Президент Венесуэлы Николас Мадуро объявил, что его страна будет вручать собственную премию мира. Комментируя это решение, Мадуро сказал, что российский лидер Владимир Путин — именно тот человек, который заслужил новую премию.
Свое заявление Мадуро сделал через несколько часов после того, как Нобелевскую премию мира получил президент соседней с Венесуэлой Колумбии Хуан Мануэль Сантос.
Новая премия носит имя предыдущего президента Венесуэлы Уго Чавеса. Как она будет выглядеть и почему Венесуэла сейчас так дружит с Путиным, как премия вообще может отразиться на тяжелейшей экономической ситуации в стране, Тимуру Олевскому рассказал обозреватель русской службы Радио Свобода Александр Гостев.
— Как будет выглядеть эта премия? Что это такое?
— Это будет маленькая статуэтка, копия памятника Уго Чавесу, который появился в Каракасе некоторое время назад, это памятник работы российского скульптора, не помню сейчас фамилию, точно не скажу. Не Церетели.
— Золотая статуэтка, как вы думаете?
— Статуэтка золотая, я видел фотографии.
— Ага, то есть вот так. Эта встреча произошла в Стамбуле на Энергетическом форуме, встреча между Мадуро и Путиным, на фоне сообщений о том, что ОПЕК договорилась о снижении цен на нефть. Насколько я понимаю, для Венесуэлы сейчас все эти вопросы – дружба с Россией, цены на нефть – не просто важны, а жизненно важны, люди умирают с голода. Или я ошибаюсь?
— Жизненно важны — конечно, и люди умирают с голоду – вы тоже не ошибаетесь. Хотя бы если бы можно было заморозить цены на нефть, а не поднять их до уровня 2012-2013 года – это был бы, наверное, счастливый день для Николаса Мадуро. Что он именно обсуждал с Путиным – это было за закрытыми дверьми, но, конечно, не очень понятно. Хотя я бы просил, так или иначе, помощи.
Другое дело, что Николас Мадуро сейчас в таком положении, что он помощи просит у всех. Несколько дней назад произошла, на мой взгляд, более знаковая встреча его, чем его общение с Путиным или с какими-то первыми другими лицами российского государства, с ними-то он встречается довольно часто.
— А с…?
— А с госсекретарем США Джоном Керри, который по идее для него должен быть олицетворением вселенского империалистического зла.
— Помнится, сатаной называл Уго Чавес США.
— И Мадуро – тоже.
— Совсем недавно еще.
—Очередной заговор в Каракасе раскрывается примерно раз в два дня, а иногда их раскрывают несколько штук за день. То, что звучало за последние несколько лет уже после того, как скончался Уго Чавес, из уст Николаса Мадуро в адрес мирового империализма, НАТО, ну и Вашингтона, конечно, на вершине этой пирамиды, выходило за рамки всякого дипломатического протокола. И тут такая встреча. Они встретились в Колумбии, на нейтральной территории, в историческом красивом городе приморском.
— Президент, который недавно получил Нобелевскую премию мира, мы только об этом говорили совсем недавно.
— Вот. И такая миленькая встреча, они был без галстуков, Мадуро вообще принципиально буржуазные костюмы не носит – он то в спортивном костюме в цветах национального флага, то в каких-то таких белых рубашечках.
Есть такой постколониальный, может быть, колониальный стиль официальный, считается, одежды в Латинской Америке, эта рубашка называется гуаябера. Это рубашка-пиджак из легкой льняной или хлопковой ткани, всегда белая или нежно-кремовая, напоминающая немного военный френч, с четырьмя кармашками — два нагрудных, два внизу. Так вот Джон Керри, видимо, решил пойти ему навстречу, он тоже примерно такую рубашечку надел.
— Кстати, они выглядели как два человека, которые встретились в пижамах, если посмотреть взглядом европейского человека.
— Абсолютно, можно так сказать. Поговорили они очень мило, но вообще после того, как гром и молнии метались, а сейчас люди говорят: "Ну давайте вместе стремиться к демократии, к миру". Ну, Джон Керри увещевал Николаса Мадуро как человека неадекватного, о чем мы можем отдельно поговорить, видимо, он боялся, что Николас Мадуро может вообще вскочить, ну не укусить его, но сорваться, что называется.
И он говорил, что надо договариваться с оппозицией, неплохо бы выпустить заключенных политических из тюрем, перестать арестовывать владельцев магазинов за то, что они отказываются в соответствии с революционными декретами, которые Мадуро тоже издает по восемь штук в день, снижать цены и фиксировать их и т.д. А Мадуро кивал, и весь его внешний вид говорил о том, что дошел я до такого состояния, что мне уже и от Господа Бога, и от черта помощь нужна.
— И вот тогда, пожалуй, стоит обратить свой взгляд внутрь страны, что происходит в Венесуэле, то, что я видел в последний раз, кадры мировых агентств передает какую-то просто апокалипсическую картину.
