Российский суд до 14 февраля арестовал собственника шахты "Листвяжная", совладельца и президента холдинга "СДС" ("Сибирский деловой союз") Михаила Федяева. Его задержали после допроса по делу о взрыве, в результате которого погиб 51 человек. Вместе с Федяевым задержаны еще три человека, среди них гендиректор "СДС-Угля" Геннадий Алексеев, технический директор компании Антон Якутов и главный инженер "Листвяжной" Анатолий Лобанов.
Им предъявили обвинение в нарушении требований промышленной безопасности опасных производственных объектов (часть 3 статьи 217 УК) и злоупотреблении полномочиями в коммерческой организации (часть 2 статьи 201 УК). Следствие будет просить об избрании меры пресечения в виде заключения в СИЗО.
Российскому миллионеру Михаилу Федяеву принадлежит 50% акций "СДС-Угля". В 2019 году издание Forbes оценивало его состояние в 550 млн долларов. Компания Федяева "СДС-Уголь", которой принадлежит пострадавшая шахта, – один из крупнейших экспортеров угля в России.
Второго декабря с владельцами шахты по видеосвязи говорил Владимир Путин. Он рассказал об имеющихся данных о фальсификации данных по концентрации метана и спросил, следит ли как-то компания за безопасностью. Федяев на это ответил, что компания не экономила на средствах безопасности и защиты. "Оказывается, человеческий фактор все это перечеркнул. Я готов понести любую ответственность", – добавил бизнесмен. "Хочу принести свои извинения и склонить голову, готов понести все наказания", – говорил Алексеев.
Уникальный ли случай в России ареста собственников компании после гибели людей на производстве, Настоящему Времени рассказал директор "Трансперенси Интернешнл Россия" Илья Шуманов.
— Можете ли вы вспомнить случаи, когда после трагедии на шахтах доходило до задержания владельцев, а не только руководителей?
— Про шахты, наверное, трудно говорить, потому что это все-таки такие события, которые происходят не так часто, но попытки ареста и задержания собственников были. По крайней мере, Александр Иванович Бастрыкин, который сейчас выступил инициатором ареста, воплотил волю президента по установлению какой-то ответственности собственников за трагедию, у него такие попытки были.
Хочу напомнить трагедию в Кузбассе несколько лет назад, когда произошел пожар на "Зимней вишне", Александр Иванович Бастрыкин также настаивал на привлечении собственника торгового центра к уголовной ответственности. Но [он в тот момент] находился в Австралии, и привлечь его к ответственности физической возможности никакой не было.
Попытки предпринимались. Здесь такой большой резонанс совершенно четкий, посыл, который идет от президента. Мне кажется, что если президент сказал, что необходимо установить роль собственников, то эта идея нашла отражение в действиях Следственного комитета.
— Мы как будто бы начинаем привыкать к тому, что обвинительные приговоры в России зачастую не появляются без какой-либо политической воли или политического попустительства. Все-таки кто проявил политическую волю по поводу Федяева? Слова Путина повлияли на это?
— Я думаю, что здесь есть совокупность причин. Безусловно, Владимир Путин принимает решения на основании тех докладов и сообщений, которые ему транслируют его помощники. Сбор таких данных идет по масштабному, широкому полю. Но очевидно, что рынок угля – это достаточно богатый ресурс на текущий момент, к нему имеют интересы значительное количество российских финансово-промышленных групп. Сейчас уже с учетом трагедии и отсутствия возможности контроля со стороны частных собственников объектов такой повышенной опасности в кулуарах заговорили о возможном создании компании или государственной корпорации "Росуголь" именно с государственным участием. Но в целом игроков на рынке до сих пор частных много, на том же самом Кузбассе. Но мне кажется, что здесь абсолютно не пойдет речь о том, продолжатся ли трагедии в частных [или государственных предприятиях]. Речь идет о системной деградации [системы надзора со стороны] проверяющих органов именно объектов повышенной опасности, потому что раз за разом мы видим, что происходят трагедии с массовой гибелью людей.
— Получается, что в случае передачи добычи угля в государственные руки власть рассчитывает, что таких аварий не станет? Вы допускаете, что это произойдет на самом деле?
— Я не допускаю. В любом случае, мне кажется, аварии происходят вне зависимости от формы собственности. Важно говорить о том, что те шахты, которые эксплуатируются на текущий момент, в частности "Листвяжная", – это шахты, которые были оборудованы в 1950–60-х годах. Очевидно, собственники [взяли курс на сокращение] издержек, связанных с добычей угля, с безопасностью, с созданием нормальных социальных условий для шахтеров и максимизацию прибыли. Это задача собственников, поскольку они собственники таких крупных объектов, которые генерируют миллиардную выручку, разумеется, они являются политически значимыми лицами, связаны с политически значимыми лицами и имеют влияние как на уровне региона, так и на уровне Российской Федерации. Вы уже упоминали про сына Федяева, бывшего собственника Гридина, который тоже был депутатом Государственной Думы. И, разумеется, эти люди масштабнее, чем те же самые фигуры, которые проверяют их.
