The Economist считает, что Путин может выиграть войну. Есть ли повод так думать и кому адресован текст? Объясняют эксперты из РФ и Украины

Журналисты журнала The Economist считают, что впервые с начала вторжения в Украину в феврале 2022 года Россия может победить: Путину удалось перевести Россию на военные рельсы и еще больше укрепить свою власть. Но самое важное, как отмечает издание, Путину удалось подорвать убежденность Запада в том, что Украина способна выйти из войны преуспевающей европейской демократией.

Как объясняет журнал, победа Путина заключается не столько в контроле над территориями, сколько в том, что в следующем году Россия окажется в более выгодном положении по сравнению с Украиной. Во-первых, потому что у нее будет больше дронов и артиллерийских снарядов, во-вторых, потому что ее армия разработала успешную тактику радиоэлектронной борьбы, а в-третьих, потому что Путин готов нести на фронте огромные людские потери. Надеяться, что режим Путина рухнет, бессмысленно, пишет Economist: он может оставаться у власти много лет.

В свою очередь, президент Украины Владимир Зеленский в интервью агентству Associated Press признал, что желаемых результатов в ходе летнего контрнаступления украинские военные добиться не смогли. Ранее Зеленский сообщил, что Украина начинает строительство оборонительных сооружений по всей стране, включая авдеевское, марьинское и купянско-лиманское направления, а также вдоль границ с Россией и Беларусью.

Правы ли журналисты The Economist, заявляя: "Неужели Путин побеждает?" На этот вопрос отвечают российский военно-политический эксперт Юрий Федоров и украинский политолог Олег Саакян.

The Economist пишет, что Путин может выиграть войну. Есть ли повод так думать?

Юрий Федоров: Я думаю, что статья в The Economist – это несколько искаженное представление о том, что происходит на фронте и вокруг войны в целом.

О чем пишет автор статьи в The Economist? Он пишет о том, что у России и у Путина больше людских резервов. Это действительно так. Он пишет о том, что западная коалиция в поддержку Украины не оправдывает своих надежд. Он пишет о том, что Путину удалось перетянуть глобальный Юг на свою сторону и укрепить свои позиции внутри страны. И некоторые другие вещи.

Давайте посмотрим по порядку, что происходит на самом деле. Первое – глобальный Юг. Глобальный Юг выжидает, он занял ту самую позицию, которую всегда занимал: движение неприсоединения. Он пытается маневрировать между двумя лагерями. В данном случае между Россией и западной коалицией. Но говорить о том, что глобальный Юг полностью перешел на сторону России, – это не так. Тем более что глобальный Юг всегда хочет и всегда это делает: всегда присматривается к тому, кто сильнее.

Укрепил ли Путин свои позиции внутри России? В этом у меня тоже большие сомнения. Потому что был мятеж Пригожина, который был не то чтобы поддержан серьезными фракциями внутри армии, но он не получил должного отпора со стороны армии. И это как раз свидетельствует о том, что в армии далеко не все поддерживают нынешнее политическое руководство России. Далеко не все поддерживают Путина. Я не думаю, что в этом отношении Путин серьезно укрепил свои позиции. Пригожина можно убить, а настроения в армии сохраняются.

То, что Путин победит на выборах и будет переизбран на следующий срок, – в этом у меня сомнений нет. Это достаточно очевидно, потому что все, кто считают голоса, находятся под контролем Путина. Тут даже комментировать нечего.

Что касается главного тезиса этой статьи, который был проведен достаточно последовательно, – это обращение к правящим кругам, прежде всего европейским. Суть достаточно проста. Не совсем ясно, как будут вести себя Соединенные Штаты. В условиях неясности в Конгрессе относительно помощи Украине и Израилю – все эти конфликты в Конгрессе действительно затрудняют принятие решений в Белом доме. И это вызывает очень серьезные вопросы в Европе, потому что европейские политические круги все более четко осознают тот достаточно тревожный для них факт: а что будет, если Соединенные Штаты резко сократят поддержку Украины и поддержку Европе? Тогда европейцам придется вступить в конфронтацию с Россией, но уже не имея серьезных подпорок, серьезной поддержки со стороны Америки. И это очень беспокоит европейцев, они думают о том, как усилить свои собственные позиции визави России.

– Глава НАТО Столтенберг сказал, кажется, вчера, что, вероятно, придется ждать тревожных новостей из Украины.

Юрий Федоров: Да, но эти тревожные новости тревожны и для Европы тоже. Ведь в Европе прекрасно понимают, что если Украина не одержит победу, если Украина потерпит поражение, то следующей целью российской экспансии будут европейские страны. Это тревожит европейских политиков.

