Никогда ранее Россия не поднимала вопрос о ядерных разработках в Украине ни в Совете Безопасности ООН, ни в МАГАТЭ, отмечает Петр Топычканов, исследователь Стокгольмского института исследования проблем мира (SIPRI) программы ядерного разоружения. Поэтому, по его мнению, ко всем подобным заявлениям Москвы, сделанным сейчас, нужно относиться с большой осторожностью.
О том, возможно ли за короткий промежуток времени произвести ядерное оружие и насколько высока вероятность ядерной войны в мире, Петр Топычканов рассказал в эфире Настоящего Времени.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Эксперт SIPRI – о "ядерных разработках" в Украине и вероятности ядерной войны
"Никогда ранее Россия не поднимала вопрос о ядерных разработках в Украине"
– Мы сейчас наблюдаем ситуацию вооруженного конфликта. Поэтому ко всем заявлениям, сделанным сейчас, нужно относиться с большой осторожностью.
Во время вооруженного конфликта можно услышать все что угодно, в том числе от московских официальных лиц, но что меня настораживает, что никогда до настоящего времени Россия не поднимала вопрос о ядерных разработках в Украине. Если бы это Россию так беспокоило, то почему она не использовала традиционные площадки для обсуждения этих вопросов – Совет Безопасности ООН, Международное агентство по атомной энергетике МАГАТЭ? Почему она не обращала внимания, не била во все колокола об этой опасности, если опасность реально была? Ведь есть же другие прецеденты, когда дипломатично обсуждаются тяжелые случаи в течение многих лет: ядерная программа в Северной Корее, ядерная программа в Иране.
Кроме того, я хочу напомнить, что Украина является членом Договора о нераспространении ядерного оружия, к которому она присоединилась как государство неядерное: оно одновременно вместе с присоединением отказалось от того арсенала, который ей достался от Советского Союза. Все ядерные объекты на территории Украины оставались под гарантией МАГАТЭ.
Я также хочу напомнить, что Украина являлась членом Договора о ракетах средней и меньшей дальности, который запрещал разработки подобных ракет. И пока этот договор не прекратил свое существование из-за тех обвинений, которые Соединенные Штаты и их союзники по НАТО высказали в адрес России, никто никогда не поднимал вопрос о том, что Украина нарушает этот договор.
То есть в контексте ракетного и ядерного нераспространения к Украине не было вопросов не только со стороны западных государств, но и России, что очень важно. И теперь вдруг внезапно в начале 2022 года Россия поднимает этот вопрос. Мне кажется, здесь нужно отнестись к этим заявлениям крайне осторожно и требовать, дожидаться от официальных лиц предъявления чего-то более существенного, чем просто голословные заявления о якобы планах Украины в этой области.
"Потенциал для создания "грязной бомбы" есть у многих государств"
– Петр, а если мы на секунду забудем про заявления конкретно МИД и будем обсуждать исключительно ситуацию с ядерными разработками, наработками в Украине, действительно ли страна могла за какой-то короткий промежуток времени (или не очень короткий) произвести ядерное оружие – это вообще возможно технически?
– Здесь много вопросов. Вы знаете, вообще отношение к ядерному оружию изменилось. И сейчас даже ходит такой эпитет как "оружие бедных стран", потому что уже не является большим секретом, как собрать взрывное ядерное устройство. И государства с ограниченным бюджетом это могут сделать. Главное препятствие на этом пути – сделать это так, чтобы не вызвать реакцию со стороны мирового сообщества, то есть сделать это скрытно и скрытно получить необходимые материалы для этого.
Но здесь возникает важный вопрос: если государство собирает взрывное ядерное устройство и объявляет о том, что у него есть ядерное оружие, может ли это государство быть уверенным в том, что у него действительно оружие, которое взорвется в час X, которое может быть использовано в случае, если на это государство напали, или в случае, если оно вынуждено его применить. Дело ведь не в том, что государство собрало единственное ядерное взрывное устройство, а в том, чтобы оно создало инфраструктуру, накопило опыт, провело испытания, разработки, создало носители, испытало отдельно эти носители и так далее. Это целый комплекс мероприятий, который должен занять многие годы и стоить значительных бюджетов.
Есть вероятность создания примитивного ядерного взрывного устройства – здесь сроки короткие. Но насколько оно применимо, насколько вообще можно говорить, что оно является оружием, а не как иногда просто говорят "грязной бомбой", которая скорее привлекательна для террористических организаций, а не государств, – здесь большие вопросы. Поэтому я думаю, что потенциал для создания "грязной бомбы" есть у многих государств, а намерения и способность создания полноценного ядерного оружия и военной ядерной инфраструктуры – такой потенциал, такие возможности есть у очень ограниченного клуба государств, и у меня большие сомнения, что Украина относится к этому клубу.
– Петр, а что касается биологического оружия, как регулируется эта сфера, насколько это вообще реальная опасность?
– По сути, регулирования этой сферы не существует, и это нужно подчеркнуть. Есть международная конвенция, запрещающая биологическое оружие, но каких-то мер верификации того, что то или иное государство уничтожило запасы биологического оружия и не ведет его разработки, – подобных инструментов, к сожалению, нет. Поэтому в этой области слишком много вопросов для того, чтобы действительно государства и мировое сообщество создали работающие инструменты, чтобы выявлять подобную деятельность, пресекать ее и заставлять государства от нее отказываться. И в этой области, как вы понимаете, вопросы есть ко многим странам мира.
То же самое относится и к химическому оружию, оно запрещено, и некоторые государства отчитались о его полном уничтожении. Но вместе с тем, как вы знаете, сохраняются претензии и обвинения в адрес друг друга о том, что то или иное государство ведет разработки. В частности, подобные обвинения звучат и в адрес России в связи с так называемым агентом "Новичок".
– На ваш взгляд, насколько высока вероятность ядерной войны в мире?
– Я думаю, что последний ваш вопрос скорее нас выталкивает в область гадания на кофейной гуще. У меня вызывает беспокойство, что в данном случае на примере регионального конфликта с применением обычных вооруженных сил, то есть не ядерных вооружений, в то же время стороны, включая Россию, упоминают ядерное оружие. В частности, руководство России упоминало ядерное оружие в контексте того, что любое вовлечение стран НАТО в этот конфликт вызовет со стороны России такую реакцию, которой в истории еще никто не видел, что было интерпретировано на Западе как ядерная угроза.
Подобные вещи в данном контексте опасны, и они создают возможности для ядерной эскалации. И хотя после этого министр иностранных дел России говорил о том, что "мы не хотим этой войны", он назвал это слово. Тем более, он говорил о том, что здесь нет ядерного измерения. Вместе с тем риски подобных сценариев благодаря таким заявлениям существуют, растут, и это, конечно, требует диалога между всеми вовлеченными государствами.
Однако сейчас из-за той "военной специальной операции", как это называется в Москве, в Украине, возможности для такого диалога полностью исключены, потому что между Западом и Россией все контакты свернуты. Поэтому когда случится откровенный разговор России и западных стран о том, как минимизировать ядерные риски, я пока затрудняюсь ответить.
СМОТРИТЕ ТАКЖЕ: Что будет, если на Чернобыльской АЭС не восстановят подачу электричества. Объясняет глава "Энергоатома" Украины