"Тольятти дрифт" – дебютная картина испанского режиссера Лауры Систеро о жизни молодежи в бывшей автомобильной столице СCCР. В 1960-х в Тольятти был построен крупнейший завод АвтоВАЗ, где при содействии итальянских инженеров из компании FIAT начали выпускать "Жигули" и одну из самых знаковых моделей линейки – "Ладу". C распадом СССР многие заводы закрылись. А после полномасштабного вторжения РФ в Украину из страны ушла компания Renault, долгое время владевшая АвтоВАЗом. Сегодня Тольятти является беднейшим из крупных городов России с высоким уровнем безработицы среди молодежи.

Главные герои фильма – ребята из движения "Боевая классика". В их руках автомобиль, который когда-то был символом Тольятти, приобрел новый смысл. Молодежь использует старые "Жигули" в качестве бунта против системы и побега от удручающей реальности. На замерзших озерах, промышленных пустошах, автостоянках молодые люди, владеющие техникой дрифта, устраивают настоящие шоу.

Картина временно доступна на сайте в новом цикле фильмов для всей семьи "Почти взрослые".

Мы поговорили с режиссером фильма Лаурой Систеро о Тольятти, опасности и бунте поколения.

– Как вы из Барселоны попали в Тольятти? И почему вы выбрали город для своего полнометражного дебюта?

– Как режиссер я все время изучаю разные темы. Я помню, как девять лет назад я прочитала статью с названием "Тольятти – самый бедный город России". Меня удивила история места, которое считалось чем-то вроде русского Детройта, где был самый большой автомобильный завод в СССР. А Советский Cоюз меня всегда интересовал. Может, потому, что я из Испании, а не из тех стран социалистического лагеря. Мы здесь жили в абсолютно другой реальности, под диктатурой Франко. И когда я услышала историю про Тольятти, меня заинтересовал вопрос: "Как молодые люди могут выжить в такой обстановке?" Потому что, когда я была подростком, я жила в маленьком испанском городке, который был недалеко от одного из самых больших автомобильных заводов SEAT, и мое юношество было трудным в этом городе. Конечно, мой опыт и опыт моих героев отличается, потому что наши страны очень разные, у нас другой политический строй, другая история. Но существуют вещи, которые нас объединяют. Мне нравится изучать темы, которые далеко от меня, но в то же время я могу чувствовать их близость.

Существует очень много стигм, связанных с Россией. Сейчас их стало еще больше. Мы в Испании почти ничего не знаем о людях в России, и для меня работа над фильмом стала возможностью познакомиться с ними поближе. По приезде в Тольятти меня моментально окружили ребята из сообщества "Боевая классика". Я с ними познакомилась и подружилась. И ответом на мой вопрос, как молодым людям выжить в таком городе, стало это сообщество. Они взяли эту машину – "Жигули", – которая была символом процветания этого города, предметом гордости их дедушек и бабушек, и стали использовать ее как символ бунта. И они создают искусство из этого символа.

Я очень восхищаюсь тем, что они делают. Я восторгаюсь тем, с какой страстью они этим занимаются. Они используют машины, чтобы дрифтовать, ездить по кругу вместо того, чтобы ездить из точки "А" в точку "Б", на работу, в школу и т.д. Это очень поэтично описывает их жизнь. Они ходят по кругу, они в своеобразной ловушке, из которой нет выхода. Конечно, Тольятти – не единственный город в России, в котором есть сообщество "Боевая классика", но тот факт, что именно в Тольятти эти машины были сделаны, мне кажется очень символичным. Вообще, бунт тинейджеров – это интернациональная тема, и я почувствовала это, путешествуя с фильмом по кинофестивалям в течение года. Многие зрители подходили ко мне и признавались, что видели себя в молодости в этих героях.

– Легко ли было наладить контакт, сократить дистанцию? Порой между вами и героями настолько маленькое расстояние, что иногда создается ощущение, что это не документальное кино.

– Я поехала впервые в Тольятти девять лет назад, а съемки фильма начались три года назад. Я нашла героев очень легко. Они собираются каждые выходные, чтобы дрифтить где-то на парковках. Шум от колес слышен во всем городе. Я сделала небольшой тизер-трейлер, в котором была панк-музыка, небольшие интервью. Благодаря этому тизеру я нашла финансирование для фильма, в то же время мне удалось завоевать доверие ребят.

Когда я только туда попала, они не понимали, что я вообще делаю, почему снимаю. Потом, когда они увидели тизер, они поняли, что я хочу, и они поняли, что меня привлекает в них. Когда появились деньги, чтобы сделать фильм, я вернулась туда, и, конечно, некоторые герои изменились. У нас был кастинг, и так я нашла героев. Но до того, как начать снимать, я без камеры провела с ними много времени. Была в их учебных заведениях, на работе, дома. Я не хотела чтобы фильм выглядел, как взгляд иностранки со стороны, для меня было важно, чтобы мы сделали этот фильм все вместе, в сотрудничестве. Я провела с ними очень много времени, была на вечеринках, дрифтила с ними. И когда наступил момент съемок, для них я была не каким-то режиссером со стороны с каким-то оператором, а это были Лаура и Пол (оператор), которые снимают.

