Непрерывное унижение человеческого достоинства. Побывавшие "на сутках" в ЦИП на Окрестина рассказали об изоляторе и показали свои рисунки

Минский Центр изоляции правонарушителей в переулке Окрестина после президентских выборов в Беларуси печально прославился на весь мир: в нем жестоко избивали и пытали людей, задержанных на акциях протеста. Бывшие арестанты рассказали Настоящему Времени и даже показали на своих рисунках, как устроен самый страшный изолятор Беларуси.

Ваш браузер не поддерживает HTML5

Побывавшие "на сутках" в ЦИП на Окрестина рассказали об изоляторе и показали свои рисунки

Сергей [имя изменено по просьбе мужчины, так как он все еще не чувствует себя в безопасности – НВ] был задержан 10 августа, провел в изоляторе на Окрестина четверо суток. Именно в эти дни силовики отличились особой жестокостью: задержанных сильно били. Впоследствии многие заявили о пытках.

У Сергея – фотографическая память. После Окрестина у него сохранилась не только грязная, пропахшая потом одежда, но и рисунки.

"Ворота если открываются, то первое, что вы видите, – это площадка, две скамеечки, стол. Это место для курения сотрудников. Задержанных туда не выпускают на прогулку", – показывает Сергей рисунки.

Мало кто из арестантов изолятора на Окрестина может описать этот двор. Многих привозили ночью, не давали осматриваться – силовики, одетые в маски и балаклавы, требовали, чтобы задержанные смотрели в землю.

Во дворе, примыкая к главному корпусу, находятся "стаканы" – блоки временного содержания без крыши. Именно туда, по словам Сергея, поместили первых задержанных. "Стакан" – помещение площадью 4 на 5 метров. Наверху сетка. Стены серо-зеленые, в полу есть отверстие для сточных вод. Туалета нет.

"Часов, наверное, через 17, примерно к концу первых суток, нас вывели в туалет. Выводили группами по 14 человек, но учитывая, что нас было 80… – вспоминает Сергей. – Мы потом, скажем так, условились, что если кому-то становилось совсем плохо, он перемещался к стенке и там приседал. Но к концу 30 часов стояния мы уже друг на друга там ноги накладывали, кому-то на кроссовки ложились головой. Просто чтобы в позе эмбриона полежать пару минут".

Поверху "стакана" ходили охранники с автоматами. Внутри были установлены камеры наблюдения. После 30 часов в "стакане" задержанных повели в основное здание изолятора. Коридор с красной полосой на стене запомнили все задержанные, которых доставили на Окрестина.

Сергей рассказывает: "Первое, что видит человек, который попадает на Окрестина, точнее забегает, потому что все нужно делать бегом, чтобы не получить освежающего поджопника, – это коридор, где вдоль левой стены где-то сантиметров в 40 есть линия. За ней нужно стоять лицом к стене, руки убрать за спину. Там мы провели около часа, потом нас стали вызывать на досмотр. Нас проверяли мужчины, не знаю, как у девушек это происходит".

О досмотре женщин рассказывает журналистка "Белсата" Катерина Андреева: "Девушка вышла, сотрудница, и по одной стала нас заводить в комнату для досмотра. Там на очень холодном полу надо было снять с себя всю одежду, ощупывали. Если бюстгальтер с косточками, его снимать, то есть нельзя с собой пронести этот предмет гардероба. Если без косточек – то просто ощупывают так детально грудь. Потом нужно снимать и нижнее белье, то есть трусы тоже надо снимать".

Алексея Золотарского и Катерину Андрееву задерживали в сентябре. Золотарский провел на Окрестина двое суток, Андреева – три дня. Такой жестокости, как Сергей, они не видели, но оба описывают дни на Окрестина как непрерывное унижение человеческого достоинства.

"Это унижение, это, безусловно, психологическая травма, которая остается с человеком, особенно если он был к этому не совсем готов", – говорит Катерина.

Попавший в изолятор на Окрестина должен быть готов к железным нарам, тонким матрасам, пропахшим одеялам и отсутствию средств гигиены. Катерина Андреева говорит, что ей выдали набор Красного Креста, в котором были зубная паста, щетка и прокладки, но у ее сокамерниц этих наборов не было.

"Не у всех получается с собой пронести прокладки: передачи задерживают, остаются без гигиенических средств девочки. Например, у одной начались критические дни вечером, а ей сказали: "Ну, утром придет фельдшер, даст тебе прокладку", – рассказывает журналистка.

Тяжелое впечатление у всех задержанных оставили туалет и еда.

"За перегородкой была, так сказать, уборная. Я даже не знаю, как выразиться для эфира, но это была такая дырка в полу", – говорит Катерина Андреева.

Сергей рассказывает: "Вот если мы входим в камеру через дверь, то с правой стороны находится туалет. Он отгорожен стеной, как стойло для телят. Дверь снизу – где-то вот такой вот просвет. И если в нем встать, то примерно до плеча будет стенка. Ты стоишь – тебя видно, ты сидишь – тебя видно. И там тоже камеры".

От туалета, по словам бывших задержанных, исходит удушливый запах фекалий. В таких условиях тяжело принимать пищу. Впрочем, еда на Окрестина – само по себе испытание.

По словам Алексея Золотарского, во время его пребывания в ЦИПе кормили в основном очень жидкой, безвкусной кашей. "К ней что-нибудь шло, либо рыбная котлета с костями. На обед полагался еще суп. Еда жидкая, безвкусная, и много черного хлеба".

Единственное, о чем люди после Окрестина вспоминают с добрыми чувствами, – это сокамерники. Журналисты, айтишники, студенты, бармены – кого только не было. Спасало общение.

"Мы придумывали какую-то концепцию. Например, почему нас так долго не рассаживали по камерам – потому что это реалити-шоу. У нас в помещении были камеры с обеих сторон, и мы играли в "Дом-2", – рассказывает Алексей Золотарский.

Сергей вспоминает, как играли в шашки, сделанные из бумаги, на клетках, вырезанных в деревянной скамье. У Катерины Андреевой в тюремном блокноте остался рисунок сокамерницы – цветок, который пробивается сквозь асфальт.