Практически все трагедии, подобные случившейся 17 октября в Керчи, происходили не просто так. В мотивах нападавшего на колледж еще предстоит разобраться. В 2002 году в США Секретная служба и Министерство образования изучили десятки вооруженных нападений в школах. Они выяснили, что большинство подростков, устроивших стрельбу, сами подвергались издевательствам и даже физическому насилию в школах.
Как уловить момент, когда обычные подростковые конфликты перерастают в массовое убийство, можно ли запретить буллинг в школах, в эфире "Вечера с Егором Максимовым" рассказала психолог Светлана Кривцова.
— С одной стороны, говорят, что буллинг – это такая неотъемлемая часть взросления, где-то он более жесткий, где-то – менее. Как уловить момент, когда обычные, всеми изведанные подростковые конфликты могут перерасти в массовое убийство?
— Знаете, буллинг действительно существует и очень широко распространен в подростковой среде. И действительно буллинг и убийство, эти расстрелы, shooting школьный распространен не только в США, где оружие, как известно, разрешено к ношению совершеннолетними гражданами, но он распространен и в странах Европы, где нет этого разрешения.
— А где грань между буллингом и массовыми расстрелами? Они же все-таки бесконечно далеки друг от друга. Как они переходят одно в другое?
— В том-то и дело. Представьте себе равносторонний треугольник, у которого три вершины, а вершины такие: буллинг, хомисайд (убийство) и суицид. Буллинг – настолько страшный феномен, страшное явление, что с ним напрямую связан либо суицид, либо хомисайд. То есть отчаявшийся подросток либо убивает себя, либо убивает других – и потом убивает себя. Потому что это тот же самый суицид, только опосредованный и отсроченный.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
"Никто не мог поверить, что это сделал он!" Ученицы колледжа в Керчи – о подозреваемом
Поэтому, на мой взгляд, если говорить про школьные психологические службы, про систему образования, то, мне кажется, на сегодняшний день это очень недальновидно – не замечать этого явления, не заниматься им и не противостоять буллингу в школах самым строжайшим образом.
— А как родителям поступать в этой ситуации, если они узнали, например, что одна вершина этого треугольника – буллинг – затронута?
— Мне кажется, что в каждой школе должна быть система, которая бы позволяла ребенку, который чувствует себя на грани отчаяния, потому что к нему применяется буллинг или его кто-то оскорбил из учителей, чтобы эта система позволяла ребенку прийти куда-то и высказаться.
И буллинг, и суицид – это результат отсутствия диалога, результат глухоты школы как организации, школы как системы. Этого у нас совершенно нет, этим нужно заниматься. И это не сделает только психолог, и здесь недостаточно только родителей. Здесь нужны объединенные какие-то усилия всех взрослых, которые собрали в одном месте такое опасное явление, как много незрелых личностей с разными характерами и с разными психиатрическими, может быть, нарушениями.
— По поводу незрелых личностей. Мы только что обсуждали, как очень многие подростки в социальных сетях берут себе ники, фотографии или просто посвящают посты как раз-таки таким убийцам, например, из 1999 года. Это повод как-то обеспокоиться, или это просто некое бунтарство?
— Психиатрическая тематика долгое время была закрыта, сейчас напротив – почти в каждом сериале какой-нибудь психопат присутствует. И какой-то резонанс переживаний существует. Но, понимаете, он существует и превращается во что-то нездоровое только в том случае, если нет здоровых способов обходиться с существующим конфликтом. Эта немота, отчаяние, ощущение абсурда, которое присутствует в школе, где никто не хочет ничего знать и ничего видеть. На самом деле реформы современного образования привели к такой системе, простите меня.