Больше тридцати тысяч жителей Мариуполя прошли через российские фильтрационные лагеря. Такие данные приводит Донецкая областная военная администрация. По информации уполномоченной Верховной Рады по правам человека Людмилы Денисовой, около Мариуполя действуют четыре таких лагеря. Во время длинных допросов, проверяя документы и рассматривая татуировки, военные и сотрудники спецслужб РФ ищут среди беженцев украинских госслужащих, военных, сотрудников СБУ и полиции. Судьба тех, кто не проходит проверку, неизвестна. Некоторых из "неблагонадежных", по данным украинских властей, депортируют в Сибирь или на Дальний Восток.
Настоящему Времени удалось поговорить с 17-летней жительницей Мариуполя. Вместе с семьей она прошла через "фильтрацию", после чего выбралась на подконтрольную Киеву территорию.
— Фильтрационный лагерь – это не поселение. Была просто колонна из сотен машин. Выходить нельзя даже в туалет. Отекают ноги, болит все тело. Мы простояли полных два дня и две ночи. Сказали, что фильтрация начинается с 14 лет. Моей сестре 12 лет. Она осталась в машине. Мама тоже. Она тогда еще не ходила. С ней просто не стали возиться. И хорошо! Мама могла сильно испугаться того, что мы слышали.
Когда мы с папой шли на эту фильтрацию, я понимала, что мне будет очень сложно. Как я могу отказаться от Украины? Никогда не забуду разговор двух солдат:
— Что ты делал с людьми, которые не прошли фильтрацию?
— Застрелил десять, а дальше не считал – неинтересно.
Меня оставили в первой операционной будке. Взяли документы, отсканировали, сняли отпечатки пальцев. Параллельно проверяли сотовый телефон. В комнате было пятеро солдат с оружием и я одна. Очень страшно. Стали подкашиваться ноги, когда солдат, который лежал на матрасе, сказал: "Не нравится? Впереди будут еще женщины. Найдем что-то". Я им не понравилась, и меня просто вытолкнули. Подождать на месте отца не разрешили.
Сказали ехать на Бердянск. Там папа рассказал, как он прошел фильтрацию. Вопросы были самые неприятные. И не только про власть, про Украину и всю ситуацию. Что он делает и планирует делать дальше? И даже: "А не отрезать ли тебе ухо?" Когда поняли, что в телефоне проверять нечего и там даже симки нет, стали спрашивать, кто он такой. Им не нравилось, что говорил папа. Они начали его толкать, ударили чем-то тяжелым по голове. Что дальше, папа не помнит. Очнулся уже на улице.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Украинский омбудсмен сообщила, что в Россию насильно вывезли 808 тысяч украинцев, из которых 153 тысячи – детиПо пути от Бердянска до Запорожья мы прошли 27 блокпостов. На каждом было одно и то же. Про фильтрацию уже не спрашивали.
Когда увидели украинский флаг, не могли поверить своим глазам. Папа сказал, что это может быть очередная провокация. Нужно молчать и еще потерпеть. На блокпосту папа молча показал машину. Мы боялись очередного фильтрационного лагеря. Но когда увидели нашу прописку и стали нас спрашивать: "Мариупольцы, что там? Какой ужас вы пережили?" – мы поняли, что это наши, что мы уже на своей земле. Оккупант не может говорить таким красивым украинским языком.
Мы видели их шевроны, мы видели их форму. Там даже небо было другое. Оно было чистое. Там не было той пыли, которая подпрыгивает и остается в воздухе из-за взрывов. У нас появилась надежда, что мы можем наладить свою жизнь. Мы это заслужили после всех тех ужасов. Мы очень хотели жить.