– Как у иностранки, были ли у вас какие-то проблемы во время съемок?

– Конечно, иногда было сложно. Было очень много бумажной работы, с которой мои невероятные продюсеры справились. У нас были линейные продюсеры из Москвы, которые помогали нам понять, как все работает там, что нужно сделать, как разговаривать с институциями. Я знаю, что они сталкивались с трудностями. Иногда я чувствовала, что какие-то двери для меня закрыты, и мне не удалось снять какие-то вещи, которые я хотела бы. А еще было очень сложно работать со взрослыми людьми. Молодые люди более открыты, они привыкли использовать социальные сети, они готовы к тому, чтобы их снимали. Не могу сказать про Россию в целом, но в Тольятти более взрослые люди с трудом соглашаются на съемки. Порой было очень сложно заслужить их доверие.

Так как это мой первый документальный фильм, самой большой сложностью было получение финансирование, мы очень долго его ждали. И как только мы его получили, я отправилась в Россию и сказала себе: "Все, теперь ничего меня не остановит. Я должна его снять!"

–​ Как долго вы работали над фильмом?

– Мы начали снимать в декабре 2018 года, а закончили в феврале 20-го. Я ездила в Россию четыре раза, и была там каждый раз около месяца, потому что я хотела показать, как меняется жизнь героев в течение года, от зимы до зимы.

–​ Вы в фильме показываете, как герои дрифтят по льду на озере –​ страшные сцены, так как это безумно опасно. Слава богу, в фильме не случается никаких инцидентов. Во время съемок никто не пострадал?

– Риск – это часть игры, в которую они играют. Дрифт – это не дрифт, если нет хаоса. Опасность – это часть дрифта. Я попыталась перевести на язык кино те чувства, которые они испытывают, когда дрифтят. Например, многие говорили, что во время дрифта они чувствуют свободу и время вокруг них как бы останавливается, поэтому в фильме есть моменты slow motion. Да, конечно, это опасно. С кем-то случались инциденты, но это часть жизни, отчасти поэтому они и занимаются дрифтом. Они знают, что это небезопасно. Но могут контролировать этот хаос.

–​ Вы говорили о том, что для вас была важна метафора хождения по кругу, метафора ловушки, в которой находятся герои. После окончания съемок фильма в России произошло много всего. Пользуясь метафорой из вашего фильма, можно сказать, что целая страна "провалилась под лед". Что происходит с вашими героями сейчас?

– Cейчас Слава (герой фильма – Н.В.) все еще в Тольятти, он работает механиком. Миша учится в университете. В прошлом году он мне присылал видео, где он пилот "Формулы". Лера уехала из Тольятти в Самару, она пытается работать, жить лучшей жизнью. Я знаю, что кто-то из сообщества "Боевая классика" ушел на войну. Я помню, когда все началось, многие публиковали свое несогласие с тем, что происходит. Но я также знаю, что это ничем хорошим не закончилось.

Я говорила с некоторыми, знаю, что они думают, но они предпочитают не говорить о своей позиции публично. Конечно, многие хотят уехать оттуда. Но мне кажется, что проблема в том, что Тольятти – бедный, но очень дешевый город. Зарплаты маленькие, но можно найти и съемное жилье довольно дешево. Поэтому уехать оттуда очень сложно.

–​ Вы говорили, что сами выросли в маленьком городе и что зрители, которые видели фильм на кинофестивалях, часто видели в героях себя. Сейчас, спустя время, как вам кажется, чем все-таки отличаются ребята из Тольятти от их ровесников в Испании, в Европе и отличаются ли?

– Я не люблю генерализировать. Я не могу говорить за всех. Конечно, мы все отличаемся, хотя, по сути, мы похожи друг на друга. Поэтому я и поехала в Россию! И несмотря на то, что у нас совершенно разные культура, история, возможности, окружение, я почувствовала невероятную человеческую связь с ребятами из Тольятти. Конечно, в этом фильме я говорю об их сообществе, о Тольятти, о контексте города, о том, что происходит, когда рушится система в этом определенном месте.

Если говорить об отличиях, мне нравится энергия молодежи Тольятти. Они из упадка делают искусство. Это уникальная черта. В городе, в котором я выросла, молодежь принимала наркотики, выпивала. Не многие думали об искусстве, и никто не делал такие странные штуки с машинами. Именно поэтому я восхищаюсь этими ребятами. Они полностью одержимы машинами, мечтают о них, спят, живут в них. Для них машина – это дом, это их жизнь. Поэтому я и провела столько времени там. Даже несмотря на то, что может показаться, что история из Тольятти абсолютно безнадежна и грустна, я думаю, что она может вдохновить кого-то. В фильме есть посыл: "Эй, ребята, даже в трудных обстоятельствах вы можете что-то делать, можете выжить! Можете что-то создать!"