В Беларуси на свободу из изолятора временного содержания вышел 27-летний Никита Игнатюк, который 4 октября во время акции протеста сфотографировался с гидрантом от водомета. Игнатюка арестовали на 15 суток за участие в несанкционированном митинге, а после окончания срока ареста его снова задержали на 72 часа по подозрению уже по уголовному делу – "о грубом нарушении общественного порядка". Отец Никиты, Александр Игнатюк, заявил, что продает дом, чтобы оплатить адвоката сыну.
Как это происходило, Никита и Александр Игнатюки рассказали в эфире Настоящего Времени.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
В Минске вышел на свободу парень, фотографировавшийся с гидрантом
– Никита, как проходили все эти ваши дни в изоляторах, оказывалось ли на вас физическое и моральное давление?
Никита: Я бы не сказал, что оказывалось давление, но сама атмосфера достаточно странная по той причине, что на данный момент времени, мне кажется, нет людей, которые имеют привычку находиться в полном информационном вакууме, поэтому отсутствие информации и понимания того, что происходит, оно в основном и давит на человека.
– Какие там условия содержания?
Никита: Условия содержания следующие: допустим, после подъема разрешено по правилам внутреннего распорядка либо сидеть, либо ходить. Можно читать, если есть книги, но не во всех камерах есть эти самые книги. Можно играть в настольные игры, думать, но большая часть времени проходит, конечно, в том, что люди ходят от стены к стене, потому что просто скучно.
– Александр, а вы все это время общались с сыном? Как-то передавали весточки?
Александр: За 15 дней его нахождения под арестом к нему не смог пройти адвокат. Контакта никакого не было, мы не знали о его состоянии здоровья, мы не знали, что с ним и где он находится. Адвокат не смог к нему за 15 дней пробиться.
– А что вообще теперь с уголовным делом, Никита, известно, что конкретно вам вменяют?
Никита: Мне вменяют 364-ю статью Уголовного кодекса. На данный момент я прохожу как подозреваемый с подпиской о невыезде.
– Что это за статья?
Александр: Что-то связанное с угрозой насилия [в отношении] милиции. То есть они приравняли водомет к сотруднику милиции. Мы сами только что прочитали, что это за статья.
– Никита, какова ваша позиция по поводу такого обвинения? Повреждали ли вы сотрудников милиции или ОМОНа?
Никита: Дело в том, что я не вижу в своих действиях состава уголовного преступления. Допустим, можно сказать, что я совершил административное правонарушение, но поскольку я не совершал нападения на сам водомет, я не вижу поводов считать меня человеком, который угрожал сотруднику Министерства внутренних дел.
– Александр, ваша история о том, что вы продаете дом, она очень растрогала белорусов. Скажите, сколько нужно на адвоката, есть ли деньги, нашли ли вы их, какая история с домом?
Александр: Я хотел бы поблагодарить в эфире, потому что были перечисления денег и из России, и из-за границы. Мы уже собрали сумму в десять раз больше, чем требовалось на адвоката. И мы, когда порешаем все свои вопросы, собираемся эти деньги потратить на помощь политзаключенным. Потом мы сделаем полный отчет об этих деньгах. Никто не собирается тратить их куда-то по другому назначению. И дом не придется продавать. Этот дом принадлежит на самом деле не мне, а именно Никите. В общем, такая поддержка со стороны белорусов – я даже не ожидал. Она была неожиданной, и очень было приятно, что столько людей откликнулись на мою обыкновенную историю в фейсбуке.
– А кто помогал – вы знаете этих людей? Что они писали при этом?
Александр: Люди писали слова поддержки, люди перечисляли какие-то деньги. Все деньги приходили на счет сестры Никиты. Там были и достаточно крупные переводы. Люди писали слова поддержки, слова сочувствия, очень много людей писало. Все понимали, что задержание Никиты незаконно, оно просто абсурдно. Вот такое отношение мы увидели. Мы знаем, что по этому водомету проходит еще три или четыре человека, и уже буквально завтра сестра Никиты, моя дочь, поможет финансово некоторым людям из этой группы.
– Никита, а как этот гидрант вообще у вас в руках оказался? Расскажите историю этой фотографии.
Никита: Я стоял на углу двора, и когда люди стали отходить от шеренги милиционеров – некоторые уходить во дворы, некоторые стали продвигаться далее по улице либо проспекту, – я обернулся назад и увидел, что данный гидрант лежит на обочине. И с целью предотвращения вероятности того, что кто-то возжелает воспользоваться данным гидрантом в качестве орудия против либо сотрудников Министерства внутренних дел, либо против кого-либо из протестующих, я решил убрать его с дороги. Я его поднял, я прекрасно понимал, что будут фотографии, но я не рассчитывал, что это будет расценено как нападение на сотрудника внутренних дел.
– Это позиция, изложенная в ваших объяснениях в протоколе?
Никита: Она является единственно верной. Я мог бы, например, сказать что-нибудь другое, но оно таковым не является. Я всегда выступал и буду выступать против необдуманного и лишнего насилия. Я против избиений, я против радикализма. Все должно быть мирно. Все люди – как в милицейской форме, так и люди на протестных акциях – являются чьими-то сыновьями, чьими-то мужьями, отцами, детьми. В конечном счете будет покалечен один, а страдать будет огромное количество людей.