В Минске в очередной раз в воскресенье 4 октября прошла акция протеста, в этот раз – Марш освобождения политзаключенных. В акции приняли участие около 100 тысяч человек, десятки по всей стране были задержаны, многие из них – еще до начала протестов.
Почему силовики не прекращают преследования участников акции и что может остановить их насилие против протестующих, в эфире Настоящего Времени рассказал политолог, руководитель Центра политического анализа и прогноза Павел Усов.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Политолог Усов о том, что может остановить насилие силовиков в Беларуси
– Есть два метода борьбы с такими режимами, как режим Лукашенко. Это, безусловно, общая национальная забастовка и паралич экономики. Как правило, такими методами боролись с авторитарными режимами в той же Польше и в других странах с недемократическими системами. Тут просто уже власти ничего не смогут сделать. Фактически в первые дни после выборов и насильственных действий силовиков попытки организации таких забастовок были, но, к сожалению, слабая координация, отсутствие мощной сети профсоюзов на белорусских предприятиях, они привели практически к быстрому затуханию этих забастовок. Были единичные акции, но к массовому общенациональному движению это не привело.
Второй способ – это, как правило, ответ террором на террор. Это саботаж, порча имущества силовиков, деанонимизация. То, что происходило в последние дни, – это идентификация силовиков, участвующих в задержаниях и избиениях демонстрантов. Такой общественный остракизм. Фактически такой гражданский террор, хотя это слово весьма непопулярно сегодня, но это также своего рода запугивание представителей силовых ведомств, судей, чиновников и так далее. Именно в том случае, когда силовики и чиновники будут чувствовать на себе длань мести социальной и гражданской, только тогда они могут прекратить силовое воздействие на граждан.
К сожалению, как бы мы ни хотели избежать насилия – и эти мирные акции, и высокий уровень самосознания граждан, которые пока что еще не хотят применять насилие в отношении силовиков, – тем не менее это не удерживает систему от репрессий. И мы это должны понимать. Власти никогда не пойдут на мирные переговоры. Все, что они делают, это укладывается в их логику – в логику террора, логику запугивания, потому что на сегодняшний день Лукашенко может остаться у власти исключительно только при помощи силы, насилия и террора.
– Насколько, на ваш взгляд, ресурсной можно назвать его опору на силовиков – и на тех, кто отдает приказы, и на тех, кто их выполняет. Я имею в виду этих молодых людей из глубинки без образования, без работы, без каких-то четких жизненных перспектив. Насколько они надежны?
– Пока что мы видим, что они весьма надежны. Есть меры, конечно, того, когда и бывшие служащие ОМОНа, и служащие КГБ, и других силовых структур уходят из них, не хотят иметь ничего общего. Но пока что это не приобретает массовый характер. Нужно понимать, что эта система подготовки этих "чернорубашечников" или "преторианской гвардии" – как угодно можно это назвать – это проходило в течение 26 лет, а если быть точным, то 20 лет – пять лет с 1994-го года по 1999 год был процесс консолидации режима, еще не было такой мощной подготовки. Но тем не менее стоит вспомнить тех же оппозиционеров – оппонентов Лукашенко в 1999 году – Захаренко, Гончар, журналист Завадский, – которые были просто похищены и убиты. То есть уже в то время, в 1999 году уже формировались такие отряды смерти, которые использовались властью исключительно для методов борьбы со своими оппонентами и другими врагами этого режима. В течение 20 лет люди, которые сейчас служат в ОМОНе или в других спецподразделениях, они на это и натаскивались, они к этому готовились. Кроме ОМОНа, есть еще Служба безопасности, которая еще более предана Лукашенко, чем, наверное, даже ОМОН. Поэтому психологическая, физическая обработка дает определенные результаты. Тут, к сожалению, как сказал один из бывших служащих в органах МВД: "ОМОН, милиция – это инструмент. В любой стране это инструмент для наведения порядка. Вопрос в том, в чьи руки этот инструмент попадает".
К сожалению, ОМОН, милиция, КГБ и другие спецслужбы попали изначально в руки преступника и стали преступным оружием воздействия на граждан. Взывание к их совести, к каким-то человеческим моральным чувствам не имеет смысла. Эти структуры можно расформировать, перепрофилировать, проводить следствие, наказывать тех, кто непосредственно давал указания и принимал участие в убийствах и избиениях, но это уже, к сожалению, только в случае, если удастся эту систему изменить.
Ресурса пока у Лукашенко достаточно. Сейчас мы видим, что переориентируются все материальные средства, финансовые средства с других систем экономики – с той же бюджетной сферы – на поддержание именно силовых структур, потому что есть понятное осознание и цель у Лукашенко, что без удержания любым способом власти дальнейшее его существование немыслимо. Поэтому он готов заплатить любую цену за то, чтобы удержаться у власти. Цена эта будет – экономика, взаимоотношения с другими государствами, продажа суверенитета России.
– А может ли процесс радикализироваться в Беларуси, перестать быть мирным, или белорусское общество к этому не готово?
