из них явно получают удовольствие от этой работы.
– Очень часто говорят, что в России уже есть поколение полицейских и росгвардейцев, которые выросли при Путине. Я думаю, что для Беларуси это тоже более чем справедливо, потому что действительно, если это 20-летние люди, они просто не видели другой жизни.
– Да.
– Получается, что мы сейчас обсуждаем преступления против своего народа, которые были сделаны по прямому указанию кого-то, кто находится на верхних точках вертикали власти?
– Совершенно верно. Насколько я понимаю, те несколько тысяч человек, которые до сих пор остаются в застенках или местонахождение которых неизвестно, они продолжают подвергаться пыткам. И точно могу сказать, что те семь с лишним тысяч человек, которые были задержаны в первую неделю протестов, они совершенно точно подверглись жесточайшим пыткам и унижениям. И, конечно же, это преступления против собственного народа, за которые все, кто к ним причастен, и в первую очередь властная верхушка Беларуси, должны ответить перед Международным уголовным судом.
– Очевидно, что это может произойти только после того, как каким-то образом произойдет трансфер власти, и эти процессы все должны состояться в новой Беларуси.
– Совершенно верно. Но уже сейчас мы должны документировать, фиксировать каждое из этих нарушений. Ни одно из них не должно быть забыто. Должны быть определены виновные. В итоге, конечно, через время – после трансфера власти – необходимо добиваться справедливости.
– Как вы считаете, может ли быть какой-то самый благоприятный вариант развития событий, когда будут продолжать силовики – как рядовые, так и занимающие более высокие чины – отказываться выполнять эти приказы, подавать в отставку. Может ли слом произойти не с самого верха, если, как вы говорите, у некоторых участников происходящего наблюдается удовольствие от того, что они делают?
– Не знаю. Я слышал о единичных фактах отказа милиционеров выполнять такие вот преступные приказы, но, к сожалению, то, что я видел в Советском РУВД Минска, говорит о том, что пока система достаточно монолитна. И по крайней мере в ближайшее время такого сценария я не прогнозирую. Работают все механизмы группового подкрепления, и эти люди абсолютно уверены в своей правоте, они убеждают себя в этом, и, насколько я понимаю, им даны железобетонные гарантии, что им ничего не будет, что бы они ни совершили, вплоть до самых ужасных и жестоких преступлений.