Российские Cовет Федерации и Госдума ратифицировали "приостановление" Договора о стратегических наступательных вооружениях (СНВ-3) между Россией и США. Сделать это накануне призвал президент Путин. Ни один депутат Госдумы не выступил против предложения.
Де-факто Россия еще раньше перестала исполнять отдельные положения СНВ-3, подписанного в 2010 году тогдашними президентами Обамой и Медведевым. Договор предусматривал до восемнадцати ежегодных взаимных проверок ядерного арсенала инспекторами обеих стран. Россия и США продолжали показывать стратегические военные объекты друг другу даже после аннексии Крыма. Паузу брали только на время пандемии коронавируса, а в феврале в НАТО резюмировали: Москва в одностороннем порядке с августа 2022 года не позволяет США проводить полноценные инспекции.
"За эти годы было более двадцати тысяч обменов информации. Это очень важное соглашение про всю ядерную безопасность. Две крупнейшие ядерные державы, у которых ядерный арсенал больше 80%, если не 90% всех ядерных боеголовок на планете, только этот договор по большому счету реально сдерживал ядерную гонку вооружений", – говорит физик-ядерщик Дмитрий Горчаков.
Владимир Путин, сенаторы и депутаты использовали термин "приостановка" участия России в договоре о разоружении. Но СНВ-3 такой процедуры не предусматривает. Фактически можно говорить о выходе России. Тем не менее Москва настаивает, что решение президента России обратимо. И выставляет свои условия.
"Этот договор не учитывает Франции и Великобритании: во Франции 290 боезарядов, в Великобритании 225 боезарядов. Да, договор заключался между США и Россией, но НАТО выступает единым фронтом", – заявил депутат Госдумы Андрей Картаполов.
Приказать Лондону и Парижу тоже ограничить свои арсеналы Вашингтон не может. Это вне компетенции США. Кремль ставит невыполнимые условия.
Разобраться в сложившейся ситуации Настоящему Времени помог эксперт по ядерной безопасности Института исследований ООН в области разоружения Павел Подвиг.
– Ведь Россия де-факто уже не выполняла договор СНВ-3, правильно?
– Не выполняла – это слишком сильное заявление. Да, там существовали проблемы, которые нужно было урегулировать. Формально Россия не выполнила одно из технических, можно сказать так, положений договора, а именно о созыве двусторонней консультативной комиссии. Там существует срок: в 45 дней вы должны согласиться на встречу, и Россия не согласилась. В остальных аспектах договор, в принципе, действовал. Опять же, была пауза в проведении инспекций на местах, но эта пауза, скажем так, досталась в наследство от времен ковида, и как раз консультативная комиссия должна была эту проблему решить. По-видимому, была надежда, что инспекции возобновятся.
– То, что произошло, еще больше усугубляет ситуацию, и нельзя сказать, что раньше было плохо, а сейчас они просто оформили это документально?
– При том что были остановлены инспекции и заморожен в каком-то смысле процесс консультативный, тем не менее какая-то деятельность в рамках договора оставалась, важная его часть на самом деле, а именно: уведомления о различных изменениях в составе стратегических сил, обмен данными, то есть это все продолжалось. До настоящего момента была вероятность, возможность того, что и остальные процессы тоже будут восстановлены, хотя, конечно, политическая обстановка этому совсем не способствовала.
Сейчас просто решение было оформлено таким образом, что надежды на скорое возобновление этих всех действий в рамках договора теперь практически нет. Хотя в заявлении МИД, которое прозвучало вчера, было сказано, что Россия будет продолжать придерживаться ограничений количественных и что, в принципе, Россия готова вернуться в договор при определенных условиях. Другое дело, насколько это реально, но полного выхода и разрыва договора все-таки не произошло.
– Эти условия – присоединение Франция и Великобритании, а они вообще не участники этого договора. Мне кажется, это гораздо важнее, чем договориться с США. США же не влияют на Францию и Великобританию.
– Я не вижу никаких вариантов, при которых Великобритания или Франция присоединятся к этому договору, здесь даже чисто юридически это невозможно, но понятно, что Россия как-то будет настаивать, стараться включить их в переговоры дальнейшие. Но я не думаю, что это продуктивная позиция. Я уверен, что, если в итоге этот диалог о контроле над вооружениями сохранится, то он опять вернется в двустороннее русло, потому что есть на то очень много причин.
