Президент Франции Эммануэль Макрон обсудил с Владимиром Путиным ситуацию в Беларуси. Одновременно с этим Алексей Навальный говорит, что за его отравлением стоит Путин. В Нагорном Карабахе уже пятый день продолжаются бои, и Россия вместе с другими странами Минской группы призывает к их немедленному прекращению – но активнее пока не вмешивается.
Как будет реагировать на эти вызовы Владимир Путин и какие ему придется сделать выборы, мы спросили политического журналиста, эксперта Московского центра Карнеги и главного редактора сайта Carnegie.ru Александра Баунова.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Александр Баунов о внешнеполитических "разменах", к которым готов и не готов Владимир Путин
— Все эти вызовы как будто бы связаны для Владимира Путина, ему что-то придется выбирать?
— Они связаны, потому что все это – общий геополитический фронт, который атлант Владимир Путин держит на своих плечах. Мы, бывало, обсуждали, что и внутренняя политика для него в каком-то смысле обернулась своей внешней стороной. Я называл это "геополитизацией внутренней политики" или просто "внутренней геополитикой". Внутри страны борьбы за власть не существует для нынешней кремлевской команды в отрыве от борьбы России за свое место в мире, за возвращение совета мировых директоров и вообще за восстановление своего утраченного глобального статуса и просто за безопасность. Вопрос о власти – это вопрос безопасности. Именно поэтому смыкаются внутренние и внешнеполитические темы для нынешнего руководства здесь.
Путин и Эрдоган
— Путину приходится что-то выбирать? Например, Беларусь или "Новичок". Он находится на грани какого-то кризиса принятия решений или нет?
— Вы имеете в виду размен. Размен – это классическая стратегия стран, которые играют в старую винтажную геополитику. И мы видим, кстати, что другая такая страна, Турция, по крайней мере, она стала такой в последние годы при Эрдогане, очевидно с таким же подходом приходит к России, что произошло, собственно, вокруг Кавказа и Ближнего Востока. Вот была Османская империя, частью которой была Сирия в рамках доктрины неоосманизации, неоосманизма, сферы влияния Турции на своих бывших землях, хотя они ее землями были сто лет назад. У них были свои планы на Сирию, у них были свои планы на Асада. Пришел Путин, эти планы разрушил, не стал договариваться по частным вопросам. Глобально он стал игроком там, откуда Россия, конечно, намного дальше, чем Турция.
При этом есть постсоветское пространство – бывшая Российская империя, Южный Кавказ. Старый конфликт, восходящий еще ко временам Советского Союза, потому что армяно-азербайджанская война началась, по сути, еще внутри Советского Союза. И тут приходит Эрдоган и отвечает Путину тем же, что получил от него в Сирии. Тут могла бы сработать логика размена, но пока не срабатывает.
— Путину задают вопросы: защитит или не защитит Армению, отстоит или не отстоит Лукашенко, про Навального – ответит или не ответит Навальному. А там, наверное, еще и вопрос о каких-то, возможно, материальных вещах, о которых мы не знаем, но он может возникнуть. Получается, что его подзажали?
— По крайней мере, телезрителя, такого массового избирателя через телевизор научили в любом мировом событии, совершенно не обязательно в таком близком к российским границам, как Армения, Беларусь или Навальный, видеть атаку на Россию. Выучен массовый избиратель, опять же, при помощи телевизора, что любое событие в мире, почти любой глобальный, региональный кризис является атакой на Россию. Кого-то свергают в Египте? Наверное, это Америка идет на Россию. Где-то проблемы в Венесуэле? Наверное, это Америка и Запад идут на Россию. В Ливии, при том, что проникновение в ливийскую экономику западных компаний было в разы более объемным, чем в деньгах и контрактах российских, все равно и в Ливии действовали против России.
Поэтому, конечно, все эти три вещи, очень разные по происхождению в глазах и массового избирательного, и, мне кажется, к сожалению, российского руководства, выглядят просто как очередные ложноножки, очередные протуберанцы, вызовы мирового центра, который сегодня Песков назвал ЦРУ в случае с Навальным. В общем, вызовы какого-то центра, который не хочет пустить Россию на то место, которое она заслуживает. Все, что происходит внутри и снаружи, – это вызов российской безопасности.
