Пациенты Центральной клинической медико-санитарной часть имени Егорова в городе Ульяновске рассказали местному профсоюза "Альянс врачей" о переполненных отделениях, нехватке медперсонала и лекарств.
Большинство препаратов больные покупают за свои деньги. В больнице также не хватает и патологоанатомов, десятки тел умерших в черных пакетах лежат в коридорах.
Глава местного отделения профсоюза "Альянс врачей" и рентген-лаборант Алсу Нигметуллова рассказала Настоящему Времени о состоянии больниц в регионе и нехватке лекарств.
— На видео из Ульяновской больницы пациентка говорит, что медперсонала не хватает и лекарств нет. По вашей информации, такая ситуация по всему городу или это в конкретной больнице проблема?
— Нет, у нас есть больницы, которым еще можно позавидовать. Они держатся на уровне. У них персонал, у них зарплаты, у них смертность – практически минимальный процент по сравнению с перепрофилированным госпиталем, который у нас сейчас называют "могильник", потому что там уже лежат на одном матрасе, если семейная пара – сидят вдвоем, пока не освободится какая-нибудь палата. Такая обстановка ужасная. Это, наверное, апокалипсис.
— Уточните, пожалуйста, в какой больнице были сделаны видео, где ситуация такая тяжелая?
— Это перепрофилированная больница, Государственное учреждение здравоохранения "Центральная медико-санитарная часть имени Егорова". Теперь оно перепрофилировано под госпиталь COVID. Там три больших корпуса: роддом, терапевтический, хирургический. И один административный корпус на пять этажей – его тоже перепрофилировали для работы именно с ковидными. Там и лаборатория, там и кабинет УЗИ, все.
— Почему в одной больнице, по вашим словам, все в порядке, а в другой – все плохо?
— В той больнице, которую я привожу в пример, там главная медсестра абсолютно новая, она впервые приступила к такой обязанности, и она относится к своему труду добросовестно. Я ей восхищаюсь. Она все время читает новые стандарты, новые версии, новые методические рекомендации, она участвует в конференциях. Поэтому она [все] правильно организовала. Связующее звено между пациентами, между сотрудниками и руководством – это главная сестра. Здесь главная медсестра – я разговаривала при встрече с ней, – она не знает элементарного штатного расписания, какое должно быть в условиях пандемии, что на 20 коек один медбрат, а у нас один медбрат на 120 коек, один на посту и один в процедурке.
Получается, 120 систем надо поставить. Пока одному делают – у второго уже закончилось. А если неотложное состояние – приходится еще и купировать, потому что дежурным врачам не дозвонишься. Получается, на целый стационар один дежурный врач. У него телефон недоступен или не ловит – по два-три часа не могут дозвониться. Не дожидаются очереди.
— То есть все зависит от руководства больницы?
— Да, очень многое зависит [от того], кто руководит больницей. Даже если бы они вовремя и правильно принимали критику со стороны, они бы старались измениться. Но их устраивает то, что они каждый день видят негативные комментарии в соцсетях про свое учреждение, как медработников обливают грязью. Допустим, когда у нас в городе опубликовали в первый раз видео с трупами три недели назад, они на следующий же день начали снимать опровержение. Главный врач каждый день ведет блог и снимает опровержения. Они звонят на видеосвязь своим врачам в "красную зону" и спрашивают: "Как у вас дела? Все ли хорошо?" И там лицемеры, естественно, работают. Они говорят: "Да, все хорошо, палаты свободны, все есть, лекарства есть". Я говорю: "Вы как будто геноцидом занимаетесь, сами себе же и врете".
— Ещё раз уточню: ситуация неравномерная по городу?
— Опять же, скажу про эту больницу, где все в порядке. Она у нас находится в Новоульяновске, это небольшой отдельный кусочек города [Ульяновска] – они сами по себе. А у нас это Центральная медико-санитарная часть. Туда всех привозят, так как они перепрофилированы, там есть как раз два новых КТ – закупили для диагностики. Порядок не отлажен, во-первых, потому что нет своего основного персонала – все разбежались, потому что им зарплату на днях вот выплатили только еще за август. Туда приходят совместители. Но они же не основные – они отработали свои функциональные обязанности и ушли.
Я считаю, что это безобразие породило само руководство. Если бы правильно организовали сразу все, тогда бы и свой основной персонал бы не ушел, который знает свою работу в идеале. Они всегда готовы поработать, некоторые даже остаются на двое суток. А один у нас тут недавно трое суток подряд работал – попросили его. И ему не заплатили за это. В "красной зоне" они работают по 10-12 часов. Они выходят – у них язык к небу прилип, говорят: "Дай воды". Сразу литр выпьют, рот полощут, потому что они там по 7-12 часов без маковой росинки во рту.
