C начала полномасштабного вторжения России в Украине сильно изменился телевизионный рынок: вместо множества частных каналов украинцы видят, по сути, только один телевизионный продукт – телемарафон "Единые новости". Ведущие медиагруппы страны, которые ранее боролись за рейтинги и имели разную редакционную политику, объединились для общего эфира. Общественное телевидение "Суспильне", телеканалы "Рада", "1+1" Игоря Коломойского, ICTV/СТБ Виктора Пинчука, "Интер" Дмитрия Фирташа и Сергея Левочкина – все они участвуют в марафоне. До недавнего времени в него входил и телеканал "Украина" Рината Ахметова, но олигарх внезапно объявил, что отказывается в пользу государства от всех эфирных и спутниковых лицензий своих каналов. Без работы осталось около четырех тысяч сотрудников. Не вошли в общенациональный телемарафон и каналы "Эспресо", "5 канал" и "Прямой". Последние два связывают с пятым президентом Украины Петром Порошенко. Генпродюсер и ведущая телеканала "Прямой" Светлана Орловская назвала исключение каналов из цифрового вещания цензурой.
Угрожает ли единый телемарафон свободе слова в Украине – об этом в эфире Настоящего Времени мы спросили Наталью Лигачеву, известного в Украине медиаэксперта и главу "Детектор-медиа", а также депутата Верховной Рады Украины от партии "Слуга народа" Никиту Потураева, который возглавляет комитет по вопросам информационной и гуманитарной политики.
Кто не участвует в телемарафоне и почему
— Наталья, как вы оцениваете единый телемарафон с позиции, скажем так, разности мнений и свободы слова в Украине?
Наталья Лигачева: У нас война. И, конечно, о полномасштабной свободе слова нельзя говорить даже с точки зрения того, что военное положение позволяет брать государству информацию под контроль. Надо отметить, что даже единый телевизионный марафон не убил плюрализм мнений в общем информационном пространстве Украины, поскольку достаточно свободно существуют онлайн-медиа.
Но, конечно же, единый марафон, я думаю, помимо своего позитива, особенно в первые месяцы войны, когда точно нужен был единый голос государства, прежде всего для жителей самой Украины, он, я так понимаю, спровоцировал и большой всплеск интереса к соцсетям. Потому что когда по всем телеканалам практически показывают одну и ту же информацию, и она не всегда соответствует все-таки тем реалиям, которые видят люди у себя под домом или в своем городе, и также оперативность, конечно, – это побуждает обращаться к соцсетям.
И, к сожалению, это прежде всего телеграм-каналы, наименее модерируемый и с точки зрения распространения дезинформации источник. Наши исследования показывают, что популярность телеграм-каналов очень сильно возросла в Украине с началом войны.
– К телеграм-каналам я вернусь. Правильно ли я вас поняла: плюрализм все равно сохраняется? И в условиях войны по-иному быть не может?
Лигачева: Я считаю, что наша власть достаточно мягко применяет какие-то орудия влияния на информационное пространство – кроме, конечно, телевидения. Телевидение она достаточно жестко контролирует, иногда слишком жестко. Я имею в виду не военную цензуру, она как раз очень нужна и необходима. Но, конечно же, мы видим в едином марафоне, к сожалению, где-то начиная с лета, элементы политической цензуры. И исключение этих трех телеканалов из эфира тоже необъяснимо никаким образом законодательно, оно вообще непонятное было – и так никто и не получил внятных разъяснений. То есть эти нюансы есть. Но это не мешает информационному пространству быть достаточно плюралистичным. Просто есть другие способы донесения информации. Работают и эти три телеканала: они не работают в цифре, но они работают в ютубе, через другие платформы.
— Никита, вам, пожалуй, вопрос об этом. На "Детектор-медиа" был разбор под названием "Как в марафоне мочили Порошенко". Там упоминается история, которая всем хорошо известна, о том, как крутились целый день в эфире этого информационного марафона показания Медведчука против Порошенко, и все это обсуждалось именно в контексте Порошенко, оппонента действующего президента. Там же выходил сюжет о том, как жена Порошенко напала на журналистку и поломала ей ноготь и так далее. Не кажется ли вам, что это узурпация основных телеканалов со стороны действующей власти?