– Я думаю, что предсказать, что это произойдет в ближайшие дни или месяцы, крайне трудно. Но, конечно же, уровень агрессии, уровень жесткого противостояния растет. Пока что еще это не наблюдается на массовом уровне, но на локальных уровнях мы это уже видим – когда на подъездах появляются надписи в отношении живущих там омоновцев, что в такой-то квартире живет убийца, попытки поджога автомобилей тех же судей, тех же представителей белорусских официальных СМИ пропагандистов и так далее.
Я думаю, что, конечно, это неизбежно. Это нужно понимать, что процесс обоюдной радикализации в таких условиях противостояния, когда есть жертвы и они очевидны для большинства, когда есть судебный произвол, который доходит до абсурда, что люди на балконе вывесили флаг бело-красно-белый, и им за это дают штраф как за несанкционированный митинг. Мы понимаем, что этот абсурд безграничен со стороны власти. Этот опыт такой абсурдизации судебной системы был и в Советском Союзе, и во времена Сталина. Сейчас все это повторяется, но условия совершенно другие. Это, конечно же, приводит к возрастанию радикальных реакций и ненависти, отторжения, которые будут выливаться уже в открытое противостояние, но пока что на таком локальном бытовом уровне. Я в этом убежден, конечно же.
– Вы писали о том, что наравне с черным списком людей, которые виновны в насилии, нужно создать и белый список, в который вошли бы судьи, чиновники, силовики, учителя, врачи, спортсмены, которые не поступились своей совестью и не поступились законом. Как вы считаете, сейчас какой список длиннее – черный или белый? И почему?
– Как раз больше внимания на сегодняшний день привлекает как раз-таки неправомерные действия силовиков, судей, прокуратуры, чиновников, когда чиновники, преподаватели, директора пытаются забрать детей у родителей, которые участвую в акциях. Мы видим, что система противодействия набирает огромный оборот и затрагивает все структуры. Даже общественные институты, такие как школа, университеты, которые должны были быть вне политики, они активно используются в качестве репрессивных органов. И, конечно, вот этот черный список – просто потому что он вызывает гнев и возмущение – он будет длиннее, потому что внимание на это сконцентрировано и сосредоточено. А белый список будет немного короче по той простой причине, что добросовестное отношение судей, прокуроров, следователей к протестующим или задержанным, оно воспринимается как должное, хотя, безусловно, такие действия на фоне абсурда системы должны быть на первом месте. Этих людей должны замечать, их должны поддерживать. Если нужно, сформировать этот белый список. Безусловно, если общество, СМИ будут обращать внимание именно на действия вот этих людей – тех же спортсменов, учителей, – то очень быстро этот список будет списком почета и, конечно же, будет более длинный, чем черный список. Но пока что такого не было в практике политических действий, это воспринимается как должное.
Но еще раз подчеркну, что это стоит тоже фиксировать по двум причинам. Прежде всего для того, чтобы оказывать поддержку, потому что, безусловно, те судьи, которые принимают неполитические приговоры, отпускают задержанных, они также на себе испытывают давление и могут потерять работу. А, во-вторых, фактически такие люди – те же судьи, прокуроры, следователи – это будущее страны после изменения системы, потому что неоднократно говорилось о том, "а с кем же мы будем строить новую Беларусь, когда эти все чиновники и судьи такие недобросовестные, коррумпированные". Но это неправда. Проблема в том, что мы не знаем этих людей, а они есть. Если сформировать этот белый список, можно просто сказать, что это будущая управленческая, судебная, прокурорская, полицейская элита, которая будет нужна новой Беларуси, потому что, безусловно, нас ждет еще долгая дорога к устойчивой демократии.
– Я правильно понимаю, что это будущее наступит очень нескоро? Время, когда все эти уважаемые люди смогут работать без страха и быть уважаемыми.
– Революции настолько непредсказуемы, как и то, что произошло в Беларуси сегодня. Никто не мог предсказать, что произойдет 9 августа. Безусловно, многие могли предсказать, что будут массовые фальсификации, но так, чтобы эти фальсификации вызвали такое общенациональное противостояние – этого никто не мог предсказать. Поэтому, как я и говорю, любая революция непредсказуема. Она может завершиться буквально в течение одного дня или месяца победой оппозиции, победой оппонента власти. И к этой победе нужно быть готовым сегодня, завтра, послезавтра, чтобы не получилось так, что, придя к власти, Тихановская и ее команда или Бабарико – неважно – если оппозиция завтра-послезавтра придет к власти, первый же вопрос возникает: а что делать дальше? На кого опираться в реализации реформ, чтобы не получилось так, что надо будет бегать с фонарем, как Диоген, и искать человека. Искать некоррумпированного управленца, патриота с национальными предпочтениями и честного человека. Это будет проблемой.
Кадровая проблема – это основная проблема. Давайте посмотрим, что происходит в Украине, что происходит в Молдове, когда рано или поздно к власти приходят те же группы людей или те же олигархи, которые, по сути, раздавали карты и при предыдущем режиме. Сегодня в Украине мы наблюдаем [процесс], когда реабилитируются и восстанавливают свое влияние люди Януковича. Это проблема для всех переходных обществ. И чтобы не было этой проблемы, необходим этот белый список, кадровый резерв. Его нужно формировать уже сейчас.