Путин и Меркель
— Можно теоретически представить себе, что Кремль согласится на перевыборы в Беларуси или как-то им посодействует в обмен на то, что не дадут ходу расследованию по Навальному и "Новичку"?
— Я не представляю себе, кто с другой стороны создаст такой пакет.
— Макрон, например.
— Макрон мог бы создать такой пакет очень теоретически, потому что Макрон чувствует теперь, что у него есть шанс встать на то место, на котором обычно стоит канцлер Германии. Меркель выступила с обвинением в адрес Путина за несколько недель до того, как это сделал Навальный. Меркель таким образом полностью сошла с пьедестала того самого европейского лидера, который отвечает за особые отношения между Россией и Европой, вообще за поддержание определенного уровня выше минимального российско-европейских отношений в любой ситуации. Это место отчасти освободилось, Кремль Меркель больше на этом месте не видит. Она пришла к Навальному в больницу, она выступила с обвинениями, она впервые выступила с версией о "Новичке". На Меркель, [по мнению Кремля,] можно ставить крест.
Вероятно, когда Владимир Путин соглашался на ее просьбу отправить Навального, он думал, что это был шаг навстречу. Очевидно, что возникла проблема внутри России, которая должна была быстро интернационализироваться так же, как в случае с Немцовым. На грани гибели находится один из критиков Путина, самых известных в стране и в мире, и, естественно, все думают на Кремль. Посылая Навального в Германию, он, наверное, предполагал, что – Меркель же тоже понимает, что все думают про Кремль, – самим фактом отправки Навального в Германию он получает хотя бы полшага вперед с ее стороны, что она не будет лично выступать с обвинениями в его адрес: "Мы же вам его дали, зачем же вы поддерживаете общую версию? Сделайте полшага вперед в нашем направлении".
Она этого не сделала. Она утратила это свое место того самого главного окна России в Европу, через которое большинство политических и экономических транзакций между Россией и Европой происходит. И теперь на это место может претендовать Макрон, потому что Меркель уходит, а он еще президент в расцвете сил, у него еще много лет впереди, особенно если ему удастся переизбраться. Да, Макрон теперь чувствует себя ответственным за европейско-российские отношения.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Навальный дал первое после отравления интервью: "За этим преступлением стоит Путин"Путин и Макрон
— Макрону нужна красивая история про победу демократии.
— Да, Макрону нужна красота. Мы помним, что авторы Минского соглашения об остановке войны в Донбассе – это Олланд и Меркель, и Олланд был там очень значимым. И помним, что в 2008 году тоже французы посредничали в остановке российского вторжения в Грузию. Осетия была освобождена от грузинских войск, вошли российские войска в Грузию, остановилась пятидневная война, в том числе благодаря французскому посредничеству.
[Макрон] теперь хочет в белорусском кризисе организовать такое же французское посредничество, занять такое место главного европейского миротворца и посредника в кризисе на постсоветском пространстве. Это льстит его самолюбию, это льстит национальному чувству французов.
Путин и "размены": будет ли он торговаться и с кем
— Это выглядит как размены. Можно ли с Путиным в этом конкретном моменте попытаться договориться о таких разменах, или это слабость и нельзя?
— А вы что имеете в виду? Обменять его признание в покушении на Навального на разрешение белорусского кризиса?
— К примеру. Или, например, показать его значение на Кавказе. У него со всех сторон есть штуки, с которыми можно к нему приходить и торговаться, мне кажется.
— Дело в том, что его значение на Кавказе совершенно невозможно подтянуть к этому пакету, потому что это значение объективно велико, но недостаточно. Без Москвы невозможно помирить Армению и Азербайджан, но Москва одна тоже не может помирить Армению и Азербайджан, потому что есть недоверие бывших имперских территорий, поэтому с этим нужно разбираться отдельно.
Что касается Беларуси, то у Москвы есть свой план по поводу Беларуси, он называется "Конституционная реформа", он называется "Постепенное превращение Беларуси из страны, где все вопросы нужно решать через Лукашенко, в страну, где бюрократии правящей номенклатуры связаны более тесно и не только через этого непредсказуемого и сильно ослабленного Лукашенко". Но Тихановскую в качестве посреднической фигуры они не возьмут, потому что она в Литве, и это приговор для нее в глазах Кремля.