В рамках спецпроекта ко Всемирному дню борьбы с торговлей людьми Настоящее Время поговорило с проституированными женщинами, клиническими психологами, исследователями проституции и врачами о том, отличается ли опыт женщин в проституции в разных странах, почему мужчины покупают секс и существует ли добровольная проституция.
Тамара родилась и выросла в России. В проституцию попала в 21 год. Она была вынуждена оказывать сексуальные услуги в массажном салоне. Через три месяца ей удалось оставить это и начать обычную жизнь. Сейчас Тамаре 25 лет, она помогает проституированным женщинам. В России за занятие проституцией предусмотрено административное наказание. За сутенерство – уголовное.
Я бы хотела забыть каждый день пребывания в проституции. Своим бывшим клиентам я бы сказала: "Чтобы вы сдохли, твари". Я не считаю, что проституция – это такая же работа. Это не было моим осознанным выбором. Если бы я знала всю правду, то я бы туда не пошла.
Самое тяжелое в этом занятии – ежедневные изнасилования, нарушения целостности твоего тела, границ. Когда какие-то мужики лижут тебе между ног, а ты не можешь отказать. Или когда они тебя за грудь трогают. А у нас за грудь можно было трогать совершенно бесплатно и сколько угодно. А если тебе не нравится – терпи.
Я начала заниматься проституцией в массажном салоне, где не предполагался секс с проникновением. Ну, конечно, куни делать было можно, потрогать можно. Однако многие даже не спрашивали и переходили к насильственным действиям. Или же пытались договориться. Больше всего я ненавидела, когда они приходили договариваться. Мне было проще потерпеть, чем отказать. Когда я отказывала, клиент уходил недовольный, и потом никому не было хорошо. Была двоякая ситуация. Гость уходил недовольный – тебя ругали. А проникающий секс запрещали. Если кого-то на таком ловили, то сразу увольняли.
Я попала в проституцию из-за того, что у меня не было денег. Мне хотелось зайти в супермаркет, купить продуктов, которые я любила, и не смотреть на ценники. Хотелось хоть раз поесть нормально. Я думала, что смогу наладить свое финансовое состояние. Мне тогда хотелось пройти одни образовательные курсы и уехать путешествовать. Хотелось как-то повлиять на свою жизнь, чтобы вытащить себя из состояния, в котором я пребывала.
У меня тогда был сложный период. Я два года училась в университете, но меня отчислили. Примерно в тот же период я развелась с мужем, с которым сошлась сразу после школы. Также я переживала духовный кризис, находясь в секте. Все эти факторы совпали, и у меня началась депрессия, мне было сложно найти свое место в жизни. У меня были сложности с жильем, были сложности с работой – пыталась работать и в общепите, и в продажах, но отовсюду увольняли. Я не знала, чего я хочу в жизни. То, что мне раньше приносило удовольствие – вера в бога и служение в храме, – перестало приносить удовольствие. На тот момент у меня сформировалась зависимость от стимуляторов. К тому же до того, как я попала в проституцию, у меня уже был неоднократный опыт сексуального насилия – начиная с подросткового возраста.
Я чувствовала себя на дне жизни, чувствовала себя недостойной, чувствовала, что я предаю бога, предаю близких людей, ведя двойную жизнь, предаю себя, потому что стандарты, которым я раньше следовала, перестали удовлетворять мои потребности. Я корила себя за то, что я "грязная", так как встречалась со многими мужчинами, подсознательно наказывая себя промискуитетом. На фоне всего этого я всегда знала, что в проституции вроде можно заработать денег. Это, конечно, противоречило моим принципам, но мне себя было уже не жалко. Я думала, что текущую свою жизнь я запорола. А в следующей, возможно, еще удастся отыграться.
С бывшим мужем я познакомилась в интернете. До этого интереса к мужчинам у меня не было. Я перекраивала себя, поскольку всегда знала, что мне нравятся женщины. Но я отрицала это и пыталась жить социально приемлемой жизнью, потому что в кришнаизме гомосексуализм считается нежелательным.
В эту секту я попала в 14 лет. Я тогда переживала подростковый период, у меня были сложные отношения с родителями и со сверстниками. Я жила в маленьком закрытом военном городке. Я слушала панк-рок, "Аукцыон", "Крематорий", Земфиру и не видела смысла в жизни. Сколько себя помню, мне всегда было плохо. В 13 лет был какой-то просвет, когда я поняла, что мне нравятся женщины. Потом некоторое время были тусовки, попытки завести отношения.
Как-то я прочитала книжку про вегетарианство. Это была кришнаитская книга "Ведическое кулинарное искусство". Там объяснялось, какой удар планете наносит животноводство, что это вредно для духовной жизни человека. Аргументы из этой книги произвели на меня неизгладимое впечатление. Я начала читать другую литературу. Мне стало казаться, что там есть какая-то истина. Вначале я отнеслась со скепсисом к некоторым практикам, но потом начала их внедрять в жизнь, повторять мантры, читать священные книги, общаться с кришнаитами, ходить на воскресные программы. Я там для себя нашла то, чего мне не хватало, – общество, которое меня понимало, вкусную еду, танцы, людей… Однако любить женщин я себе запретила. В этой секте я пробыла восемь лет.
