Годы горбачевской перестройки были "золотым веком" советских СМИ: такой популярности и таких рекордных тиражей телепрограммы, газеты и журналы не знали ни до, ни после рубежа 80-х и 90-х. Неудивительно, что в дни августовского путча 1991 года российские СМИ сыграли значительную роль в том, что страна и мир оставались в курсе драматических событий, происходивших в Москве, а инициаторам переворота не удалось установить информационную блокаду, хотя они к этому активно стремились.
Настоящее Время публикует исследование Наталии Ростовой, посвященное тому, с чем столкнулись и как вели себя журналисты в три решающих августовских дня. Это часть проекта "Рождение российских СМИ. Эпоха Горбачева (1985–1991)".
ТАСС – рупор ГКЧП
Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС) стало главным инструментом, при помощи которого путчисты распространяли свои заявления. Контроль за СМИ в те дни осуществлял секретарь ЦК Александр Дзасохов. В течение трех дней тот оказывал давление, требуя передавать по каналам ТАСС больше информации в поддержку путча.
19 августа в 6 утра заявления ГКЧП появились на ленте ТАСС, а по телевидению указ вице-президента СССР Геннадия Янаева о введении чрезвычайного положения в стране и образовании ГКЧП прочитали дикторы. С этого же времени сообщения передаются и по радио. Документы комитета зачитываются с интервалами во времени, а в 8 утра выходит первый полноценный выпуск теленовостей, в котором они звучат друг за другом.
Как отмечал в своих показаниях по делу глава ТАСС Лев Спиридонов, к вечеру агентство стало получать заявления и из Белого дома – "Заявление Б. Н. Ельцина с осуждением путча", "Сообщение Комитета конституционного надзора", "Сообщение из Белого дома о созыве чрезвычайной сессии Верховного Совета РСФСР" и "О созыве пресс-конференции в Белом доме".
"Я распорядился дать заявление Ельцина в изложении, в котором сохранялись два принципиальных положения: о том, что все это незаконно, и призыв к всеобщей бессрочной забастовке, – сказал Спиридонов. – Эта информация прошла за подписью РосТАСС".
Запрет печатной прессы
Москва, август 1991 года
Путч был организован в понедельник, когда газеты традиционно не выходят. Но во вторник они не выходят уже в связи с постановлением ГКЧП №2 "О выпуске центральных, московских городских и областных газет". Этим документом "временно ограничен перечень выпускаемых центральных, московских городских и областных общественно-политических изданий", но названы те, что не представляют угрозы заговорщикам.
Выходить разрешено следующим изданиям: "Труд", "Рабочая трибуна", "Известия", "Правда", "Красная звезда", "Советская Россия", "Московская правда", "Ленинское знамя", "Сельская жизнь".
20 августа в 11 утра главные редакторы 11 газет демократического толка, которые не вышли в этот день в свет – "Аргументы и факты", "Московский комсомолец", "Комсомольская правда", "Коммерсантъ", "Куранты", "Мегаполис-экспресс", "Независимая газета", "Российская газета", "Российские вести" и "Столица", – собрались в кабинете главного редактора "Московских новостей" Егора Яковлева и решили издать "Общую газету".
"Уже договорились с типографией в Таллинне. Факсами отправляем информацию в Париж, Нью-Йорк, Берлин, Рим. Там под шапками "МН" она выходит в "Либерасьон", в "Нью-Йорк Таймс", в "Репубблика", – написала в своем дневнике журналистка "Московских новостей" Евгения Альбац.
В этот же день газету зарегистрировало Минпечати РСФСР, и она вышла в свет 21 августа. Номер верстался в "Коммерсанте", который возглавлял сын Егора Яковлева Владимир.
"Володя Яковлев – тогда владелец и главный редактор "Ъ" – был занят: искал какую-нибудь из закрытых гэкачепистами типографий, где осмелятся взять взятку. Взятку взяли, газета вышла, тут и путч кончился. И сразу же пришлось выпускать текущий номер "Ъ". Я не спал третью ночь и обижался на ГКЧП: эти "совки" не смогли даже до выходных дотянуть", – вспоминал тогдашний шеф-редактор издательского дома "Коммерсантъ" Андрей Васильев.
Номер "Общей" запомнится одним из легендарных, школы "Коммерсанта", заголовков: "Кошмар, на улице Язов" (Дмитрий Язов – последний министр обороны СССР, член ГКЧП – НВ).
Запрет на выпуск газет продлится до 6 вечера 21 августа и будет снят одновременно с включением средств связи на даче Михаила Горбачева, запертого в Форосе.
Обращение Ельцина в "Известиях"
Президент России Борис Ельцин стоит на танке около Белого дома в Москве, 19 августа 1991
20 августа "Известия" становятся единственным печатным изданием, которое рассказало об обращении "К гражданам России", подписанном руководителями России Борисом Ельциным, Иваном Силаевым и Русланом Хасбулатовым. В нем говорилось, что президент СССР Горбачев был отстранен от власти, вне закона объявлен "пришедший к власти так называемый комитет", его решения и распоряжения. Гражданам России предлагалось "требовать вернуть страну к нормальному конституционному развитию".
Журналист Владимир Надеин рассказывает, что главный редактор Николай Ефимов приехал в редакцию во второй половине дня и приказал выбросить из номера текст об обращении Ельцина.
При этом, "Известия" публикуют все материалы комитета, включая и постановление №1 (этим документом распускаются все органы власти в стране, включая военных и Совет безопасности, его функции ГКЧП тоже берет на себя), и указ вице-президента Геннадия Янаева (берет на себя президентскую власть "в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем своих обязанностей").