Никита Потураев: Нет, не кажется по очень простой причине. Марафон делают очень разные телекомпании. И там есть телекомпании, у которых всегда было скептическое отношение к пятому президенту Украины, они всегда выпускали критические материалы относительно деятельности Петра Алексеевича Порошенко. Есть телеканалы, которые всегда придерживались достаточно нейтральной политической позиции. И есть, в конце концов, национальный общественный вещатель, у которого вообще независимая редакционная политика и никакая власть на него никакого воздействия оказывать не может. Они при этом соавторы этого марафона.
Другое дело, что марафон устроен послотово. То есть отдельные его отрезки делаются отдельными службами новостей этих отдельных телекомпаний, которые, в общем, и сохраняют свою редакционную политику. В нее в этом смысле никто не вмешивается.
Что касается трех телеканалов, то я не совсем соглашусь с Натальей, поскольку они сохранили свое вещание не только в ютубе, они сохранили свое вещание на спутнике и в кабельных сетях. Они продолжают практически полноценное вещание. Что касается того, что произошло с платформой цифрового вещания, для меня, как для бывшего телевизионного менеджера, там достаточно очевидная ситуация: в 24 часа вещания ты не можешь – изначально идея была обречена, как мне представляется, на провал – запихать восемь вещателей. А в тот момент с учетом трех каналов их могло быть от восьми до девяти вообще. То есть не впихивается в 24 часа восемь-девять вещателей. И переговоры-то были между министерством культуры и информационной политики и этими каналами. В них участвовали и другие каналы, которые создали этот марафон. И в итоге они не нашли компромисса. Но его было найти трудно. То есть это да, это правда.
Я изначально говорил, что, возможно, решение могло быть в том, чтобы создать два канала марафона – и включить всех, кто был готов работать. На два канала, мне кажется, украинских вещателей хватало бы изначально. Но было принято решение, для него были основания, о которых и Наталья сейчас говорила, делать один канал. По этому поводу есть даже анекдотическая история короткая. Мой товарищ очень близкий, он живет в селе в Киевской области. И ему как-то его соседка, пожилая женщина, пожаловалась, что тюнер купила, включила, а там один канал – наверное, тюнер поломан. Но это, понимаете, и плюс, и минус.
Есть ли цензура на телемарафоне
— Вы говорите, что нет давления. А мои источники внутри этого телемарафона утверждают, что едва ли не темники возвращаются, давно подзабытые в Украине, направляются из офиса президента: какие темы можно обсуждать, какие нет. И это не касается войны и военной безопасности.
Потураев: Не могу никоим образом подтвердить эту информацию, я о таком слышу впервые.
Лигачева: Я бы сказала так, что самое печальное – то, что говорит Никита, – что есть разные редакционные политики у разных телеканалов. И некоторые неровно дышат в сторону Порошенко. А самое печальное, что черный пиар против Порошенко и, наоборот, пиар Зеленского, пиар руководителей его офиса происходит в эфире как раз государственного телеканала "Рада". В эфире этого же телеканала, государственного телеканала, присутствуют черные политтехнологи, которые работали в том числе и на Януковича когда-то, присутствие которых в эфире национального марафона вызывает очень сильное возмущение многих журналистов.
— И люди, которые работали на Медведчука, там же.
Лигачева: И небезызвестный Владимир Петров, черный политтехнолог. Я считаю, честно говоря, что присутствие его в эфире национального марафона – это в принципе за гранью добра и зла [для того,] кто что-то понимает в журналистике. Точно так же, да, есть телеведущие, которые были экс-ведущими телеканалов Медведчука, они были в эфире этого марафона или в эфире марафона Freeдом для иновещания. И плюс, конечно же, непропорциональное присутствие "Слуг народа" в отношении других парламентских фракций, той же "Европейской солидарности".
Кстати, мы буквально завтра опубликуем новый текст, анализ за август, и там внезапно подскочило присутствие в телемарафоне "Европейской солидарности". Но это именно благодаря общественному вещателю, который старается соблюдать баланс. И я надеюсь, что ему не дадут по голове за это.