Массажный салон я нашла через объявление в интернете, позвонила, мне сказали прийти на собеседование. Я пришла, мне объяснили, что нужно делать, и уже через несколько дней я вышла на смену.
Я настроила себе радужных картинок, как буду такой проституткой из "Камасутры". Я читала "Камасутру". И не только в "Камасутре", но и в священных индийских писаниях, таких как "Шримад Бхагаватам", описывается история общения Кришны и его аватаров с проститутками. Он им дарует всяческое освобождение и радость. Что в древней Индии, что в современной допускается существование касты проституток. И основатель общества сознания Кришны неоднократно высказывался за то, что следует содержать касту проституток, чтобы невежественные люди могли таким образом усмирять свою плоть. Читая все это, я проникалась мыслью, что такие женщины есть, они, конечно, с точки зрения духовной жизни достаточно низко пали, но я сама и так уже достаточно низко пала. Поэтому почему бы и нет? В "Камасутре" образ гетеры очень романтизирован. Она выходит к воротам, ждет своего гостя. Это все так красиво описывается. К тому же я тогда очень бедно жила. И все в моей голове складывалось в такую эмоцию, что мне было волнительно, но не страшно. Я свое решение уже приняла, приняла то, что со мной будет дальше. Но на самом деле я ничего не знала о том, что будет дальше.
Я помню свой первый день в проституции. Помню, как я пришла в салон на мандраже. Помню, что в этот день проснулась в 5:30 без будильника. В первый день я познакомилась с девочками в салоне. Мне сказали, что я должна придумать имя, каким меня там будут называть. Я наблюдала за девочками и не чувствовала себя членом их сообщества. Мне хотелось примкнуть к ним, чтобы показать, что я это могу. Хотела что-то доказать себе и другим. Все эти мысли меня мотивировали, и я не боялась. Где-то ближе к вечеру пришел первый гость.
Сначала мне рассказали на словах, что надо делать. Потом сказали, что я несколько раз выйду с другой девушкой – бесплатно, "в подарок". Я должна буду смотреть, что она ему делает, первую эякуляцию сделает она, а вторую – уже я.
Мне очень не повезло с первым гостем. Он был толстый, волосатый и очень плохо говорил по-русски. Я очень удивилась, как моя напарница с ним спокойно договаривается. Он взял минимальную по стоимости программу, которая в прейскуранте выполняется в трусиках. Но он начал торговаться, чтобы мы сняли эти трусики. Атмосфера была очень гнетущая. Но я понимала, что пути обратно нет, и мне придется это сделать. Было очень странно наблюдать за напарницей. Со стороны это выглядит очень даже натурально. Действительно, казалось, что она с какой-то заботой к нему относится. Было странно это видеть, поскольку этот человек был не из приятных. Я подумала, что я так не смогу. Но пришлось смочь.
Я моментально почувствовала себя грязной. Мне постоянно приходилось ходить в душ, смывать масло с волос, сперму с рук и стирать одежду. И все равно я чувствовала себя грязной.
Я поддерживаю шведскую модель в вопросе проституции. Исследования доказывают ее эффективность. В тех странах, где проституция легализована, растет спрос и падает ценник. Плюс, если это все легально, государство становится соучастником этого преступления, поскольку оно получает налоги. Это самое страшное. И то, что это происходит в том числе в правовой Европе, для меня представляется дикостью. Легальные бордели не решают ситуацию. Раздача презервативов не решает ситуацию. Решает ситуацию только снижение спроса, осуждение обществом людей, которые покупают секс. Могли бы помочь некие санкции. Например, если бы человек, который покупает женщину, получал штраф и не мог с этой статьей устроиться на определенные должности. И самое главное – отмена наказания для вовлеченных в проституцию и программы по их ресоциализации.
Я искала разные способы, как выйти из проституции. И подсознательно начала рассказывать всем знакомым, чем я занимаюсь. Мне хотелось об этом кричать, искать поддержки, мне хотелось, чтобы кто-то объяснил, что со мной происходит, как я попала в эту ситуацию. С другой стороны, я хотела отбраковать людей из своего общества, которые бы начали меня за это осуждать или которые сказали бы, что это отличная работа. Поэтому я начала об этом рассказывать. С людьми, которые меня тогда поддержали, я до сих пор общаюсь. Я пробовала разные штуки – ходила к психологу, участвовала в эксперименте для людей с депрессией. Также я начала читать о проституции и наткнулась на организацию, которая помогает пережившим это, затем даже начала участвовать в ее деятельности. Одна из таких организаций – фонд "Безопасный дом". Так что мне помог активизм, терапия, помощь и поддержка близких.
Мои родственники не знают о том, что я была в проституции. И мне хотелось бы, чтобы они об этом не знали как можно дольше. Но я никогда об этом не забываю. Это часть моего опыта, который я интегрировала в линию своей жизни. Я бы не была собой без этого опыта. Я бы не занималась тем, чем я занимаюсь. Этот опыт, конечно, поломал меня. Но в то же время он показал, что можно подняться с очень глубокого дна и снова жить нормальной жизнью. Я сейчас полностью ресоциализировалась, я получаю образование в сфере IT, работаю. Я практически избавилась от хронических симптомов ПТСР, они мне уже так не мешают, как раньше. У меня сейчас все хорошо.