11 сентября оказало колоссальное влияние на то, как мы смотрим новости сегодня. Прямые репортажи о терактах и его последствиях стали рекордными по своей продолжительности и вошли в историю американского телевидения – 39 часов непрерывного телевещания. Бегущая строка, которую мы теперь видим на каждом новостном телеканале, стала так широко применяться именно 11 сентября и с тех пор превратилась в обязательный элемент информационного эфира. Пользовательский контент – фото и видео, снятые очевидцами событий, столь массово также впервые были использованы в первые часы и дни после тех террористических актов.
20 лет назад в России не было отдельных круглосуточных новостных телеканалов, они появятся чуть позже. В день терактов пришлось прерывать привычный эфир и выходить со специальными информационными выпусками.
С тех пор на российском телевидении многое изменилось. Конспирология, особенно против коллективного Запада, стала визитной карточкой российских федеральных телеканалов. Интенсивность выхода в эфир подобных "расследований" зависит сугубо от текущего политического момента. Поссорились Москва и Вашингтон в 2008-м из-за войны в Грузии – на телеэкранах появились фильмы, ставящие под сомнение официальную версию событий 11 сентября. Начался при президенте Медведеве краткий период "перезагрузки" в отношениях с США, так в эфире вполне себе нейтральные и респектабельные фильмы, снятые иностранными документалистами. Как менялось отношение провластных СМИ в России к теракту 11 сентября, верит ли в теорию заговора среднестатистический телезритель? Мы говорим об этом с журналистом Константином Эггертом.
– Вы недавно закончили работу над подкастом “Ящик всевластия”, посвященным истории российского телевидения – от Горбачева до Путина. События 11 сентября 2001 года попадают на самое начало нового этапа этой трансформации, когда Кремль постепенно взял под контроль практически все электронные СМИ в России. Вы помните, как ТВ рассказывало о терактах тогда, в первые часы и дни?
– Я прекрасно помню этот момент. И хорошо помню, что, ну, например, российское телевидение, ВГТРК, просто включили трансляцию CNN и параллельно давали какие-то свои комментарии. Чисто визуально, это было, конечно, очень сильно такое смешанное было ощущение, что это действительно у тебя в квартире американское телевидение.
Что касается, что называется, контента, то, на мой взгляд, он тогда был значительно более таким, человеческим. То есть никто не впадал в какую-то конспирологию сразу – то есть, ну, как минимум первые два дня, мне кажется, освещение было вполне таким фактическим, фактологическим, что ли.
– Но сочувствие и сострадание вот этих первых дней достаточно быстро сменилось раздражением, когда стало понятно, что США снова собираются воевать с Ираком. Что изменилось на экранах с точки зрения версий причин 11 сентября?
– Ну сначала все-таки была операция в Афганистане – в октябре 2001 года. И она, хотя и не получила какой-то серьезной поддержки российского общественного мнения – и, наоборот, очень многие тогда говорили: "Ну они завязнут там так же, как когда-то мы” – но в общем и целом, наверное, какого-то такого страшного возмущения по поводу американского нового империализма, "опять лезут куда-то", по поводу афганской операции не было – ну, по крайней мере, было меньше, насколько я помню. Ирак – другое дело. К ситуации в Ираке уже подошли с подкачанным несколько антиамериканизмом. Опять же, совершенно несравнимым с тем, что можно наблюдать сегодня, но да, раздражение было, и оно немножечко, мне кажется, было связано с тем, что российское общество очень плохо восприняло операцию вооруженных сил, ВВС прежде всего, НАТО, против Югославии Милошевича, в 99-м году. И эффект, конечно же, эмоции, чувство, которое было, это "а, опять двадцать пять, они за старое взялись – американцы опять устанавливают свои порядки во всем мире".
– В какой момент, как вы считаете, российское телевидение перешло в освещении терактов 11 сентября от фактов к эмоциям и теориям заговора?
– Мне кажется, что здесь, конечно же, водораздел – это мюнхенская речь Путина и все, что пошло после этого. После этого был задан новый вектор в отношениях с окружающим миром. И это, поскольку это очень важно для Путина, для укрепления его власти внутри страны, это стало распространяться на всю внутреннюю жизнь и, естественно, на пропаганду.
Потому что к тому моменту практически, конечно, уже телевидение было под полным контролем Кремля. И я думаю, что вот где-то, начиная с – ну точно уже можно сказать, когда, в 2008 году, стали придумывать всякие версии про то, как Саакашвили хотел бомбить Москву, условно говоря. Вот уже тогда стало ясно, что будут использовать это по полной программе.
С этого момента конспирология стала неизбежной во всех ее формах. Потому что это, собственно говоря, просто-напросто оружие, часть вот этой новой холодной войны, гибридной войны, – назовите, как хотите, – которую Кремль ведет с коллективным Западом.
– Чего стоит ждать от кремлевской пропаганды в двадцатую годовщину терактов?
– На двадцатую годовщину терактов 11 сентября стоит ожидать, конечно же, возвращения ко всем старым мифам про то, что в Пентагон попала, на самом деле, ракета, а не самолет, про то, что все это организовали, ну, например, израильские спецслужбы – теперь уже такого латентного антисемитизма российское телевидение не стесняется и периодически выдает его в эфир, раньше это все-таки сдерживали.
Кроме того, конечно же, самая главная версия будет такая: американцы все это организовали сами, а свалили все потом на своего агента бен Ладена, которого они же потом и убили. А вот бен Ладен там помогал воевать с Советами. То есть – не верьте американцам, американцы страшные, вероломные, да еще вдобавок дураки.
– Почему россияне в это верят? Те самые зрители, которые 20 лет назад искренне сочувствовали американцам, теперь считают, что те сами организовали нападение и плетут козни по всему миру?
– Потому что российское общество вышло из Советского Союза, из советских шинелей, если можно так сказать, уже ослабленным и уже с подорванными, у многих – просто не существующими способностями взятия ответственности за свою жизнь на себя.
А 20 лет пропаганды, которая рассказывает людям, что жизнь – это вечная борьба каких-то темных сил, над которыми вы, господа, не имеете никакой власти, поэтому лучше сидите тихо, и пусть Владимир Владимирович решает за вас все те дела, все те вопросы, – лишь только добавило к этому ощущению бессилия, к этому ощущению отказа от ответственности.
Понятно, что мы ни в чем не виноваты. Наша страна ни в чем не виновата. Во всем виноваты по списку: масоны, инопланетяне и, конечно же, американцы, американцы, американцы.