Да, общественное мнение сейчас в Европе больше присматривается к тому, что происходит на Ближнем Востоке. Но общественное мнение и политические элиты – это не одно и то же. Элиты и правящие круги европейских государств прекрасно понимают, что для них проблема Украины гораздо важнее, чем то, что происходит в Израиле, несмотря на то, что пресса в основном все-таки пишет не про Украину, а про Ближний Восток.

– Вы не согласны с тезисом, что Путин выигрывает, если я правильно понял вашу мысль, но статья о том, что европейцы боятся того, что Путин выигрывает, так?

Юрий Федоров: Совершенно верно. В этом, на мой взгляд, главный акцент этой статьи. И то, что Путин не выигрывает, – давайте посмотрим на сам по себе факт того, что называется "стратегический тупик". Но слово "тупик" – это не совсем точно. [Больше здесь подойдет]: оппозиционная война, патовая ситуация. Ведь патовая ситуация предполагает, что ни одна из сторон не может выиграть. В этом суть патовой ситуации.

Это значит, что не только Украина не может выиграть в данный момент, не может провести успешные наступательные операции и вынуждена переходить к обороне, что совершенно разумно. Но и Россия не может добиться победы. Так что сама по себе суть патовой ситуации как раз противоречит тому, что Путин одерживает победу.

А то, что у Путина больше людских ресурсов, – да, это факт. Но, понимаете, ресурсы сегодня в современной войне, эта толпа людей, вооруженных "Калашниковыми", уже мало что решают. Решают технологии, решает техника, решает вооружение.

– Мэр Киева Виталий Кличко в интервью швейцарскому изданию заявил, что согласен с Залужным, что война зашла в тупик. О строительстве оборонных сооружений говорит Зеленский. Значит ли это, что в Украине больше не верят в освобождение собственных территорий военным путем?

Олег Саакян: Нет, это не совсем так. В Украине верят: это показывает и социология, и военные планы. Другое дело, что летне-осенняя кампания закончилась прежде всего успехами на море, а не на земле. И всем прекрасно понятно, что сейчас Россия перегруппировалась, украинское наступление истощилось в том виде, как оно готовилось.

Соответственно, идет подготовка к зимней и следующей весенне-летней кампании. Поэтому сейчас, действительно, украинская армия становится прежде всего в оборону, идет укрепление позиций и подготовка к отбитию российского контрнаступления.

Господин Кличко в данном случае больше заявление делает не как эксперт либо осведомленное лицо в данном случае – ни первое, ни второе не соответствует его роли, – а как политик. Поскольку у него давнее противостояние с офисом президента, в частности, сейчас он пытается опираться на силы самоуправления, которые действительно порой входят в клинч с офисом президента. Он пытается таким образом выставить свой имидж как одного из ключевых оппозиционеров и их персональное противостояние с офисом перевести в противостояние а-ля власть и репрессии относительно оппозиционера. Поэтому такие заявления в его статьях, поэтому он и выходит в поле дачи оценок военной ситуации в солидаризации с господином Залужным нарочито и почетно.

На Западе сейчас другая мейнстримная тема: что в Украине между политическим и военным руководством есть трения, есть определенная напряженность, которую маркируют как конфликт. И вот господин Кличко и, судя по всему, его политическая команда решили чуть-чуть посерфить на этой волне.

– Но есть ведь еще заявление Залужного, о котором Кличко и спрашивали.

Олег Саакян: Статья Залужного, а не заявление. В ней, кстати, не идет речь о том, что война в тупике. Там идет речь о том, что альтернативный сценарий быстрой победе, которая не удалась, – это затяжная война по лекалам Первой мировой. Мясорубка, которая будет крутиться в обе стороны. И здесь идет речь скорее о том, что, смотрите, Украина все равно не откажется от обороны.

Украина все равно не пойдет на некие договоренности о похабном мире. Украина просто тогда становится в глухую оборону. И в центре Европы продолжается кровавая война, из которой через некоторое время сильнее выйдет Россия, поскольку она куда более готова к затяжному противостоянию, нежели Запад и нежели Украина, если она окажется один на один с Россией.

Но это не говорит о том, что сейчас война зашла в тупик. Посмотрите, летне-осенняя кампания закончилась, во-первых, превращением Крыма для России из источника силы в источник слабости. Установлением определенного паритета в акватории Черного моря и разблокированием украинских портов. На самом деле, это огромнейший стратегический успех, который будет иметь колоссальнейшее влияние в целом на российско-украинскую войну.

