"Происходит ментальная деколонизация". Президент Латвии – о войне в Украине и избавлении Балтии от наследия России и СССР

Президент Латвии Эгилс Левитс в интервью Настоящему Времени рассказал о своем видении войны в Украине и процессах "ментальной деколонизации" государств бывшего СССР. Под ними он понимает не только отказ от русского языка как государственного, но также отказ от "советских" и русских названий.

"Это наследие не только Советского Союза, но и царской России. Мы видим вещи, которые были нам навязаны, и по возможности стараемся от них избавиться. Те же памятники или названия улиц – мы понимаем, что они появились с целью обозначить территорию, показать, что это своего рода пространство России. Но мы этого не хотим! Это неправильно, и это не пространство России", – подчеркнул Левитс, говоря о происходящем в его стране.

*****

"Украинцы не сдадутся, они полны решимости освободить свою территорию"

— В начале марта вы посетили Киев, встретились с президентом Украины. Если не ошибаюсь, это был ваш третий визит в Украину. Какие выводы вы сделали после этого визита?

— Это был третий визит с начала войны. Мы действительно встретились с президентом Зеленским. Ясно одно: украинцы сопротивляются и будут сопротивляться, они не сдадутся. Другой возможности у них просто нет. Итог этой войны определен, она должна закончиться победой Украины. Страны Запада тоже это понимают и пытаются помочь Украине, чтобы освободить всю ее территорию. Я хочу подчеркнуть: территорию Украины! Это значит, что у России есть граница с Украиной и эта граница должна соблюдаться.

Однако Россия со своей армией сейчас находится в Украине. Этой армии там быть не должно, и украинцы полны решимости освободить свою территорию.

— Как вы считаете, достаточно ли страны Запада поддерживают Украину?

— Уровень западной поддержи Украины вырос. Если в начале войны, год назад, был план поддерживать Украину гуманитарно и экономически, то потом к этому добавилась и военная поддержка. Сначала в вопросе военной поддержки были некоторые "красные линии", которые нельзя было переступать. Например – поставки танков и прочее. Теперь этих красных линий нет.

Страны Запада полны решимости помочь Украине победить в этой войне. Две недели назад я встречался с президентом Байденом в Варшаве. Он только что вернулся из Украины, где встретился с президентом Зеленским. Президент Байден абсолютно ясно сказал, что помощь от Соединенных Штатов будет предоставляться столько, сколько потребуется, чтобы Украина победила в этой войне.

"Роль стран Балтии в ЕС и НАТО существенно возросла"

— Во время вашего президентства в Латвии, как и во всей Европе, было много разных потрясений. Пандемия, экономический кризис, война, энергетический кризис. Как это все повлияло на Латвию и как страна справляется с этим?

— Это действительно период кризисов. Не успевает закончиться один кризис, как начинается другой. Но мы видим, что мы относительно неплохо справляемся со всеми кризисами, в частности с пандемией. Конечно, все это было очень неприятно, это вызвало экономические последствия, но мы с этим справились.

Теперь происходит кризис безопасности, то есть война России против Украины, которая меняет архитектуру безопасности в Европе. Но и с этим мы тоже справляемся.

Я думаю, Латвия, как и другие страны Европы, не лучше и не хуже, способна выдержать кризисы, преодолеть их. Всегда есть голоса, которые говорят: это последний кризис, все рухнет, Евросоюз развалится. Но общество всегда со всем справляется. После кризисов мы всегда становимся сильнее, чем были до них. И в этом случае то же самое.

После пандемии замедление нашей экономики было намного меньше, чем мы ожидали. Мы справились хорошо. Сегодня НАТО и наша безопасность укрепилась. Скоро в НАТО вступят две новые страны, из нашего региона, Швеция и Финляндия. Это серьезно укрепит безопасность региона. На эту тему еще идут переговоры, но абсолютно ясно, что Швеция и Финляндия войдут в НАТО уже в этом году. Военные силы НАТО существенно увеличиваются, особенно на восточном фланге, в нашем регионе. Это укрепляет нашу безопасность. Все идет к тому, что после кризисов мы (я имею в виду Латвия, Европа) станем сильнее, чем были до них.

