Домашние побои в России снова могут быть криминализированы. Причем уже в этом году. Соответствующий законопроект уже готовится. И будет внесен на рассмотрение депутатов весной.
В феврале Госдума приняла, а Владимир Путин подписал поправки в закон, которые отменяют уголовную ответственность за семейное насилие. Причем всего полгода назад – прошлым летом – та же Дума принимала ровно противоположную поправку. Настоящее Время обсудило эту ситуацию с общественным деятелем Аленой Поповой.
— Скажите, пожалуйста, мы понимаем, что все: Дума приняла, Путин подписал. Все-таки какая-то дискуссия, какое-то возвращение к обсуждению этой очень непростой и неприятной инициативы для российского общества еще возможно?
— Я считаю, что сейчас надо обсуждать отдельный закон о профилактике семейно-бытового насилия или, как мы называем это, закон о домашнем насилии. Что касается декриминализации, то, мне кажется, благодаря этой большой борьбе, к которой присоединилось общество, в Совете Федерации была создана комиссия, которая в течение месяца со дня подписания Путиным этого закона мониторит данные, то есть количество вызовов, количество жертв. Об этих данных мы, я думаю, услышим, там есть Антон Беляков, напоминаю всем, что Антон Беляков – сенатор от Владимирской области, именно Антон вносил нашу поправку о том, что повторный эпизод домашнего насилия должен быть делом частно-публичного обвинения. Объясню, что это такое: это когда жертва пишет заявление, всем остальным занимается полиция. Поправка не прошла, поэтому сейчас повторный эпизод по закону, который подписал Путин, – частное обвинение, то есть жертва не в полицию обращается, она идет сразу в суд и доказывает, что она жертва. Но, я думаю, что Антон будет повторно вносить эту поправку через Совет Федерации.
Мы сейчас делаем, я и авторы законопроекта о профилактике семейно-бытового насилия – Мари Давтян и Алексей Паршин, нас очень много людей, которые работают над этим законопроектом, мы ходим к депутатам и объясняем им, почему очень важно принять отдельный закон. В этом отдельном законе есть два нововведения. Одно нововведение называется охранный ордер. Охранный ордер – это и мера профилактики домашнего насилия, это когда, например, полиция видит или кто-то видит, что происходит насилие, и насильнику предписывается не применять насилие к жертве либо покинуть дом, в котором он пребывает с теми, кого он унижает или применяет насилие. Это очень хорошо, потому что сейчас, когда случаи насилия происходят, приходится из дома убегать несчастной женщине, я напомню статистику: 50 тысяч жертв – 36 тысяч женщин, 11 тысяч детей, почти 12 тысяч, 3 тысячи мужчин.
Когда применяется насилие в семье, обычно женщина хватает ребенка, выбегает на улицу, вот в чем она находилась, так она с открытыми глазами оказывается посреди холодной улицы, не знает, куда идти. Если она прописана на территории города, откуда она выбежала из квартиры, она может обратиться в кризисный центр. У нас прописной ценз, например, в Москве великолепные кризисные центры в Дубках, но ты можешь туда попасть бесплатно, только если ты налогоплательщик Москвы, то есть если ты прописан на территории Москвы. Если нет – тогда только за деньги, и то там количество койкомест ограничено, что, как мы понимаем, ужасно, потому что жертв огромное количество. В данном случае охранный ордер говорит о том, что не я как жертва убегаю из дома, а насильника исключают из дома, и он не имеет права ко мне приближаться.
Более того, я сегодня выкладывала пример, что, например, в Новой Зеландии при выписке охранного ордера насильнику предписывается посещать специальные психологические курсы по работе с гневом. И если он хотя бы один раз эти курсы пропустил, это приравнено к криминальному преступлению, то есть, условно говоря, к Уголовному кодексу.
— Скажите, пожалуйста, а как вы относитесь к этой странной инициативе, которая на днях буквально прозвучала, о создании профилактических центров для мужчин, которые практикуют домашнее насилие?
— Категорически плохо отношусь, совсем не поддерживаю. Считаю, что если делать такие курсы только при существующих кризисных центрах, а деньги, если их некуда девать, лучше пусть направляют на строительство центров для реабилитации жертв. Реабилитировать насильника невозможно, потому что он и так уже насильник, куда еще его – спа-процедуры, что ли, проводить или что-то ему там делать дополнительное? Нет. Это специальные методы коррекции его поведения, это не реабилитационные центры. Это можно сделать при уже, повторюсь, существующих кризисных центрах либо при социальных службах, и дополнительно городить огород не надо.
— Если возвращаться к разговору о специальном законе, который бы, собственно, описывал само понятие домашнего насилия, когда можно в принципе ждать его внесения уже в Госдуму?
— Мы надеемся, что благодаря общим усилиям он может быть внесен еще в этом периоде заседаний Госдумы. Наверное, скорее всего, либо весной, либо ранним летом. Если мы его хорошо сейчас проработаем, мы активно очень каждый день над ним работаем, вот мы встречались, собственно, с депутатами от всех фракций, включая Оксану Пушкину, это фракция "Единая Россия", как мы знаем, которая активно нам помогает, и Сережу Шаргунова, фракция КПРФ, который выразил желание также активно помогать, он был одним из тех, кто не проголосовал за декриминализацию побоев.