В июне Балейский район Забайкальского края пережил сильнейшее за последние 60 лет наводнение. Но затоплением домов проблемы местных жителей не ограничились. В этом районе уже полтора века ведется разработка крупнейшего в России золотого месторождения, а также работало секретное предприятие по добыче радиоактивного тория: отходы этих производств захоранивались прямо рядом с поселком, а песок с месторождения шел на штукатурку для местных домов. После наводнения жители Балея и соседнего села Ундино-Поселье жалуются на сильный химический запах и проблемы со здоровьем. Эксперты не исключают, что это может быть связано с тем, что наводнение размыло захоронения ядовитых отходов: от "борта" самого крупного "ядовитого" карьера Балея до ближайшего жилого дома – всего 37 метров, сообщают Сибирь.Реалии.
Наводнение пришло в поселок Балей 17 июня. После сильных дождей с мелких рек в Балей пошел вал воды по рекам Унда и Онон, а дамбу, которая должна была сдерживать поток, прорвало. В самом Балее вода стояла в домах более суток, в наиболее пострадавшем от наводнения селе Ундино-Поселье – трое суток. Местных жителей власти эвакуировали, но их имущество сильно пострадало.
"Вода приближалась очень быстро. Службы среагировали поздно, начали оповещение, когда вода уже накрыла по крышу некоторые дома. Вода подходила с двух сторон: разлились обе реки", – рассказывает жительница Балея Ирина Пакулова.
"У нас затопило все: и дом, и мебель, и огород с овощами и картошкой. Вода стояла дня три, крыльцо выворотило, дверь подперло, все в доме перевернуло, кирпичи отваливаются, курицы и собака утонули, – рассказывает жительница Ундино-Поселья Любовь Киберева. Она живет в шлакоблочном двухквартирном доме, который дал трещину. – Второй месяц в подполье стоит вода. И запах непонятный, похожий на медицинский".
На странный запах после наводнения жалуются почти все жители Балея и окрестностей. У многих после затопления начались и проблемы со здоровьем.
"Когда началось наводнение, мы были в соседнем селе у сестры. Спустя пять дней, когда по дорогам стало возможно проехать, вернулись в свой шлакоблочный дом. А там вода в подвале, трещины, черная плесень на насквозь промокшей мебели, и все покрыто илом. Когда мы убирали дом, во рту был металлический привкус. У всех началось расстройство желудка, хотя воду мы пили привозную. На коже были высыпания, зуд был сильный несколько дней", – рассказывает жительница Ундино-Поселья Мария Баранова.
У жительницы Поселья Елены Филипповой дом кирпичный, он не так сильно пострадал. Она тоже жалуется на плесень трех цветов, стойкий "странный запах" и, самое главное, проблемы со здоровьем:
"Как только мы вернулись из эвакуации, у всех разболелась голова. Ну, разболелась и ладно, у всех давление, обстановка такая, – рассказывает она. – А потом я мыла все в перчатках, но это не помогло: зуд начался на руках, на шее кольцом сыпь, на локтях. У сына появилась аллергия на лице. Многие люди жаловались, что на ногах высыпало сильное раздражение, когда шли вброд домой".
"Мы не можем понять, от чего это происходит. И мухи прямо гудели роем. Мы не травили их, было не до этого. Спать негде, вода, ил, уехали на ночь. Приходим утром: подоконники полны мертвыми мухами. Если насекомые погибали, то людям как?" – возмущается Филиппова. И добавляет: "Вода-то к нам шла с зараженного Балея, мы этого боимся".
"Мы ждали, что приедет Роспотребнадзор, какие-то комиссии по экологии, возьмут какие-то пробы воды, но никто не приехал. Только 6 июля нам удалось отправить пробы воды на анализы, ответа нет пока. Везде стоит какой-то химический запах. Две-три помидорки и огурца осталось после наводнения, можно ли это есть? И жить можно ли здесь теперь?" – спрашивает женщина.