— Если мы говорим о роли стран Балтии в Европе: какая политика сейчас проводится? Вы согласны с тем, что роль стран Балтии в Европе усилилась?

— Безусловно, роль стран Балтии в Евросоюзе и НАТО существенно возросла. Это произошло потому, что мы лучше понимаем ситуацию в России и угрозу российской агрессии. Мы способны убедить в этом наших партнеров, у нас хорошие аргументы. Можно сказать, что Евросоюз и НАТО стали более открытыми к нашим аргументам. В связи с этим страны Балтии сейчас занимают одну из ведущих ролей в формировании наших общих решений.

"Трибунал нужен, чтобы мы снова не вернулись на уровень XIX века"

— Я хочу поговорить о создании международного трибунала для расследования преступлений России в Украине. Мы знаем, что вы активно участвуете в этом процессе. Можете рассказать подробней, на какой стадии сейчас находится создание этого трибунала?

— Вторжение России в Украину – это агрессивная война и это крупнейшее возможное международное преступление. Такие действия запрещены со времен 1945 года Уставом Организации Объединенных Наций. Международное право должно реагировать на это. Не может быть так, что международное право не реагирует. В таком случае может получиться, что влияние международного права снижается. А это может привести к военной анархии, когда любой может решить безнаказанно напасть на соседей или на любую другую страну.

Очень важно провести юридическое расследование. Для этого необходим такой трибунал. Сейчас все больше стран выступают за создание такого специального трибунала. Латвия и я лично был одним из первых, кто сразу после начала войны посчитал, что это надо делать. Сейчас эта группа стран довольна велика, мы работаем на уровне ООН, пытаемся привлечь как можно больше стран.

Лучше всего, если удастся провести трибунал на основе резолюции Генеральной Ассамблеи ООН. Но могут быть и другие варианты, например на основе другой международной организации. Или – если отдельная группа стран договорится о создании такого трибунала. У нас есть один известный такой прецедент – Нюрнбергский трибунал. Он был создан на основе договоренностей четырех стран и серьезно повлиял на международное право. Такое тоже возможно.

— Как вы считаете, удастся ли привлечь виновных к ответственности?

— Я надеюсь, что удастся. Гарантий этого нет, но я надеюсь, что получится, потому что все больше стран понимают, что это необходимо. Главное – что это нужно для сохранения международного права, чтобы мы снова не вернулись на уровень XIX века или еще раньше, во времена, когда было абсолютно нормально просто так напасть на любую страну. Сегодня, в XXI веке, это недопустимо, и трибунал нужен. Он зафиксирует, что это преступление было совершено.

"Происходит своего рода деколонизация"

— Я бы хотела поговорить об историческом наследии и его последствиях. В контексте стран Балтии мы говорим о советском наследии. Как, на ваш взгляд, изменилось латвийское общество после восстановления независимости?

— Пятьдесят лет оккупации, конечно, сильно повлияли на менталитет нашего общества. Советский менталитет сейчас проявляется в гораздо меньшей степени, чем когда мы только восстановили независимость, но некоторые следы по-прежнему есть.

Надо сказать, что после того, как Россия напала на Украину, общество стало более чувствительным в отношении советского наследия. Это касается и таких заметных символов, как, например, названия улиц или памятники. Также идет дискуссия о коллаборационизме, эта дискуссия стала намного шире. Я думаю, все это помогает нам освободиться от этого наследия. И все это происходит в том числе по причине войны в Украине.

Процесс продолжается все 30 лет после восстановления независимости, но сейчас эта дискуссия стала активней, потому что мы лучше осознаем колониальное наследие. И это наследие не только Советского Союза, но и царской России. Это империалистическое наследие. Сейчас происходит своего рода деколонизация. Мы видим, что и в западном мире дискурс о деколонизации в последние годы набирает обороты. В определенном виде это сейчас происходит и у нас. Мы видим вещи, которые были нам навязаны. Сейчас мы способны критически это оценить и по возможности стараемся от них избавиться.