– То есть это какое-то лукавство, чтобы сказать, что мы, в общем-то, хотели бы, но они ставят такое условие, которое заранее несбыточное, и значит, что Москва не собирается, я правильно понимаю, в СНВ дальше продолжать участие?
– Контроль над вооружениями, процесс разоружения, договорной процесс отражают состояние отношений, которое существует между странами. Если отношения будут поправляться, то я уверен, что слова по поводу Великобритании, Франции уйдут куда-то на второй план.
– Может, я не прав, но мне кажется, Кремль опять лукавит, когда говорит: "Мы будем соблюдать этот договор в части количества". Так до сих пор у Кремля и нет предельного количества, то есть они могут наращивать этот потенциал, не нарушая договор, но, по сути, количество ракет станет больше, правильно?
– Заявления о том, что Россия не будет превышать потолков, установленных договором. С одной стороны, это политический жест, хороший, на мой взгляд, опять же среди всех новостей. С другой стороны, это просто реальность, потому что, вы же понимаете, что, скажем, в части носителей, в части ракет или бомбардировщиков возможности по наращиванию группировки не так много, то есть ракеты же надо производить, это же не так, что они где-то лежат на складе. В части боезарядов ситуация немножко другая, там существует определенный запас по боезарядам, их можно поставить в дополнение к тем, которые уже развернуты, и увеличить количество развернутых боезарядов.
Я видел очень авторитетные оценки, которые говорят, что порядка 50-60% увеличения Россия может обеспечить. Но, опять же, то заявление, которое было сделано, говорит о том, что Россия этого делать не будет. Отчасти потому, что у Соединенных Штатов тоже есть такой потенциал, это называется возвратный потенциал на жаргоне, они могут в два раза увеличить количество боезарядов. Но я думаю, что и США не будут этого делать, потому что это не будет иметь какого-то практического смысла, но заметно усложнит любые попытки вернуться к диалогу.
В Соединенных Штатах (и не только в США) сейчас начнется разговор о том, что мы же не знаем, превышает Россия или нет, мы же не можем проверить, мы же не можем убедиться в том, что это так. И, естественно, пойдут обвинения в том, что Россия просто прячет какие-то дополнительные боеголовки, или заряды, или ракеты, которые она развертывает. И то, что Россия сделала, приостановив это соглашение, она реально лишила себя возможности доказать, продемонстрировать, что она на самом деле придерживается.
Отвечать на все эти обвинения будет очень сложно, и понятно, что конфронтация в отношениях будет усиливаться. И, опять же, я не вижу, каким образом Россия может получить какой-то положительный эффект от вот этого действия.
– Вы использовали формулировку "приостановка действия договора", но этот договор не предусматривает приостановки: ты можешь либо исполнять его положения, либо они заканчиваются, и все.
– Да, все именно так. Как правило, в договорах нет такой формулировки, что можно приостанавливать. Но, с другой стороны, никаких способов заставить Россию выполнять эти обязательства, а именно отправлять уведомления, например, или принимать инспекции, никаких способов сделать это нет. Если Россия объявила о том, что она не будет этого делать, значит, она этого не будет делать. Прецедент такого рода был с договором об обычных вооружениях в Европе. В 2007 году Россия также объявила о приостановке соглашения, и естественно, что Соединенные Штаты и другие страны-участницы возражали. Но, с другой стороны, в течение какого-то времени договор об обычных вооружениях в Европе продолжал функционировать, то есть Соединенные Штаты выполняли свои обязательства по уведомлениям.
Потом прекратили, но там другая ситуация, там договор многосторонний, там было кому направлять. Здесь, я думаю, Соединенные Штаты тоже приостановят эту всю деятельность, и договор будет в таком подвешенном состоянии существовать.
– Какую информацию теперь не получат Соединенные Штаты из-за невозможности взаимных инспекций, которую они не смогут достать, например, с помощью разведки?