"У нас много колодцев, но вода в них непригодна для питья, результатов проб почвы еще нет: мы сдавали анализы на тяжелые металлы. Но запах в воздухе очень стойкий", – подтверждает рассказы односельчан глава Ундино-Поселья Вера Алексеева.
*****
Городок Балей вырос на месте одного из старейших в России золотых месторождений: за XX век на предприятии "Балейзолото" было добыто 400 тонн драгоценного металла. Помимо золота в Новотроицке была обнаружена россыпь радиоактивных минералов монацитов. Их на протяжении 15 лет разрабатывали на секретном производстве №1084 по производству радиоактивной ториевой руды. Оставшийся после добычи тория монацитовый песок тоже использовали – для производства штукатурки при строительстве домов из шлакоблоков. Большая часть домов, в строительстве которых применяли монацитовый песок, до сих пор стоит в Балее и окрестностях, в них живут люди. Никаких работ по дезактивации в них никогда не проводилось.
Также от добычи тория и золота в микрорайоне Новотроицк в Балее в округе остались экологически опасные объекты: затопленные шахты с радиоактивными отходами, два открытых карьера, наполненные цианистыми растворами, куда сливаются канализационные воды, и шламонакопители – свалки производственных отходов. Эксперты не исключают, что химический запах в городе мог появиться из-за того, что наводнение размыло шламонакопители и другие захоронения ядовитых отходов.
Экологи также сообщали, что во многих местах в Балее в дома из недр земли выходит радиоактивный газ радон:
"Из 25% обследованных балейских домов 75% заражены радоном, – подтверждает эти выводы глава Балея Сергей Гальченко, – это около 300 домов. Но обследована всего четверть домов, а остальные нужно проверять, и даже на это нет бюджета – нужно порядка 80 млн рублей. У правительства нет ни одной программы, под которую попадали бы эти дома. Дом можно было бы признать аварийным, но законодательство так создано, что по критериям аварийности радоновые дома не подходят".
Также "золотая" земля Балея загрязнена свинцом (в самом проблемном районе города Новотроицке его предельно допустимые значения в почве превышены в 1,9-6,3 раза), мышьяком (в 30-500 раз), цинком (в 1,1-4,3 раза), сурьмой (в 7,3-51,8 раза) и другими опасными для жизни человека химическими элементами. Их концентрация превышает нормы в десятки, а в некоторых случаях в сотни раз. Такие данные содержатся в научной работе "Геохимическая характеристика почв наиболее загрязненной части Балея" 2021 года за авторством инженера Института химии ДВО РАН Никиты Маркина и доктора геолого-минералогических наук ИГУ Алексея Королькова.
"Мы отбирали анализы. Все эти грунты характеризуются желтовато-белым оттенком, на них ничего не растет. Химическим методом анализа мы смотрели их содержание: валовое содержание элементов по типу мышьяка, например, очень высоко, значительно превышает действующие нормативы, – рассказывает Никита Маркин. – Город по сей день является горнопромышленным центром, и отходы горной промышленности распространились практически по всей территории города. Эти отходы характеризуются высоким содержанием токсичных либо радиоактивных элементов".
Физик, эксперт программы "Безопасность радиоактивных отходов" общественной организации "Социально-экологический союз" Андрей Ожаровский советует местным жителям взять за правило инспектирование отвалов, оставшихся после разработки тяжелых и ядовитых металлов: если они затоплены или смываются, нужно фиксировать это на видео. Тогда, по словам эколога, будут доказательства загрязнения, на которые чиновники обязаны будут отреагировать:
"Есть закон о радиационной безопасности. Требуется включить всю упертость жителей: письменно обращаться в муниципалитет, далее в субъект федерации, чтобы те изыскали возможность и пригласили человека с измерительным прибором радона, это недорого, – советует эксперт. – Но первичные измерения нужны – любым способом".
"Монацитовая штукатурка" в домах, по его словам, также представляет опасность.