— Я бы хотела немного подробней поговорить об отказе от советского, как вы сказали, колониального наследия. Речь идет о сносе памятников, переименований улиц. Почему это происходит именно сейчас и почему это важно?

— Процесс деколонизации происходил и до этого, но война в Украине усилила внимание общества к этим процессам. Сейчас он просто ускорился, дискуссия стала намного заметнее.

Если мы говорим о памятниках или названиях улиц – мы понимаем, что все это создавалось с определенной целью. Они не просто так случайно появились: они появились с целью обозначить территорию, показать, что это своего рода пространство России. Мы этого не хотим, это неправильно. Это – не пространство России, поэтому все такие знаки будут заменены.

Вот, например, на первый взгляд невинные российские писатели, я имею в виду Пушкина. Но у нас нет памятника Сервантесу, у нас нет памятника Шекспиру. Тогда почему у нас есть памятник Пушкину? Это не случайность. Это происходит потому, что здесь обозначено культурное пространство России. Наше общество сейчас обращает на это больше внимания. И это – процесс ментальной деколонизации Латвии.

— Вторая важная тенденция, актуальная во всех трех странах Балтии, – это укрепление государственного языка. Что нужно делать на государственном и общественном уровне в этом направлении?

— Я думаю, это тоже часть колониального наследия. И это характерно не только для латышей, когда используешь язык бывшей колониальной силы в публичном пространстве. Я думаю, эффективнее всего будет, если латыши везде в публичном пространстве будут использовать латышский язык. Это абсолютно нормально, как в любой другой европейской стране. В независимой стране не должно быть языка бывшей колониальной силы на официальных сайтах и в учреждениях. Это тоже часть деколонизации.

Нормально, что те люди, которые живут в Латвии долгое время, граждане Латвии или другие жители, осваивают государственный язык. Если кто-то живет в Швеции – то, конечно, без шведского языка ты ничего не можешь сделать. Ты должен учить язык. Это нормально, никто не жалуется, никто об этом не беспокоится. Это должно стать нормальным и для Латвии.

— Если мы говорим о так называемой мягкой силе России, то на том же памятнике Пушкину в Риге, если не ошибаюсь, есть табличка: "подарок Москвы". Насколько, на ваш взгляд, сильное влияние оказала эта "мягкая сила" России на латвийское общество?

— Я думаю, если на это не обращать внимание, то это влияние может постепенно распространяться. Думаю, что сейчас, после вторжения России в Украину, мы больше обращаем на это внимание – и поэтому это влияние уменьшилось. Хотя бы потому, что сейчас мы лучше распознаем эту "мягкую силу".

— В ходе недавних встреч с жителями Латвии вы говорили о том, что необходимо укреплять демократию на местном уровне. Например, расширять возможности жителей регионов принимать решения. Говорили, что если общество способно принимать решения, то оно способно нести ответственность за свои решения. Что вы можете сказать об этом?

— Да, конечно! Это тоже часть советского наследия, ментальное наследие. Способность людей соучаствовать в создании общества, демократическое соучастие, у нас ниже, чем в тех странах, где демократия существует дольше. Именно поэтому я постоянно об этом говорю.

Важно, чтобы не только на уровне парламента или муниципалитетов, но и на местном уровне, уровне местных общин, люди могли принимать решения о тех вопросах, которые им важны. Это могут быть демократические советы. После моих многочисленных заявлений это предложение включено в закон. Я думаю, в ближайшее время мы увидим создание таких советов жителей, это даст возможность людям сотрудничать и высказывать свое мнение в публичном пространстве. Каждый гражданин должен нести ответственность за происходящее на местном уровне, на уровне муниципалитетов и также и национальном уровне, участвуя в парламентских выборах. Это еще одно направление в укреплении демократии, которое я точно поддерживаю.