Уже несколько дней в Беларуси, России и Украине разыскивают сына украинского офицера Павла Гриба. Он 24 августа уехал в Гомель на встречу с девушкой, с которой познакомился через интернет, и должен был вернуться в тот же день, но пропал. Отец юноши утверждает, что его сына задержали спецслужбы и передали России. Ситуация схожа с другими громкими делами о выманивании украинских граждан, которых позже в России судили за экстремизм и терроризм.
Международное право предполагает определенную процедуру выдачи преступников разыскиваемых одним государством и задержанных в другой стране.
Обычно этому предшествует суд в стране задержания, который принимает решения об экстрадиции, но на территории стран связанных договором о Таможенном союзе спецслужбы могут поступать иначе.
Адвокат международной правозащитной организации "Агора" Дмитрий Динзе (он защищает фигуранта дела о теракте в метро Сакт-Петербурга Аброра Азимова, задержанного в Кыргызстане российскими оперативниками и привезенного в "секретную тюрьму ФСБ") рассказал телеканалу Настоящее Время о примерах подобного сотрудничества, и почему фигуранты дел о терроризме могут находиться без правового статуса неопределенное время:
— Вы знаете, это, скорее всего, джентльменское соглашение между двумя спецслужбами. У них, соответственно, свое ФСБ и КГБ, у нас ФСБ. Естественно, эти спецслужбы друг с другом соотносятся, и в рамках, например, по делам о терроризме они достаточно плотно сотрудничают: выманивают людей на территорию сопредельного государства, и, соответственно, одна спецслужба передает на условиях договоренностей другой спецслужбе такое лицо.
Насколько мне известно, Белоруссия как раз, до этого была Украина еще в старом режиме, сейчас уже Белоруссия только осталась, вот они как раз, возможно, с Киргизией, достаточно плотно сотрудничают с нашими спецслужбами и без проблем людей, собственно говоря, передают на территорию другого государства по требованию высокопоставленных сотрудников.
— Тогда объясните с правовой точки зрения: если человек никогда в России не был, а только с гражданином или с гражданкой России о чем-то разговаривал о Вконтакте, например, призывал к чему-то или высказывал какие-то идеи, может быть, просил даже о чем-то, но он же не был в России, он по какому правовому статусу может быть преступником в России объявлен?
— Понимаете, у террористов, экстремистов нет правового статуса во всем мире, я вам так скажу. Дело в том, что с экстремизмом еще под вопросом, разные бывают виды экстремизма, а что касается террористов, то у них как такового правового статуса нет. Лицо может каким-либо образом планировать преступление или совершать преступление в сети, и впоследствии за ним могут открыть охоту, например, сотрудники спецслужб, которые находятся на территории России. А в связи с чем они открывают эту охоту? В связи с тем, что, например, вербуют на территории России каких-либо своих последователей либо уговаривают определенных лиц совершить те или иные преступления. И поэтому считается, что юрисдикция, ведь совершает преступление лицо фактически на территории России.
Дмитрий Динзе
— То есть если молодой человек, условно говоря, Вконтакте девушки из России писал что-нибудь про украинский национализм, что-нибудь, может, даже очень резкое, то если против этой девушки возбудили уголовное дело, то он как бы является фигурантом этого дела?
— Да, он является фигурантом этого дела, он может быть идеологом определенной террористической идеи, он может быть идеологом экстремистской идеи, может быть подстрекателем к совершению каких-либо преступлений. Например, по санкт-петербургскому делу о терроризме есть такой Азимов Акрам, его представляет Ольга Динзе. С ним схема была следующая: его забрали из больницы наши спецслужбы совместно с киргизскими спецслужбами, потом дальше сотрудники спецслужб сели с ним на самолет до России, долетели до России, а дальше они заставили его пройти пограничный контроль, где после пограничного контроля, собственно говоря, он сам проходил его, они его задержали, уже препроводили в секретную комнату.
— Вопрос по поводу "секретной тюрьмы": человек, похищенный на территории государства, он сколько времени может находиться вне правового поля, без адвоката, без юридической помощи, вообще неизвестно где?
— По моим последним данным, такой человек, например, сидел в "секретной тюрьме" вместе с моим подзащитным Азимовым Аброром 4 месяца, как он признался моему подзащитному.
— То есть сколько угодно, я правильно понимаю?
— Да, абсолютно верно. Пока сотрудники спецслужб не решат, что с ним дальше делать.