"Штукатурка сыпется, крошится, выветривается. Возможно вдыхание микрочастиц, которые содержат радионуклиды, – мы получим скопление излучающих частиц в легких и внутреннее облучение организма альфа-частицами, от которого нет защиты, – подчеркивает Ожаровский. – Нужно штукатурку сдирать, помещение дезактивировать, людей переселять – только так".
"Есть случаи, когда шлакоблоки готовились на таком песке, там сам бетон – радиоактивные бетонные плиты. Это хорошо видно радиометром, – замечает Ожаровский. – А вот доказать, что есть концентрация радионуклидов в воде, гораздо сложнее: малую концентрацию обычный прибор отследить не может".
Экологи говорят, что проблема открытых карьеров, ядовитых шламов и заброшенных объектов добычи тяжелых металлов в России не решается десятилетиями и едва ли будет решаться в ближайшее время, хотя контролировать ее должны чиновники Минприроды и Роспотребнадзора.
"На прибайкальской территории остро стоит проблема заброшенных шахт, использованных выработок: их очень много в Сибири и на Урале, но государство не уделяет этому должного внимания, – подчеркивает эксперт по химической безопасности Дмитрий Левашов. – Проблема изливов отходов из шахт цианидов и токсичных металлов есть. Когда ртуть, свинец, вещества первого класса опасности, или цинк, никель, кадмий попадают в водоносные горизонты или подземные воды – ни к чему хорошему это не приведет".
"С рекультивацией шахт в России все обстоит очень печально, – также рассказывает Левашов. – Если взять тему золотодобычи, сегодня в России действует большое количество артелей – либо гигантских холдингов, либо маленьких кооперативов старателей, которые ведут добычу полезных ископаемых, в том числе золотоносных руд, а отходы сбрасывают в поверхностные водные объекты. У каждого такого объекта должна быть санитарно-защитная зона, как правило, один километр. Но от "борта" самого крупного "ядовитого" карьера Балея до ближайшего жилого дома – всего 37 метров".
****
Многие жители Балея и окрестных сел говорят, что были бы рады уехать из "радиоактивного" города. Но у них нет на это денег, а переселять их централизованно, даже после наводнения, власти не собираются.
"Пол в доме оседает, печка отошла. В доме утонуло все. Соседка после наводнения все бросила, уехала, больше здесь не живет. Но мы с дедом оба инвалиды 2-й и 3-й группы, у нас денег нет, чтобы уехать", – говорит Любовь Киберева из Ундино-Поселья.
"Весь дом, как сказала комиссия, не подлежит капитальному ремонту. Дали нам гуманитарку, продукты питания, постель и 10 тысяч рублей. По сто тысяч тоже выплатили, но что мы купим на эти деньги?! – рассказывает она о помощи властей пострадавшим в результате наводнения. – Нам на эти деньги не прожить, на лекарства много уходит, мы же инвалиды. Мы теперь живем во дворе – нам больше некуда идти. Скитаемся. Кажется, жизнь у нас кончилась".
"Самый адекватный вариант помощи жителям и решения проблемы экологии – расселение хотя бы Новотроицкого района Балея, – считает Никита Маркин. – Еще в 1995 году в научных работах ученые призывали признать Балей зоной экологической катастрофы". А в 2007 году в работе того же Маркина было указано, что "более 70% детей Балея имеют психические нарушения": до 20% от всех психических нарушений составляет задержка развития, 7-10% – умственная отсталость. Помимо этого у местных детей была обнаружена высокая распространенность неврологических нарушений. Исследователи настаивают на прямой связи воздействия веществ повышенной опасности с развитием онкологических заболеваний.
"Смертность очень высокая, даже у молодых, – подтверждает эти данные жительница Балея Ирина Пакулова. – Подростки больные. Кладбище разрослось до неимоверных размеров".
Полный вариант текста опубликован на сайте Сибирь.Реалий