Очень наивно рассчитывать на то, что войну можно победить одной битвой. Во-вторых, наивно пытаться измерять успех наступления квадратными километрами. Это была большая ошибка украинского коммуникационного крыла. Украина сама создала завышенные ожидания внутри и вовне. Возможно, чтобы получить оружие, возможно, в силу других обстоятельств. Есть разные факторы, не буду сейчас углубляться.

Но тем не менее это наступление, которое прошло по принципу: умело готовить, но неумело подавать. Успехи произошли там, где они не были прокоммуницированы и ожидаемы. А там, где успехи были прокоммуницированы, их не оказалось.

– Как быть с этим мейнстримом на Западе, в котором говорится, что внутри Украины есть раскол между политическим и военным руководством? Что делать Украине в этой ситуации?

Олег Саакян: Прежде всего надо признать, что, действительно, есть напряжение. И это логично после наступления, это логично после двух лет напряженных боевых действий. Просто есть и психологический фактор, определенные накопившиеся вопросы друг к другу.

На Запад сейчас необходимо реагировать в тандеме: как на Запад, так и внутри. Сейчас военно-политическому руководству необходимо было бы сделать несколько демонстрационных шагов, демонстрирующих единство между ними.

Например, после ставки верховного главнокомандующего усталыми, но в хорошем расположении духа, президент Зеленский должен был бы сказать, что он доверяет украинскому военному командованию и господину Залужному, что согласовали все планы и он имеет полную поддержку в их реализации. Господину Залужному надо было подчеркнуть, что ни о каких политических амбициях сейчас и речи быть не может: у нас еще война не выиграна, и в ней все очень-очень сложно. И еще необходимо стиснуть зубы и работать на войну, и это является приоритетом. Я думаю, что это создало бы хороший инфоповод как вовне, так и внутри.

– Опрос группы "Рейтинг", украинской социологической группы, показывает, что 44% украинцев высказываются сейчас за поиск компромисса с Россией для завершения войны. Якобы этот показатель растет: в феврале было 35%. Можно ли этот факт считать тезисом, который высказывает The Economist, о том что Путин побеждает?

Олег Саакян: Там не совсем поиск компромиссов, но, действительно, это то количество людей, которые некатегоричны в своей позиции. Я думаю, что апеллируют к тому, что сейчас на фоне украинского наступления, которое не увенчалось тем распиаренным успехом, конечно, есть определенная усталость и накопившееся напряжение в обществе, которое, конечно, выливается в подобные вещи.

Прежде всего эта статья, мне кажется, направлена не столько, исходя из объективной картины, сколько из ее интерпретации. Я полностью согласен с мнением уважаемого эксперта, поскольку, если очень упростить, то ситуация российско-украинской войны с самого начала – это взвешивание на Западе двух страхов. Страхов того, что Украина падет и будет разгромлена, и страха того, что Россия будет разгромлена. Сначала это был страх того, что Украина может пасть, соответственно, ряд людей, сидя с калькуляторами, выражаясь примитивно, посчитали и поняли, что крах Украины будет для Запада иметь колоссальную цену, он очень болезнен. Соответственно, нужно поддержать Украину, чтобы она не пала, в силу множества вопросов и демократия проиграет, и интересы, и возможности более масштабной войны.

С момента, когда Украина начала освобождать территории, выиграла первую битву за независимость: выгнала с севера, освободила Харьковщину, Херсон. С этого момента возник вопрос: если Украина выиграет, значит, тогда будет разгромлена Россия и она должна будет проиграть? Те же самые люди сели за те же самые калькуляторы и посчитали: что такое разгром России. Стало страшно: множество конфликтов, Китай, все остальное. И поэтому надо сделать так, чтобы Украина победила, но Россия не была разгромлена. И оттуда все эти формулы, что Украина должна сесть с лучшими аргументами за стол переговоров и все остальное.

Сейчас же ситуация заходит в исчерпаемость этой амбивалентности истории про варить лягушку. Когда вы либо поднимаете температуру и варите лягушку, не спрашивая ее, больно ей или нет, собирается ли она отказываться от своих амбиций. Потому что она каждый раз будет отвечать: "У нас импортозамещение и вообще джакузи, все замечательно". А тем более если вы температуру еще и понижаете, конец для лягушки будет замечательным. Соответственно, эта статья направлена на то, чтобы на Западе пробудились и поняли, что сейчас необходимо вкладываться по-серьезному и побольше, так как теперь страх того, что Украина может проиграть, реанимируется. Эта статья направлена полностью на Запад. Она скорее не про реальную ситуацию, сколько про интерпретацию этой ситуации в динамике, про стратегическую перспективу.