Тысячи людей собрались 6 августа в Киевском сквере Минска на встречу с кандидатом в президенты Светланой Тихановской и ее соратницами Марией Колесниковой и Вероникой Цепкало. Им не дали провести запланированный в этот день агитационный митинг в парке Дружбы Народов: власти заняли все площади.
О ситуации мы поговорили с руководителем белорусского Центра политического анализа и прогнозов Павлом Усовым.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Политолог – о протестах в Беларуси
– То, что сейчас происходит, что это, по-вашему?
– Это предреволюционная ситуация фактически, это концентрация и мобилизация сторонников Светланы Тихановской, сторонников перемен. Естественно, люди понимают, что ситуация обостряется, что выборов не будет, что уже задана парадигма того, как будет развиваться ситуация: массовые фальсификации и зачистка всего политического пространства Беларуси. Фактически это последние дни, когда мы наблюдаем такое массовое скопление людей.
– Вы считаете, что это последние дни, когда людям можно, и они это чувствуют, а не то, что это значит, что это будет продолжаться и продолжаться, нарастать и превратится в революционную ситуацию?
– Безусловно, это пока что в рамках легальных акций, в рамках агитации. Несмотря на то, что митинг фактически запретили, его сорвали, тем не менее люди формально пришли на официально разрешенное мероприятие. Это не центр Минска. Естественно, даже официально разрешенное мероприятие с таким огромным скоплением людей страшно пугает власть, потому что мы имеем дело с так называемой спиралью протеста. Чем позже власть реагирует на расширение протеста, на мобилизацию, на активизацию населения, тем быстрее оно набирает социальную массу. И то, что мы видим, – это фактически пик этой спирали, и, возможно, ее срыв может произойти в период основного дня голосования и подсчета голосов – это 9-е и 10-е [августа]. Поэтому к этому времени власть стремится максимально это движение, эту спираль парализовать, чтобы не произошло неконтролируемого взрыва, который бы мог фактически подорвать систему либо ее парализовать.
– Вы считаете, что автозаков сейчас нет только потому, что власть боится разозлить людей?
– Не думаю. Главным образом это связано с тем, что это периферия Минска, а не центр города, потому что 8-го, 9-го и 10-го центр будет перегорожен. Сейчас, конечно же, репрессии не идут в отношении простых активистов, сейчас по всей Беларуси начинается волна превентивных задержаний и арестов активистов. Например, руководитель штаба Светлана Тихановская была задержана.
– Но отпущена. Это тоже любопытная история. Она была задержана, потом с ней провели воспитательную беседу на тему того, что нельзя проводить несанкционированные акции на площади Бангалор, через некоторое время она была отпущена. Или нет?
– Точной информации пока нет. Говорят, что она была отпущена. Но вообще эта тенденция говорит о том, что власти готовы к превентивным задержаниям и арестам прежде всего ключевых фигур. И я не исключаю, что к 9-му могут быть задержаны или изолированы – прежде всего речь идет об изоляции – центральные фигуры: та же Цепкало, Колесникова и другие активисты. Они могут быть изолированы с тем, чтобы не стать ключевыми фигурами в возможных акциях протеста. А то, что эти акции будут, я этого не исключаю.
– Революции бывают двух типов. Бывает насильственная революция в центре города, а бывают ненасильственные революции, когда люди, которые работают во власти или обслуживают власть, вслед за народом перестают выполнять свои должностные обязанности – просто опускают руки и расходятся. И в этот момент тоже меняется многое, даже безо всяких насильственных действий. От чего, кстати, предостерегает постоянно Светлана Тихановская и две ее напарницы – никаких насильственных действий. Может такое быть?
– Согласен. Как правило, это механизм цветных революций, когда массовые протесты в центрах городов парализуют систему и работники системы вынуждены отказываться от своих функций.
– Или хотят это сделать. Мне интересно почувствовать ситуацию. Вы же чувствуете нерв того, что происходит в Беларуси.