Мы прекрасно все понимаем, что, конечно же, координация – определенное руководство эфиром – телеканала осуществляется. Я уверена, что далеко не все пожелания, которые высказываются Александром Ткаченко или Ольгой Герасимюк на тех ежедневных, насколько я знаю, зум-встречах с руководителями телеканалов – участников марафона, выполняются. Это правда. То есть редакционную политику многие телеканалы проводят, не во всем прислушиваясь к пожеланиям представителей власти. Но строгая координация есть. И неслучайно, конечно, весь черный пиар выходит в эфире именно государственного телеканала "Рада". Потому что он как раз подконтролен власти, и им занимается, конечно, офис президента – мы это тоже прекрасно знаем. Мы знаем имя человека, который это координирует, но это, опять-таки, происходит непрозрачно. То есть нюансы есть.
Еще раз подчеркну: во время войны оправдан контроль за информационным пространством со стороны государства – 100%. Но просто этот контроль не должен превращаться именно в политическую цензуру – не военную, а политическую. И не должен превращаться в возможность использования государственного ресурса для пиара даже президента. Когда сейчас телеканал "Рада" начинает резать его обращение, я считаю, очень хорошее мотивационное обращение, и делать просто новости – ну это не новости на самом деле, они не несут в себе новой информации, это просто уже пиар. И это не есть хорошо.
– Есть ли вам что ответить? Если можно, коротко, потому что я еще хочу обсудить очень важный вопрос про телеграм-каналы.
Потураев: Давайте лучше поговорим про телеграм-каналы, потому что про телеканал "Рада" говорить можно долго. Я считаю, что его деятельность нужно урегулировать отдельным законом, которого на сегодняшний день нет. И я полагаю, что если мы его вообще принимаем консенсусом, решение его сохранить как таковой, то для него должен быть отдельный закон. Такие законы, кстати, существуют во многих странах Евросоюза. Вот такой, как есть у национального общественного вещателя, такой должен быть и у телеканала "Рада". Это моя точка зрения, и я ее продвигаю.
– Вам, как профильному депутату, точно все карты в руки.
Потураев: Не все карты в руки, потому что должно быть решение консенсусное: обществу, вообще нам он нужен или нет?
Телемарафон и телеграм-каналы – куда уходит аудитория
— Мои друзья в Украине, коллеги говорят, что на марафоне еще постоянная "переможенька" – победа, а они хотят получать более широкую информацию, более взвешенную. И в поисках альтернативы многие уходят в телеграм-каналы, где нет никаких журналистских стандартов, ответственности, точности в 99% случаев. "Детектор-медиа" проводил исследование "Топ-100 телеграм-каналов". И первые восемь по популярности – это те, которые мимикрируют под СМИ, то есть не являются СМИ, но выдают себя за что-то типа такого. Если коротко, видите ли вы в этом опасность?
Потураев: Я, безусловно, вижу в этом опасность. Я не считаю, что телеграм прямо забирает на себя аудиторию, она, в принципе, в соцсетях, мы это видим. Она выровнялась – соцсети и традиционные линейные медиа сейчас примерно выровнялись. Опасность есть у таких абсолютно немодерируемых пространств, которые вообще не хотят брать ответственность за то, что там происходит, как телеграм, например.
Но я, честно говоря, склонен ждать Европейскую директиву о цифровых сервисах, которая должна в ближайшее время, по нашим данным, появиться. Какие-то действия предпринимать здесь, в Украине, [нужно] все-таки с учетом того, как будет двигаться европейское законодательство. Мы сейчас должны очень четко синхронизироваться с Европой с учетом ожидающегося начала переговоров о нашем членстве в Евросоюзе.
Лигачева: Я считаю, что не надо преуменьшать опасность популярности телеграм-каналов и соцсетей. Я абсолютно согласна с Никитой, что мы должны здесь синхронизироваться с действиями Европейского союза, хотя, наверное, опыт нашей войны может нам позволять и что-то предлагать свое. Но мы должны идти к демократии – я абсолютно согласна в этом с Никитой и со всеми своими коллегами, – а не к узурпации власти или к авторитаризму.
