Ровно 20 лет назад в России случился дефолт. 17 августа 1998 года рубль разом подешевел почти в четыре раза, а инфляция за несколько месяцев достигла 300%. Сбережения россиян резко обесценились. В начале июля аналитики Bank of America предупредили о возможном повторении событий 1998 года – кризиса азиатских рынков и дефолта в России.
Насколько вероятен такой сценарий и что делать во времена кризиса сейчас? Телеканал "Настоящее Время" расспросил об этом доктора экономических наук, директора института стратегического анализа компании "Финансовые и бухгалтерские консультанты" Игоря Николаева.
— Сколько России пришлось расхлебывать тот кризис, который произошел 20 лет назад?
— Формально — не так долго, несколько месяцев. Уже с весны 1999 года, то есть фактически через полгода после августовского дефолта 1998 года, экономика стала расти. Но это если смотреть формально. На самом деле такие шоки быстро не проходят.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
Экономист: чему российскую экономику научил дефолт 1998 года
Я думаю, что на это ушло несколько лет, годика два-три. О кризисе стали постепенно забывать лишь с начала 2000-х годов, особенно когда цены на нефть стали заметно прибавлять. Так что полгода – формально, неформально – два-три года.
— Что тогда, 20 лет назад, стало последней каплей, когда рухнул рубль? И было ли это возможно остановить?
— Вообще были четыре причины того, что случилось в августе. А случилось что? Правительство объявило дефолт, то есть невозможность исполнять свои обязательства.
Правительство финансировало бюджет, занимая деньги и выпуская так называемые ГКО – краткосрочные обязательства. Они привлекали деньги, естественно, под определенные (высокие) проценты.
Доходность по таким бумагам росла. Но чтобы привлекать деньги, надо исполнять свои обязательства. И вот в августе 1998 года стало окончательно ясно, что правительство и Центробанк не могут выплатить эти проценты, которые обязаны были выплачивать. Никак не могут, нет денег на это. Доходность по таким бумагам летом доходила до 60-80%, и в 1998 году у нас 30% всех доходов бюджета уходило на то, чтобы расплачиваться по процентам по этим ГКО. Именно поэтому в августе объявили, что все, больше не можем расплачиваться.
Кризис на рынке ГКО – одна из главных причин того, что произошло.
Вторая важная причина – это то, что мировую экономику стало трясти. Кризис с осени 1997 года был на юго-восточных рынках – в Индонезии и так далее.
Третья причина – то, очень некстати цены на нефть снизились, почти до 10 долларов за баррель. Таких низких цен не было в стране с конца 70-х годов.
Ваш браузер не поддерживает HTML5
"Старый телевизор": как СМИ в августе-1998 рассказывали о дефолте и последующем кризисе
И, наконец, я бы выделил четвертую причину, которая тоже повлияла на то, что были приняты такие решения о дефолте, – правительственная лихорадка. Мы помним, что правительство Черномырдина весной было отправлено в отставку. Для многих (и для меня) это было, в общем-то, необъяснимо. Правительство просто лихорадило. Все это привело к тому, что были приняты такие решения по дефолту в августе 1998 года.
— Если сейчас делать условную работу над ошибками, правительство могло тогда остановить катастрофу такого масштаба?
— Сейчас интересно послушать людей очень профессиональных, компетентных, кто тогда имел влияние, был у руля. Все они почему-то говорят о том, что начиная с конца 1997 года уже невозможно что-то было бы сделать. Например, в конце 1997 года, то есть почти за год до реального дефолта, принимать решение о дефолте или переходить снова на эмиссионное финансирование бюджета, или в надежде на то, что удастся остановить эту разрастающуюся пирамиду ГКО. И дополнительно собирать деньги за счет налогов, за счет лучшего администрирования.
Но они говорят, что пути не было, и пошли по третьему пути, все-таки надеялись, что налоги будут собираться. Но в августе пришлось объявлять дефолт.
Моя точка зрения на этот счет – что, конечно, надо отсчет вести раньше – не с конца 1997 года, а с начала 1997 года или с конца 1996 года. На мой взгляд, в 1997 году правительство пребывало в определенной эйфории. Прошли президентские выборы 1996 года, Борис Ельцин победил. 1997 год – мы тогда зафиксировали рост экономики, ВВП вырос на 0,8%, рекордно снизилась инфляция – до 11%, промпроизводство за год тоже приросло. Всем казалось, что все страшные времена позади.
