Поздняя осень – сложное время для жителей северных окраин Красноярского края. В Дудинке и Норильске ураганные ветра и снежные бури заметают дороги и дома, срывают крыши, переворачивают машины. Кажется, что порывы ветра скоростью 30 метров в секунду для местных – обычное дело. Из года в год население Норильска и Дудинки неуклонно растет. Невзирая на суровый северный климат, сюда едут со всей России – добывать неисчислимые полезные ископаемые и зарабатывать свой длинный северный рубль.
Полуостров Таймыр – это 400 тысяч квадратных километров непроходимой тундры, болот и озер. В суровом климате с давних времен жили северные кочевые народы – энцы, долганы, нганасаны.
Все изменилось, когда в вечной мерзлоте нашли несметные богатства: нефть, газ, драгоценные и цветные металлы. В новой жизни для коренных обитателей Таймыра места становится все меньше, и они вынуждены уходить дальше на север и восток вместе с оленьими стадами или переселяться в быстрорастущие города.
Первым городом и до недавнего времени столицей Таймыра была Дудинка. Сегодня она является административным центром Таймырского Долгано-Ненецкого муниципального района. Это главные речные ворота для соседнего никелевого монстра Норильска.
Из Дудинки с берегов Енисея отправляют в мир богатства, извлеченные из вечной мерзлоты Заполярья. Сюда прибывают корабли со всем необходимым для жизни в этом суровом крае. Енисей – главный путепровод здешних мест. Летом по нему ходят корабли, а зимой по льду из далеких сел ездят в города за продуктами вахтовики и местные рыбаки.
Зимой коренные обитатели этих мест, как и их предки, выходят на лед, чтобы добыть себе пропитание.
Житель Дудинки Александр Богатов – энец. Раньше его предки могли ловить рыбы столько, сколько захотят. Теперь даже коренным народам разрешено ловить рыбу только для себя, потому что ее стало мало. Александр вспоминает, как они с дедом вылавливали за одну рыбалку по несколько тонн. Тогда, по словам Александра, здесь сплошь и рядом стояли рыболовецкие совхозы. Рыбы в Енисее было так много, что аборигены, промышляющие рыбалкой, могли купить себе лодки, снегоходы и даже жилье в городе.
Сегодня Александр работает электриком.
"Рыбалку закрыли. Получается, на рыбу не проживешь. Пришлось на работу устроиться", – говорит он.
Норильск – крупный центр цветной металлургии. Здесь живут и работают больше 180 тысяч человек. Город в холодной тундре начинали строить в 40-х годах заключенные Норильлага. Им на смену пришли комсомольцы. Во времена СССР в Норильск приезжали с материка за длинным северным рублем. По старой памяти люди продолжают приезжать сюда на заработки со всего постсоветского пространства.
Длинные трубы дымят круглые сутки, выплевывая в серое небо летучие отходы металлургического производства. А вдоль единственной в этих краях асфальтовой дороги на многие километры растянулись шахты и производственные корпуса "Норникеля". Который здесь, как говорят местные жители, царь и бог.
Более 70 тысяч человек добывают и обрабатывают дорогостоящие металлы. Никель, медь, платина, палладий, кобальт приносят предприятию огромные доходы. Только за прошлый год чистая прибыль компании составила почти 6 миллиардов долларов
Тем, кто приезжает, неважно, разлилась солярка или нет, есть олень в тундре или нет. Работа, дом, побухал на выходные – и все
Григарас Сипавичюс переехал в Норильск из Литвы. Он говорит, что с приходом вахтовиков город стал умирать.
"В структуру самого города деньги не вкладываются. Градообразующее предприятие совершенно не занимается жильем. Социальную сферу комбинат просто сбросил. Тем, кто приезжает, неважно, разлилась солярка или нет, есть олень в тундре или нет. Цикл работает так: работа, дом, побухал на выходные – и все", – считает Григарас.
Много лет Григарас спускался в шахту, работал на самом сложном участке проходчиком. Все, что сумел заработать к пенсии, – это куча болезней и маленькую однушку в центре Норильска.
35 лет в вечной мерзлоте пролетели как один день, говорит он. За это время родились и выросли дети, которые тоже пошли работать на за-вод.
Житель Норильска Василий Рябинин – местный герой. Благодаря ему весь мир узнал об экологической катастрофе, которая случилась на Таймыре летом, когда произошла утечка двадцати тысяч тонн мазута в реки и озера.
Место, где случился разлив мазута, теперь стало местной достопримечательностью. О которой с удовольствием рассказывают местные таксисты.
Сегодня Василий – безработный, но еще летом был заместителем начальника норильского Росприроднадзора. Он не мог смотреть сквозь пальцы на то, как по тундре разливаются нефтепродукты. После громкого скандала Василия уволили. И теперь он вряд ли сможет найти себе хоть какую-то работу в окрестностях Норильска. Такова, видимо, месть всемогущего "Норникеля" за нежелание скрыть правду, говорит Рябинин.
"Поражала вот эта всеобщая договоренность, что хотели все это на тормозах спустить и забыть, – делится Василий. – Продолжаю заниматься экологией. Вот недавно, на днях, город буквально накрыло газом".
"Люди перемещаются в города, где жизнь полегче, – говорит председатель общины нганасанов Валерия Болгова. – Где есть работа, чтобы заработать поддержать семью, детей. А для тундры, это тяжкий труд – кочевать по тундре. Нужны все эти материалы, нужен бензин. Оленя нет домашнего, а за диким нужно еще на 300-400 километров уходить на север, чтобы его добывать. Чтобы добыть – тоже нужно купить патроны, ружье".
Нганасаны живут общинами. Так в условиях Заполярья проще выживать. Вот и сегодня в общинном центре их учат не только шить традиционную одежду, но и защищать свои права, которые нынче часто нарушают большие и богатые промышленные компании.
"Сколько лет они на территории тухарской тундры работают. И все качают каждый день этот газ-газ-газ. Что, у нас стали дешевле коммунальные услуги в столице Таймыра? Нет. А ведь у нас газ есть, нефть, полезные ископаемые. Почему у нас дизельное топливо, почему у нас постоянно бензин дорожает? Мы же сидим на таблице Менделеева", – продолжает Болгова.
Община – это место, где всегда выслушают и посочувствуют.
"У нас меняется климат, это все тоже неспроста. Никогда олень так рано не уходил с северов. В конце августа начинал, в середине августа путь миграции. А сейчас он в конце июля, почему-то у него такой бешеный бег, ритм начался. Человек сам вредит", – уверена Болгова.
Представители малых народов Таймыра, для которых тундра всегда была домом, теперь с тревогой наблюдают, как их снежная родина меняется буквально на глазах. Как уходят со своих пастбищ олени, а в реки выливается нефть.