– Там есть очень большой объем уведомлений, которыми стороны обмениваются, например, если стороны ставят на вооружение, то есть размещают ракеты в шахтах, они об этом уведомляют. Если я правильно помню, предусматриваются уведомления о разного рода передвижениях, то есть если вы везете, например, ракету на испытательный полигон, то тоже идет, соответственно, уведомление. Если я не ошибаюсь, уведомления даже предусматриваются в случаях, когда мобильные ракеты выходят на дежурство из базы.
Цифра, которая упоминалась, что за время действия договора стороны обменялись, по-моему, 25 тысячами уведомлений, – это очень большой поток информации. Это все, конечно, пропадет. Какую-то часть этих уведомлений США смогут компенсировать за счет национальных средств контроля, за счет разведки, грубо говоря, какую-то часть не смогут, потому что информация о количестве развернутых боезарядов, а именно сколько и на каких ракетах боеголовок установлено, такую информацию сложнее достать.
Я думаю, что какого-то там катастрофического обвала знания о состоянии российских стратегических сил, конечно, не произойдет. Просто США будет сложнее эту информацию добывать, они будут с меньшей уверенностью знать это состояние. В этой ситуации мы увидим обязательно массу людей, которые будут говорить, что вот теперь мы ничего не знаем, значит, русские там что-то скрывают, и люди будут рисовать самые плохие сценарии и призывать к политическим шагам, которые из этих худших сценариев могут следовать.
Если сейчас, скорее всего, по мнению военных экспертов, гонки ядерных арсеналов не произойдет, в будущем никакие соглашения Москву и Вашингтон теперь не ограничивают. СНВ-3 был единственным таким документом. Гость эфира Настоящего Времени Петр Топычканов, ассоциированный старший научный сотрудник Стокгольмского института изучения проблем мира, считает, что ядерного соревнования между странами в ближайшем будущем не избежать.
– Хотел вас спросить по поводу этой абсолютно советской формулировки "приостановил". То есть он не будет работать, все. О какой приостановке идет речь? Это фактический выход.
– Да, это фактический выход, хотя такой осторожный. Я бы сказал, что это выглядит как провоцирование Соединенных Штатов к шагу о выходе из договора. Примерно как произошло с предпоследним Договором о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Это решение приняли Соединенные Штаты, и вся критика была направлена на США по поводу того, что это они прекратили действие договора.
Так и сейчас Россия дает этот повод Соединенным Штатам выйти из этого договора, ожидая, что не она будет выглядеть виноватой в том, что последний договор прекратил свое существование.
– Будет ли новая гонка вооружений?
– Я не люблю это выражение, потому что оно из холодной войны. Оно говорилось совершенно о других темпах наращивания ядерных вооружений и их носителей и других бюджетах – совершенно несопоставимых с тем, что мы видим сегодня в России. Но определенно соревнование ядерных держав будет.
– А на что это будет похоже?
– Это не обязательно будет похоже на попытку соответствовать по количеству ядерных боезарядов или по подобным носителям ядерного оружия. Это будет абсолютно ассиметрично. Я думаю, что это ни на что не будет похоже. В этом соревновании ядерных держав будут участвовать не два лидера, а это будет целая группа стран. И важную роль здесь будут играть, конечно же, и Китай, и Франция, и Великобритания.
Пожалуй, в ближайшее время мы увидим, что идеи ядерного вооружения станут крайне непопулярными. И это, конечно, будет вызывать большую обеспокоенность среди неядерных держав.
– Путин говорит: "Некоторые деятели в Вашингтоне задумываются о возможности испытания американского ядерного оружия". Насколько велика потенциальная угроза со стороны США и их союзников для России, раз уж Путин так этим обеспокоен?
– Ядерное оружие – это совершенно не новое явление, оно существует десятилетиями. Технологии испытания ядерного оружия без натурных испытаний – без подрыва ядерного боезаряда – это уже вещь устоявшаяся и в России, и в Соединенных Штатах. Для модернизации ядерных арсеналов Соединенным Штатам нет необходимости испытывать ядерное оружие. Речь скорее идет о символическом акте. Когда Дональд Трамп говорил об этом, намекая, что Соединенные Штаты могут возобновить эти испытания, то это было именно политическое послание миру. Технических или военных потребностей для возобновления натурных испытаний нет.