— Чудовищный кризис, причем, я бы сказал, с каким-то таким налетом кладбищенского юмора, который упирается очень сильно еще в фигуру Николаса Мадуро. Человек без высшего образования, без какого бы то ни было, начинавший водителем автобуса. Потом, в силу такой, наверное, природной склонности к произнесению пламенных речей, ну латиноамериканские политики все умеют говорить долго и красиво, часами, но этот, видимо, в молодости подавал…
— Уго Чавес умел говорить.
— Фиделя Кастро все равно никто не переплюнет, он умел говорить по 6 часов подряд без бумажки, не запинаясь, нам с вами до него далеко.
— Это да.
— Но Николас Мадуро тоже нас с вами по этой части обойдет, что называется, оставит за флагом. Я боюсь, что только по этой. Человек, вместо того, чтобы… он партийную карьеру делал, возглавлял какие-то крупные посты в государстве, был депутатом Национальной ассамблеи парламента, потом всячески поддерживал Уго Чавеса во время неудавшегося военного переворота, когда Чавеса хотели отстранить от власти, Чавес его назначил преемником, и Мадуро, что называется, тут разошелся. Хотя харизмы ему, на мой взгляд, такой, какая была у Уго Чавеса, совершенно не хватает. Его так не уважают, наверное, даже его ближайшие соратники.
— Кто, кстати, его соратники, кто управляет Венесуэлой?
— Я сначала отвечу на ваш вопрос, чем он занимается. Знаете, человек ведет, как и Уго Чавес, иногда многочасовое, практически ежедневное телерадиошоу вместо того, чтобы управлять государством, в котором он, например, учит женщин, как сушить волосы, домохозяек – как стирать белье, каким-то таким подобным вещам. Почему он это делает? Потому что ни стирального порошка, ни электричества нет. Стиральные машинки и фены не работают.
— И еды нет. Это богатейшая страна, мы знаем, туда Сечин летал, по-моему, он сам рассказывал, чуть ли не 15 раз для того, чтобы нефть добывать.
— Нефть они хотят добывать – у них не получается.
— Почему не получается? Там легкая нефть.
— Во-первых, потому что, извините, который год… Венесуэла – богатейшая страна, там три урожая в год можно снимать, запасы нефти разведанные, по последним оценкам аналитиков, той же ОПЕК, они больше, чем в Персидском заливе, потенциальные. Однако не идет. Почему? Да потому что из Венесуэлы бегут не просто образованные люди, предприниматели, грамотные технические специалисты, вообще бегут все.
Вместо этого на руководящие абсолютно все посты назначаются военные, окончившие совсем недавно какие-то там сержантские курсы повышения квалификации и сейчас ставшие генералами, или офицеры госбезопасности. Причем я замечу очень немаловажный момент: не всегда собственные венесуэльские. Например, не так давно венесуэльской нефтяной отраслью руководил кубинский генерал госбезопасности по фамилии Вальдес, который на родине прославился очень умелыми преследованиями диссидентов и посадками их в тюрьмы.
— Кстати, недавно совсем Мадуро выпустил указ привести в повышенное состояние вооруженные силы в связи как раз с ситуацией в Колумбии, где, как он посчитал, может начаться новая фаза войны из-за того, что референдум о примирении с партизанами провалился. Но Россия очень серьезно заявляла, по крайней мере, внутри страны, что вот сейчас Венесуэла – лучший друг, всем поможет. Не помогает. Что случилось?
— Отношения Венесуэлы с Колумбией – это отдельный рассказ. В 2015 году чуть не дошло до войны.
— А вот с Россией?
— С Россией? Ну с кем-то дружить надо, понимаете. Хочется войти в клуб больших государств.
— Почему мы бросили Венесуэлу, если говорить о России?
— Венесуэле в лице Николаса Мадуро очень громко хочется топнуть ногой по мировой арене. А калибр ни самого Мадуро, ни состояние дел в его стране – ни политических дел, ни экономических – ему это не позволяют. Ему хочется быть равным.
— Может это все кончиться тем, что внешние компании западные или российские тоже в какой-то момент просто так заберут всю страну? Когда-то их изгоняли, а теперь она им достанется, и они начнут…
— Я не думаю, что так будет, сейчас все-таки не 19 век, Венесуэла чтобы стала чьей-то колонией. Западные компании просто плюнули, говоря простым языком, на любые попытки вести какие-то дела с венесуэльцами и оттуда сбежали. Есть еще частные инвестиции там, но какие-то такие крупные международные корпорации или государственные иностранные, связанные с собственными правительствами, там давно дел не ведут.
Важный момент: конечно, Венесуэла остается главным, наверное, торговым партнером… вернее, с другого конца начну. Для Венесуэлы по-прежнему главный торговый партнер – не Россия, а США, куда поставляется львиная доля всей венесуэльской нефти. Несмотря на всю эту риторику, которая чудовищно сочетается, бизнес-с-криком.
— Это, кстати, особенность таких режимов, которые одной рукой находят себе врага, другой, собственно, с ним и торгует. И непонятно, поможет ли премия мира, которая учреждена Николасом Мадуро, восстановить экономику в стране. Мы следим за этой ситуацией постоянно, тем более, что мировые новости нам в этом активно помогают.