— Обеспечен ли город лекарствами?
— Очень напряженная обстановка, каждый день звонят, в соцсетях ищут лекарства. Нет необходимых жизненно важных лекарств. Ни одного антибиотика на полках нет, ни кроворазжижающих, – вообще никаких препаратов нет. В отделениях главный врач ковидного госпиталя сообщает в своем блоге, что все препараты есть, но сегодня при беседе с пациентами удалось записать пару видео, где они сказали: мы сами покупаем. Кто-то на 6 тысяч купил антибиотиков, кто-то – на 12 тысяч. Рассказывают, что сами покупают эти препараты.
Сначала у нас всем ставят респираторное вирусное заболевание. При подозрении они не могут допроситься обследования на тест – не берут им тест на COVID. Они сидят дома, в поликлинику они ходят сами, по пути они столько народу заражают. Пока долечатся – уже 50-60% поражение легких. Приезжают в госпиталь – их не кладут в госпиталь, действительно, класть негде. У нас много, наверное, которые еще не обследованы, и есть носители. У нас даже тесты сдать невозможно. Обстановка напряженная.
Дети у нас учатся. В одной школе директор школы болеет и 12 учителей, а детей даже не думают отпускать на дистанционку. А эти дети приходят домой – там бабушки, дедушки. Естественно, вся зараза расползается.
— Расскажите про ситуацию с телами умерших: есть ли скопление, хватает ли патологоанатомов, могут ли родственники получить тело вовремя?
— В этом госпитале – не меньше 10 каждые сутки. Труповозка приезжает по мере возможности, как освободится – два-три раза в сутки. Погружают, увозят. Патологоанатомы не справляются. Некоторым выдают невскрытых – по возрасту. Тут даже случай был: выдали черный конверт, привезли домой. Вроде, забирали бабушку. Вес не подходит – что-то тяжеловат. И на свой страх и риск посмотрели – там вообще был мужчина. Поехали, обратно сдали тело мужчины, а свою бабушку ждали еще двое суток, потому что не могли найти – там куча, чуть ли не по головам ходят в морге. Судмедэксперты не успевают вскрывать.
— Эта больница, о которой вы говорите, она основная, куда везут больных коронавирусом?
— Да, в основном везут всех туда, потому что он у нас первый и единственный сначала был перепрофилирован. Сейчас у нас открывается на днях на 500 коек госпиталь, который перепрофилируют тоже. У нас есть правый берег и есть левый берег, и на левом берегу будет еще на 500 коек госпиталь. У нас все близлежащие районы ужа работают давно на ковидных. У нас осталась одна-единственная больница, если соматические заболевания, операции или что-то. Остальные все – ковидные. На диализ возить некуда, возят через [несколько] районов столько километров в здание онкологии. В здание онкологии приезжают тоже из районов тоже необследованные, говорят, на днях недавно шесть человек подряд после диализа заболели и умерли, потому что у них иммунитета нет.
— А что с койками?
— Там не только койки заняты – там на полу уже места нет. Даже в сестринских лежат: на диване, на кресле. Некоторые иной раз до утра ночуют, на стульчике сидя. Мест вообще катастрофически не хватает. Уже не кладут, если процент поражения, допустим, около 30% и сатурация 94-96. Только после этого кладут, и то на полу пока полежит на матрасе, а через день, может, уже в палату переложат. А там пока перекладывают – уже и в реанимацию. Буквально на той неделе два случая было.
— Какие меры, на ваш взгляд, могли бы изменить ситуацию к лучшему?
— Если бы руководящий состав обратился к медикам и выплатил бы положенные надбавки, чтобы медики, которые на это рассчитывали, потому что действительно у кого-то ипотека, кредит, чтобы у них голова ни о чем не болела, чтобы у них был стимул работать. Естественно, если в отделении будет много медиков, которые будут стараться работать, если их обеспечить необходимыми лекарствами, смертность снизится в разы. Если ужесточат самоизоляцию – уже процент заражаемости будет ниже. Детей посадят пока на дистанционку – тогда только можно будет сбалансировать. По-другому никак вообще. Вот три единственных условия: медики, ввести самоизоляцию и [обеспечить] лекарствами.
— Медикам не платили?
— Да, им массово не платили. Там больше половины переболели, им сказали: "Если вы на работе заболели, значит, вы не соблюдали технику безопасности. Если вы соблюдали технику безопасности, но заболели, значит, вы заболели не на работе". А то, что у них респираторы не подходят по стандартам качества, – это не учли, видимо. Респираторы забрали теперь в Росздравнадзор на проверку. Если они действительно не соответствуют качеству, все медики однозначно должны получить свои положенные страховые выплаты.
