Агония или естественный этап эволюции белорусского режима? Артем Шрайбман – о сценариях развития ситуации в Беларуси

Мингорисполком Беларуси накануне сообщил, что ликвидирует около 20 общественных организаций. Среди них благотворительный проект "Имена", "Пресс-клуб Беларусь", правозащитный центр Human Constanta, Lawtrend, офис помощи и поддержки занятости молодежи "ЮларКонсалт", "Офис по правам людей с инвалидностью", Белорусский национальный молодежный совет "Рада", "Центр европейских исследований", "Офис европейской экспертизы и коммуникации".

Что означает зачистка гражданского общества в Беларуси? Об этом мы поговорили с политическим аналитиком Артемом Шрайбманом. Он покинул Беларусь в начале июня, сразу после "интервью" бывшего редактора Nexta Романа Протасевича ведущему госканала ОНТ Марату Маркову. В "интервью" блогер рассказал об участии Шрайбмана в чате lovehata.

– Специалист по коммуникациям в Human Constanta Яна Гончарова в нашем эфире говорила, что они продолжат работать, но в качестве незарегистрированной организации. Чем им это грозит?

– По закону раньше была за это уголовная статья, теперь, по-моему, она перекочевала в Кодекс об административных правонарушениях. А если СМИ, например, будут распространять информацию от их имени, то таким СМИ грозит закрытие. И под таким основанием, например, закрыли TUT.BY, самое крупное СМИ в Беларуси, а после этого "Нашу Нiву", самое крупное белорусскоязычное СМИ, потому что они цитировали незарегистрированные организации. Но по факту сегодня право перестало в значительной степени работать в Беларуси. Поэтому на такие мелочи, как регистрация или какие-то другие формальности, если люди захотят закрыть или организацию, или кого-то посадить, они не будут смотреть, я имею в виду правоохранительные ведомства. Поэтому, честно говоря, последствий тут новых ждать сложно.

– А что это вообще происходит? Стало известно о закрытии десятков неправительственных организаций, общественных.

– Это не новый процесс. В принципе НКО уже под ударом много месяцев. Но сейчас очевидно решили, что после медиа, после активистов, после отдельных журналистов пришла очередь НКО. И я так понимаю, что пошли по принципу "у кого когда-то были какие-то контакты с Западом", будь то финансирование, участие в западных программах, иногда это были совместные, кстати, с государством программы технической помощи. И многие организации из закрытых сегодня очень плотно работали с государством. Просто сейчас главным врагом назвали НКО. Лукашенко об этом гордо заявил на встрече с Путиным, что мы их терпели, а теперь больше терпеть не будем. И ведомства бросились выполнять команду, может быть даже негласную команду, что теперь это надо зачистить. В принципе власти, даже не скрываясь, называют это зачисткой, то есть используют именно это слово.

– Им удастся зачистить?

– Организаций тысячи в Беларуси в принципе некоммерческих, многие из них никак не касаются ни политики, ни активизма, никакой помощи и находятся в таком же анабиозе, поэтому все, конечно же, не закроют. Главное, что организация – это в первую очередь люди, а не какие-то там зарегистрированные бумажки в Минюсте. Поэтому, конечно, нет, но удастся подать наверх отчет о том, что провели работу, закрыли столько-то деструктивных организаций и можно спать спокойно дальше.

– Просто со стороны кажется, что все, кто хоть как-то может, вообще уезжает из страны. Мы сталкиваемся с тем, что множество наших спикеров выехало из Беларуси, потому что иначе это арест. Так ли это? Действительно ли происходит такой массовый исход думающей элиты из страны?

– Я бы назвал это активной частью общества. Да, действительно, уезжают массово журналисты, эксперты. За последние месяцы у нас массовый исход. Я думаю, мы просто движемся к такому "центральноазиатскому сценарию", когда о стране будут писать, говорить открыто только люди, которые в ней не живут. Внутри страны уже будут все бояться либо вести себя как-то активно, либо освещать события реалистично. И поэтому это, конечно же, все очень грустно, но, к сожалению, это естественный этап эволюции белорусского режима. Некоторые называют это агонией, можно и так сказать, но так или иначе это такая крайняя фаза реакции. Я думаю, что это было после того, что революция не победила быстро в прошлом году, это было довольно предсказуемым.

– Вы говорите "не победила быстро", то есть, по вашему мнению, она еще продолжается?

– Это очень философский вопрос. Были ли две части польского восстания против коммунистической диктатуры частью одной революции или нет? Были ли две русские революции, 1905 и 1917 года, частью одного процесса или нет? Белорусский общественный конфликт явно не решен. И запрос на демократию и свободу очевидным образом не реализован, и он никуда не делся. Власть не решила те проблемы, которые стояли. Это значит, что они обречены еще раз обостриться. Вопрос, в какой форме, будет это при Лукашенко или он успеет уйти до нового обострения, – этого никто не знает. Но то, что этот конфликт иначе решится, – это просто очевидно. И он решится в конце концов победой того самого процесса, который был запущен в 2020 году, просто никто не представляет, в каких формах это будет.

– Просто сейчас, насколько я понимаю этот процесс, Лукашенко перепишет конституцию, и судя по всему, план такой: он возглавит Всебелорусское народное собрание и назначит или изберет себе ручного президента. И так же он еще много лет может просидеть у власти?

– Если будет реализован такой сценарий, то я думаю, дни его будут сочтены намного быстрее, чем если бы Лукашенко цеплялся за президентский пост, потому что по новой конституции у этого Всебелорусского народного собрания, которое сейчас на ваших экранах, нет никаких серьезных полномочий. У президента остается вся исполнительная вертикаль в руках, все силовики, и поэтому как только между двумя, бывшим президентом и нынешним действующим на тот момент, возникнут хоть какие-то мелкие разногласия, зная натуру Лукашенко, он моментально захочет взять все в свои руки. И буквально разведет преемника и первого президента. И в этом смысле такая система не будет настолько жизнеспособной, как система Назарбаева в Казахстане, где он сохраняет какое-то влияние, авторитеты, рычаги власти.

В слишком кризисной ситуации находится сам Лукашенко внутри страны, Лукашенко с точки зрения внешней политики. То есть для исправления всего этого преемнику нужно будет делать шаги, которые не нравятся Лукашенко. И вот здесь возникнет конфликт, поэтому, честно говоря, мой прогноз состоит в том, что Лукашенко будет довольно долго цепляться за власть, понимая, что надежную фигуру на этот пост ему найти очень сложно.