– Пока что мы видим, что система работает слаженно – как и репрессивные органы, так и фальсификационные органы, – потому что мы видим, как работают все комиссии на выборах на предварительном голосовании. Уже фактически 10% проголосовало на предварительном голосовании, а это основной элемент фальсификации. То есть пока что система не дает слабину, в плане административно-репрессивную.
Что касается репрессивного аппарата. Мы видим, что пока что он не задействован даже в половину своей силы. Как правило, в ключевые моменты он будет функционировать – это 9-го и 10-го. И фактически к 9-му, скорее всего, будут парализованы все коммуникационные узлы – это основа того, чтобы подорвать возможность мобилизации, концентрации населения в центрах городов. Ну и плюс, скорее всего, вся инфраструктура основных масс будет парализована.
– Павел, а что бы могло случиться, на ваш взгляд, чтобы вам показалось на мгновение, что 9-го ситуация может измениться кардинальным образом? То есть какие должны события это предварять, чтобы появилось это чувство, что "да, наверное, такое может произойти", потому что сейчас из нашего с вами разговора становится понятно, что власти достаточно, власть – имеется в виду Александр Лукашенко и люди, которые его окружают, – достаточно сил для того, чтобы в любой момент это все прекратить?
– Понимаете, тут даже очень сложно прогнозировать, потому что никто не прогнозировал и не мог предположить, что, например, в 2010 году в день голосования – 19 декабря – люди выйдут на площадь. То есть общество было настолько разочаровано от того, что делала оппозиция в 2010 году, что никто не ожидал, что будет то, что произошло, – этот марш по проспекту Независимости, ну и потом брутальный разгон. А здесь мы имеем дело с абсолютным напряжением.
– Но в этом году ведь, я так понимаю, общество не разочаровано действиями оппозиции, кажется впервые за 26 лет.
– Да, здесь как раз высокие ожидания и очень высокая атмосфера и градус того неприятия, что делает власть. Если тогда большинство общества готово было молчаливо принять то, что делает система, то сегодня мы видим, что даже те, кто поддерживал долгие годы авторитарное правление Лукашенко, начинают выступать против него. Соответственно, тут может произойти все что угодно, и самое главное отличие – это массовые протесты, акции в областных городах, чего никогда не было.
– Лукашенко давал большое программное интервью Дмитрию Гордону, там отдельно можно обсуждать, как оно состоялось. Там была такая фраза сказана, я сейчас зацепился за нее: Лукашенко считает, что Москва поддерживает Виктора Бабарико и Валерия Цепкало. Он не назвал Светлану Тихановскую. Он не хочет произносить вслух ее фамилию, или он лишает ее субъективности, или не считает, что за ней кто-то стоит? Почему он не называет ее?
– Тут очень трудно сказать. Он во время выступления своего – послания парламенту – заметил, что три девчонки, которых используют какие-то серые кардиналы, то есть делая намек на то, что за ними кто-то стоит. Почему он не хотел в данном контексте обращать внимание на то, что Москва стоит за Тихановской? Дело в том, что он не хотел ее легитимизировать. Проблема в том, что значительная часть электората и тех, кто недоволен, готовы голосовать за кого угодно, только не за Лукашенко. И если сейчас средства массовой информации, официальные, и он сам, лично, будет муссировать тему того, что Москва стоит за Тихановской, то будет совершенно обратный эффект.
– То есть, условно говоря, он не должен вызвать ее на честный бой, назвав друг друга по именам, как боксер?
– Абсолютно. Потому что дело в том, что он даст дополнительный психологический ресурс Тихановской и это может усилить ее влияние на тех, кто еще не определился и кто боится выйти на улицу. Например, если он скажет, что Москва за Тихановской, то может больше людей выйти на улицы, и, соответственно, системе будет очень трудно [это] подавлять, потому что многие и в системе поддерживают действия России и действия Путина.