Они думали, что заимствования за счет того, что правительство выпускало ценные бумаги, – это ничего страшного. И заигрались. Поэтому развилка была не в конце 1997 года, а, наверное, в конце 1996 года – в начале 1997 года.
Но я говорил о правительстве, а на самом деле виновато не только правительство. Виновата в целом власть и оппозиция. Вспомните, как себя вела оппозиция, как она всячески торпедировала инициативы. Дубинин в своей статье напоминает: из-за противодействия оппозиции бюджет на 1998 год был принят не в конце 1997 года, а только в марте 1998 года.
— То есть можно сказать, что решающим фактором, который привел к этому кризису 20 лет назад, был политический?
— Я не скажу, что это был решающий фактор, но это был один из важнейших факторов, о котором забывают. Часто сваливают всю вину на правительство. Оно, безусловно, несет свою долю вины, но политический фактор там был, и очень значительный. Я уже упоминал отставку Черномырдина и то, как мучительно проходило утверждение нового правительства. Так что да, политика сыграла тогда тоже большую негативную роль.
— Что мы видим сейчас, что происходит с российской экономикой, когда фиксируется падение рубля? Что дальше? Может ли кризис, который произошел 20 лет назад, повториться в России?
— Нет, в обозримом будущем кризис такой не повторится. Повторяю: в обозримом будущем. Но зарекаться ни от чего не будем. У нас такая жизнь, что, к сожалению, допускать можно все, даже самое негативное. То, что казалось раньше абсолютно невероятным, оказывается возможно.
Формально сейчас такое невозможно: уроки выучены. Нет проблемы на рынке заимствований, долговая нагрузка на бюджет в России гораздо более низкая. Другое дело, что появились новые задания, и тут властям надо новые уроки учить, а у них не очень-то получается. Также добавились новые негативные факторы – санкции, которых тогда не было.
В целом можно сказать, что, конечно, ситуация сейчас не такая, как 20 лет назад. Но она ухудшающаяся, если смотреть на такой важнейший индикатор здоровья национальной экономики, как курс национальной валюты.
— Какие прогнозы вы можете сделать для российской экономики на ближайший год?
— Будем болтаться, извините за такое выражение, между падением и ростом. Национальная валюта в России будет слабеть, санкционное давление нарастать. Рассчитывать на то, что цены на нефть нас в очередной раз спасут, не стоит. На ближайший год пока стагнация, но с перспективой, что вновь уйдем в минус. В этом плане мы далеко не ушли от событий 20-летней давности. И тогда кризис, и сейчас скатывание туда же, пускай и не к такому острому кризису, какой был 20 лет назад.
— Нас смотрят обычные люди, которых больше интересует не глобальная экономика, какие-то глобальные явления, а их собственный кошелек. К чему готовиться людям в России?
— Во всяком случае, не паниковать. Паниковать никогда нельзя, и сегодня нельзя, даже когда мы видим такие неприятности, которые происходят с рублем. Надо просто исходить из того, что тяжелые, непростые времена далеко не закончились, и так строить свои стратегии. Но обвалов не будет в ближайшие месяцы.
— 20 лет назад сбережения обесценились. Такого сейчас ждать не стоит?
— Нет, такого не надо ждать. Когда курс национальной валюты сильно снижается, сбережения, конечно, девальвируются, обесцениваются. Но это нельзя сравнить с тем, что было в августе, когда курс национальной валюты снизился в 2–2,5 раза, а через месяц вообще в 3 раза. Такого обвала не будет, поэтому не стоит беспокоиться на этот счет.
Есть нормальное антикризисное поведение: если есть возможность заработать – не отказываться от этого, потому что непростые времена не закончились. Не надо думать, что все надолго будет стабильно. Мы слышим от властей слова об устойчивом экономическом росте, о том, что наша экономика перешла к нему. Нет, она не перешла. Поэтому есть возможность подзаработать – зарабатывайте, есть возможность сэкономить – сэкономьте. Есть возможность долги какие-то, кто-то вам должен – попросите, решите эту проблему сейчас, потому что если будет хуже в экономике, возвращать долги будет гораздо сложнее. А если вы кому-то должны, и есть возможность этот долг отдать – отдайте. Потому что неизвестно, что будет, и, может, вас потом выручат в кризис. Вот с таких бытовых позиций надо к экономике подходить, с прагматичных. И тогда все будет нормально и очередное ухудшение ситуации мы переживем.