Возможно, Ефимов и смог бы настоять на праве главного, но тут возникло давление типографских рабочих.
"Верстальщики, линотиписты, мастера типографии заявили, что без обращения Ельцина они печатать "Известия" не будут, – сказал Надеин. – "Это не ваше дело! – кричал Ефимов. – Вы – не "Известия". Рабочие ответили: "Мы-то известинцы десятки лет, а вы – без году неделя".
"Лебединое озеро"
Балет "Лебединое озеро", ставший одним из символов августовского путча, традиционно служил музыкальным фоном при похоронах всех последних генеральных секретарей – и Леонида Брежнева, и Юрия Андропова, и Константина Черненко.
В этот день, как неоднократно говорил Леонид Кравченко, балет стоял, причем дважды, утром и вечером, в телевизионной программе, которая в те времена составлялась за недели вперед. На вопрос о "Лебедином озере" он отвечал "раз двести или триста".
"Ну возьмите газеты, журналы августа 91 года! – говорит он в интервью Slon. – Я еще 5 августа утвердил программу на неделю с 19 по 26 августа (это всегда заранее делалось, делается и теперь). Откройте газету и увидите, что и утром, и вечером было "Лебединое озеро", а также премьера художественного фильма "Три дня и три ночи". И он тоже был показан. Название было за два года придумано, кто знал, что путч будет три дня и три ночи? Это потрясающий парадокс!"
Кравченко говорит, что понимал: он лишится кресла в любом случае, кто бы ни пришел к власти, а потому решил защитить себя хотя бы тем, что поставит в эфир уже утвержденную программу.
Однако для аудитории музыка Чайковского стала символом замалчивания происходящего в стране.
Эта же музыка звучала в дни переворота и по "Маяку". Ближайший помощник Горбачева Анатолий Черняев, запертый вместе с ним в Форосе, записывает в дневнике: "Когда я писал там, через каждые полчаса включал "Маяк": между новостями шли "симфонии" и музыка из балета Чайковского "Лебединое озеро", от которых в той обстановке тошнило. Потом в памяти миллионов слушателей они навсегда остались "позывными путча".
Путч на телевидении
Статуя основателя КГБ Феликса Дзержинского на Любанской площади Москвы повалена, 22 августа 1991
Постановлением №3 ГКЧП временно ограничивает "перечень транслируемых из Москвы на всю территорию страны следующими программами: по телевидению – первой, второй и третьей программами Центрального телевидения; по радиовещанию – первой, второй, третьей и четвертой программами Всесоюзного радиовещания". Деятельность телевидения и радио России приостанавливается.
О том, что в действительности происходило в те дни, телевизионной аудитории станет известно после путча.
23 августа в эфир вышел спецвыпуск программы "Взгляд", закрытой в конце 1990. Его провели Владислав Листьев, Александр Любимов и Александр Политковский. "Выходили в прямой эфир каждый день, – вспоминал позже Любимов. – За несколько дней военной блокады города у нас скопилось огромное количество снятого материала. Поскольку государственное ТВ было окружено войсками, наши телекамеры практически и собрали всю картинку трехдневного путча. Работали все: и Листьев, и Демидов, и Разбаш, и даже Эрнст, который политической журналистикой не занимался".
Именно "Взгляд" показал 25-го кассету, которую Горбачев записал еще в Форосе. Как рассказывал позднее его пресс-секретарь Виталий Игнатенко, Горбачев услышал его совет – передать пленку именно "Взгляду", несмотря на сложное личное отношение к ведущим.
Репортаж Сергея Медведева
В 10 вечера 19 августа кадры с Борисом Ельциным на танке неожиданно появились в программе "Время". Четырехминутный сюжет корреспондента Сергея Медведева стал переломным. Он показал, что ГКЧП еще не одержал победу, солдаты не готовы стрелять в людей, а подступы к зданию Верховного Совета перекрыты москвичами. В сюжете было сказано, что Ельцин требует эфира для Горбачева, потому что он "заперт в Форосе".
Для самого Ельцина показ сюжета Медведева был неожиданностью. Репортер не призывал людей выйти на улицу, но при просмотре сюжета было очевидно: можно пойти за Борисом Ельциным, как это уже сделали герои репортажа.
Как в показаниях по делу ГКЧП отмечал первый заместитель главы Гостелерадио Валентин Лазуткин, Борис Пуго – глава МВД СССР и один из членов ГКЧП – назвал этот репортаж прямым предательством и инструктажем к действиям против ГКЧП.
"Вся программа "Время" была полна откликами о "единодушном одобрении трудящимися", и только этот репортаж показал сопротивление москвичей созданию ГКЧП", – писал о нем исследователь телевидения Георгий Кузнецов.
Как рассказывал сам Медведев в интервью исследователю медиа Эллен Мицкевич, он попросил разрешения пойти в Белый дом, на баррикады, у своего начальника, руководителя новостей Ольвара Какучая. Тот, хотя и не верил, что получится дать сюжет в эфир, разрешил сходить – "для истории". (В самом сюжете Медведев тоже проговаривается, что не верит в выход в эфир.)
По версии Медведева, Лазуткин согласился с Какучая дать репортаж. Как отмечает Мицкевич, Лазуткину немедленно позвонили и сказали, что он уволен, Какучая попросил Медведева исчезнуть на две-три недели, а 20-го числа к Лазуткину прикомандировали полковника КГБ.
Полную версию статьи читайте на Радио Свобода