Санкционные списки по делу Алексея Навального опубликовали США и Евросоюз. В них главы ФСИН и ФСБ, генпрокурор России, другие высокопоставленные чиновники. Санкции США также введены против научных институтов Минобороны и российского Государственного научно-исследовательского института органической химии и технологии, это связано с тем, что оппозиционный политик был отравлен.
Глава МИД России Сергей Лавров пообещал реакцию на эти списки: "Никто не отменял одно из правил дипломатии – взаимность", – заявил он. Как ответит на санкции Кремль и будут ли они чувствительными для России, мы спросили у доктора экономических наук Владислава Иноземцева.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Экономист Владислав Иноземцев о новых санкциях против российских чиновников
"Формализация разорванных связей, которые давно не действуют"
— Как ответить может Россия, о чем говорил Лавров?
— Вы знаете, я могу ошибаться, но мне кажется, что Россия ответит каким-то достаточно мягким образом. Просто потому, что в данном случае ничего угрожающего ее экономике и в целом сотрудничеству с Западом не случилось. Потому что большинство из этих лиц, которые подвергнуты санкциям, уже, как вы правильно отметили, находились в разных санкционных списках. Экономических последствий, которых многие опасались, нет.
— Давайте разделим эти санкции на две части. Для начала: какими будут последствия для компаний, о [внесении в список] которых сейчас уже известно? Это 27-й Научный центр Минобороны, 33-й Центральный научно-исследовательский испытательный институт Минобороны и Государственный научно-исследовательский институт органической химии и технологий.
— По большому счету [последствия] минимальные. Это государственные организации, в значительной мере засекреченные. Серьезного сотрудничества с западными контрагентами они не ведут. Мы уже видели по поводу института химических технологий, когда против него уже были введены предварительные санкции, был фактически отключен их интернет-сайт, это единственное серьезное последствие, которое возникло.
Поэтому, еще раз повторю, в данном случае американцы и европейцы ведут очень четкую политику: они последовательно говорят, что мы не останемся безучастными, мы ответим какими-то мерами на то беззаконие, которое происходит в России. И это они делают. Естественно, большинство чиновников, которые упомянуты, не имеют никаких активов в Соединенных Штатах и Европе, скорее всего, они уже давно туда не ездили: мы прекрасно знаем, что российские спецслужбы и в целом армейские чины, и государственные чиновники в последние годы опасаются ездить за рубеж без особой необходимости. Поэтому в данном случае я не вижу никаких особых проблем.
Говорилось о том, по крайней мере, ожидалось, что будут предприняты санкции против российских олигархов и крупных бизнесменов – ничего подобного не произошло.
— Это то, о чем просил, собственно, Навальный.
— Да. В американских санкциях был очень меня посмешивший момент, что Экспортно-импортному банку Соединенных Штатов запрещено кредитовать российские предприятия. Но последний кредит, который был выдан в России этой инстанцией, был в 2004 году. А с 2014 года сотрудничество свернуто в связи с событиями в Украине. Но опять-таки тогда не было санкций как таковых, оно было просто свернуто: то есть его как не было последние семь лет, так и не будет еще в более жесткой форме дальше. В данном случае мы фактически видим формализацию тех разорванных связей, которые уже давно не действуют.
То же самое касалось кредитования российской оборонной промышленности, которое давно отсутствует. При этом мы видели, что господин [госсекретарь США Энтони] Блинкен сказал, что остаются открытыми возможности для сотрудничества, в том числе и финансового, в отдельных программах в космической сфере, где необходима работа по Международной космической станции.
Поэтому в данном случае это хороший ход со стороны западных стран: показывать небезучастность, но при этом все двери для сотрудничества остаются открытыми. Поэтому мне кажется, что российский МИД будет не слишком решительным в своем ответе на эти санкции.
"Не думаю, что американцы готовы предложить что-то в надежде, что Россия изменится"
— Ну а с чем вы связываете такую нерешительность Запада? Угрожают-угрожают, а в итоге вот.
— Все-таки я бы сказал, что здесь есть несколько факторов. С одной стороны, будем откровенны, в России существует серьезное нарушение прав человека, но опять-таки это не самый худший случай из тех, с которыми сталкиваются американцы. Американцы до сих пор не могут ввести, например, какие-то серьезные санкции в отношении Мьянмы, где в прошедшие выходные 17 демонстрантов были убиты. Не просто задержаны, а убиты.
— Расстреляны.
— Да, расстреляны. Где произошел военный переворот, где, по сути дела, находится под домашним арестом легитимно избранный руководитель страны, нобелевский лауреат. В данном случае на этом фоне размахивать дубиной в адрес России было бы как минимум странно.
Плюс к этому уже тоже упоминалось, что многие из фигурантов нынешних санкций находятся в списках Магнитского в Великобритании, в США. Это очень хороший инструмент, он давно существует. И я думаю, что, создав его, американцы в значительной мере уходят от санкционной политики: в том плане, что нарушения прав человека вполне могут наказываться внесением граждан в этот список с соответствующими последствиями, и отдельных страновых санкций это не предполагает.
Ну и наконец, самый главный вопрос заключается в том, что администрация Байдена сейчас ищет точки взаимопонимания с Европой. Я думаю, пока окончательно не будет определены какие-то общие позиции, в частности, по "Северному потоку – 2" и в целом по сотрудничеству с Россией, пока не будут обозначены европейские интересы и пока американцы не поймут, смогут ли их удовлетворить, – я думаю, что резких движений ждать не обязательно.
— А после уж посмотрим.
— Посмотрим. Еще раз, все-таки надо признать, что санкции не слишком эффективны. Во-первых, они не слишком эффективны, во-вторых, Россия за последние годы сама идет по тому экономическому курсу, который делает единственным серьезным против нее ударом даже не закрытие там долларовых переводов или запрет на торговлю российским внутренним долгом (это тоже может быть легко возмещено вмешательством Банка России в связи со скупкой этих облигаций), речь идет только фактически об экспорте энергоносителей. Это единственный удар в виде эмбарго, который может серьезно подорвать позиции российских властей. Но на это никто не пойдет, потому что мы прекрасно понимаем, как Европа зависит от этих поставок.
— "Но при этом Вашингтон не намерен добиваться перезагрузки отношений с Москвой", – заявил сегодня на том же брифинге, где было сказано о санкциях, высокопоставленный представитель администрации президента США. Это какая-то новая веха в отношениях или не стоит обращать особого внимания на эти слова?
— Я думаю, не стоит. Ведь мы помним прекрасно, при каких обстоятельствах произошла прежняя перезагрузка. Она случилась тогда, когда в Кремле сменился президент. И когда Медведев стал главой государства, пусть это было достаточно формальным [событием], но так или иначе риторика Кремля очень резко изменилась в то время. С одной стороны, был новый президент Соединенных Штатов Обама, но перезагрузка была не столько ответом: в первую очередь, конечно, перезагрузка была результатом изменения настроений в самой Москве.
Сейчас таких настроений новых не видно, и в данном случае я не думаю, что американцы должны или готовы предложить что-то России в надежде, что Россия изменится. Это, конечно, было бы очень серьезным и важным ходом, на мой взгляд, я об этом писал несколько раз: если бы Запад, кроме санкций, какие-то уступки России, какие-то предложения серьезные сделал, может быть, это было бы очень интересно с точки зрения чисто дипломатического хода, – но я подозреваю, что этого не произойдет.