Обстановка в Афганистане меняется каждый день. После того как представители "Талибана" (запрещен в России и других странах) взяли Кабул, а президент Афганистана Ашраф Гани бежал из страны, тысячи людей пытаются также убежать.
Журналистка Лиза Карими сейчас находится в Кабуле и наблюдает, как город меняется на глазах. Она рассказала в эфире Настоящего Времени, что происходит на улицах города прямо сейчас. Уже вечером 17 августа Карими сообщила о том, что ей поступили угрозы от неизвестных людей (Настоящее Время добавило этот фрагмент разговора в начало этой статьи).
– О вашей безопасности в первую очередь хочу спросить. Угрожает ли вам кто-то, что-то?
– К сожалению, да. Час назад я получила и сообщения, которые потом они удалили, плюс я получила звонок и не знаю, хотели они меня просто испугать или на самом деле имели в виду это – не знаю. Но они мне сказали, что мы просто желаем, чтобы тебя быстро захватили талибы. И почему, для чего – они просто этого не хотели мне сказать. И я, конечно, испугалась, я не стала даже звонить обратно этому номер и узнавать, кто он такой вообще.
– Лиза, правильно ли я понимаю, что вы теперь условно в полицию обратиться не можете?
– Конечно. К какой полиции, например? У нас полиции нет. Что я сегодня увидела в городе: все стояли талибы, и не знаю, тех людей, которых я увидела, мне было страшно, я не могла подходить к ним сегодня, даже чтобы просто как журналист поговорить с ними и узнать ситуацию, я не смогла поговорить. А если я буду звонить и говорить, что кто-то мне угрожает, я не знаю, вообще не знаю.
– А эти люди, которые вам писали и звонили, они вам угрожают за то, что вы работаете журналистом в Кабуле или за то, что вы женщина в Кабуле?
– Я не уверена, что это за то, что я журналист, или за то, что я женщина. Но вы наверняка знаете, что это не только в режиме талибов, но и перед этим, когда мы работали, как женщинам и как журналистам нам не было безопасно здесь, особенно когда мы работали с иностранцами – это еще сильнее угрожало нам. Но вот когда уже пришел тот режим, у которых есть теперь свободные руки. Те люди, которые нас не принимали еще тогда, сейчас у них есть власть, сейчас они могут сделать это очень легко. Так что если они угрожают, это значит, у них есть власть, потому что перед этим мне никто не угрожал, я была журналисткой, и я, конечно же, была женщиной, я здесь выросла и никаких таких угроз я не получала. Так что я так думаю, что сейчас, когда они во власти, они пытаются что-то сказать нам или доказать, я уже не знаю.
— Прошли первые сутки после того, как талибы зашли в Кабул. Какой главный итог сейчас можно сделать?
— Сегодня первый раз, как я вышла из дома, посмотрела. Изменение было очень резкое, я вообще была в шоке. Город полностью изменился. То, что я видела два-три дня назад здесь, – такого больше не было. Конечно же, некоторые магазины открылись, людей было очень много, но среди этих людей я увидела очень мало женщин. Сегодня утром я увидела двух-трех женщин – они были с мужчинами, [потому что только так] они могли выходить из дома, я так думаю. Так что ситуация очень сильно изменилась. Даже я думаю, что это не те люди, которых я здесь видела два-три дня назад.
Изменился и образ жизни людей. Практически за два дня такое изменение – это шок для всех. Люди начали уже одеваться по-другому. Когда раньше здесь были в чекпойнтах правительственные войска – сейчас здесь стоят талибы. Все испуганные, все боятся. Их лица – мне просто не верится, что это мой народ.
— Вы ранее говорили, что люди боялись выходить из своих домов, а сейчас вы говорите, что было много людей на улицах. То есть перестали бояться? Или это приезжие?
— Я же вам сказала. Я этих людей не знаю. Я здесь выросла, я здесь живу, но тех людей, которых я сегодня увидела, я их не узнаю. Я не знаю, откуда они вообще пришли и кто они. В основном это были мужчины. Среди них, как я вам сказала, женщин не было. Да, людей очень много. В аэропорту поток людей тоже очень сильно замечается – у них еще есть надежда вылететь из Афганистана. Но эти люди, которых я увидела, я не думаю, что это те люди, которые [здесь жили]. Либо они работали в правительстве, либо они так сильно изменились, что я их уже не узнаю. Либо это не те люди.
— Вы говорите о том, что люди продолжают приезжать в аэропорты. Есть надежда еще людям вылететь из Кабула, из Афганистана или до сих пор их внутрь не пускают?
— Людей внутрь не пускают, все люди ожидают возле аэропорта. Я уже не знаю, сколько там внутри, я думаю, что внутри тоже есть некоторые люди. Я уверена, что люди, которые ожидают возле аэропорта, у них нет никакого разрешения войти – у них нет никакой иностранной визы, я так думаю. А оставшиеся внутри аэропорта – это уже те, которые должны их перевозить. Вы наверняка услышали новость о том, что вчера аэропорт был закрыт и никаких полетов не было, а сегодня они заново начали. Плюс больше 400 людей смогли покинуть Афганистан, что и увеличило надежду среди народа и что увеличило надежду тех людей, которые находятся уже возле аэропорта для того, чтобы покинуть Афганистан.
— Вы сказали, что раньше в тех местах, где стояли правительственные войска, сейчас вы видите представителей талибов. Как ведут себя талибы: агрессивны они, спокойны, вежливы?
— В первый раз я увидела улыбку на лице талиба. Это для меня было что-то новое. Они улыбались, останавливали машины, не смотрели, кто внутри, просто останавливали – это чекпойнт, – а после этого улыбались и давали им разрешение. И это возле аэропорта. Им давали разрешение пройти это место.
И что еще сегодня я заметила, что возле аэропорта стояли талибы и у них есть нож, палка – чем они пугали людей. Для меня это та же самая картина, когда во власти они были в прошлый раз. Эту самую картину я увидела своими глазами. И они, кстати, избили одного мальчика из-за того, что талиб несколько раз сказал ему: "Не надо стоять возле двери аэропорта, продвигайся туда". После того как он не услышал и снова пошел туда, этот талиб ударил его палкой. Я не узнаю свой город, это что-то другое.
— А вам что-либо известно о задержании бывших чиновников в Кабуле?
— Есть только слухи, но не о задержании бывших чиновников, а о том, что они ищут их. Есть такие слухи, что пошли по домам, начали искать. Вы наверняка знаете, что многие СМИ уже не работают, новостей нет. А те СМИ, которые дают новости, тоже с большим страхом. Не знаю, говорят ли они всю правду или нет. Я не могу быть уверенной в этом.
— Что знаете об информации, которая появилась совсем недавно, о фактах мародерства в Кабуле?
— Нет, такого нет. Пока я о таком не слышала. Если бы такое произошло, у нас есть группа журналистов, которая проживает по всему Кабулу, и я не слышала такого, чтобы кто-то сказал, что вошли в его дом, вошли в магазин и украли что-то. Я даже могу сказать что-то позитивное, что, наоборот, сейчас люди не боятся того, чтобы оставить свое имущество возле своего дома. Я увидела некоторых своих соседей, которые раньше боялись оставлять свои велосипеды, и они уже их оставляют.
А в прошлый раз, когда талибы были у власти, чему радовался народ – это тому, что не было краж. Люди не боялись за свое имущество. И то же самое у них сейчас в памяти есть. И они так думают, что сейчас будет точно так же. Поэтому я думаю, что все еще такое позитивное для них существует.
