Телеканал NBC выложил полную расшифровку интервью президента России Владимира Путина. Там он уже не только отвечает на вопрос об убийце, но и комментирует старые высказывания Джо Байдена и рассказывает об отношении к российской оппозиции. Правда, в русской версии интервью на сайте Кремля некоторые его высказывания изменились. Саммит глав России и США запланирован на 16 июня в Женеве.
Российский политолог Андрей Колесников рассказал Настоящему Времени, почему не следует иметь завышенных ожиданий от встречи Путина и Байдена.
— Для меня до сих пор остается загадкой или даже проявлением слабости, что Путин так и не произнес в интервью слово "Навальный" и заметно нервничал в этом вопросе. У вас есть ответ?
— Он не то чтобы нервничал – это просто его стандартная обычная реакция на такого рода вопрос. Он всегда играет желваками, сдерживает злость, пытается формулировать более-менее аккуратно то, что на самом деле хотел бы сказать. Ничего нового он не сказал и не должен был сказать, не мог сказать. На все эти вопросы, которые задавал Кейр Симмонс, есть у Путина ответы, и заготовлены они очень давно. Он говорит всегда одно и то же.
Никогда не должно быть завышенных ожиданий от любых путинских выступлений, будь это на Петербургском форуме, будь это послание президента или прямая линия президента, или такого рода интервью – никогда не нужно формулировать завышенные ожидания от встреч Путина с кем-то из западных лидеров. Никаких прорывов не будет, не будет никаких потеплений отношений, не будет никаких разрядок, детантов. В лучшем случае – решение каких-то небольших, но важных технических или военно-технических вопросов. Все.
С этим человеком абсолютно невозможен разговор для Запада, потому что он занял свою позицию очень давно и с нее не сворачивает. На этом точка. Никакой доброй воли с его стороны не будет и быть не может.
— Как считаете, почему Путин не пообещал, что Навальный выйдет из тюрьмы живым? Можно ли это воспринимать как какой-то сигнал, знак?
— Он, очевидно, так воспитан, в том числе и кагэбэшным опытом, и опытом более чем двадцатилетнего пребывания на политическом Олимпе, что высказываться нужно аккуратнее, высказываться нужно максимально округло. Он же мало когда говорит очень конкретные какие-то вещи. И сейчас, чтобы его потом не обвиняли в том, что он что-то обещал или сказал, за что можно было бы зацепиться, он тоже ответил округло.
И делает это он абсолютно сознательно, не говоря уже о том, что он хочет показать, что Навальный – это преступник не политического свойства, это не политзаключенный, а это обычный криминальный тип, которого осудили не по политической статье, который отбывает наказание по тем правилам, которые существуют, и эти правила равны для всех. Вот, собственно, тот месседж, который он посылает.
То, что он его не называет, – это у них такой кремлевский предрассудок. У каждого есть свои предрассудки, и каждый справляется как может.
— А как вы считаете, сам Путин считает Алексея Навального личным врагом?
— Думаю, что считает, но это вечный вопрос, который сводится к тому: они там действительно искренне так себя ведут наверху, или это такой циничный глубоко продуманный подход? Он же сказал, что он не боится оппозиции, и в этом была часть правды, потому что он действительно считает, что оппозицию достаточно задавить – чего ее бояться. Но раз вы давите – значит, вы ее боитесь. Это вечно амбивалентное отношение к настоящему оппоненту. Это абсолютно замкнутый круг.
И он еще произнес одну фразу, он сказал про гражданское общество: "Так называемое гражданское общество". Это очень о многом говорит. Вот так он относится к той части населения России, которая не контролируется им и которая противостоит ему. Он не их президент. Даже если это гражданское общество, то оно "так называемое". В этом весь Путин.
— Журналисты на пресс-конференции по итогам саммита НАТО сообщили Байдену, что Путин во время интервью телеканалу NBC рассмеялся, когда ему сказали, что президент США назвал его убийцей. И у Байдена уточнили, продолжает ли он считать Путина убийцей? "Я тоже смеюсь", – ответил американский президент. Как думаете, что это все может значить?
— Это нервный смех. [Знаете, как] прикрывает риторический кашель какой-то неловкий момент, так и смех прикрывает еще какой-то другой неловкий момент другого свойства. И тот и другой рассмеялись, потому что, с одной стороны, нужно обдумать ответ на вопрос, ответ на который нужно было, конечно, готовить заранее. Байден оказался абсолютно не готов к ответу на этот вопрос, что удивительно. Почему его не готовят к такого рода вещам? Ну и это такой эмоциональный способ отнестись к тому, что происходит. "Ну назвал убийцей, – сказал Путин, – но это не означает, что мы не должны разговаривать". Это абсолютно правильный политико-дипломатический подход.
В принципе, ту же самую мысль высказал Байден, но несколько более коряво, надо отметить. Вместо того чтобы подготовить человека… Это удивительно действительно в политической практике – не готовить президента к тому вопросу, который точно будет задан. Он практически никакого ответа на этот вопрос не дал, но подтвердил, что да, надо разговаривать, в том числе и с такого рода персонажем.
— Вы говорите о том, что ничего нового Путин в своем интервью NBC не сказал, но есть мнение, что все эти интервью перед встречей и комментарии, которые дает Байден, интервью, которые раздает Путин, они уже более содержательнее и интереснее, чем все то, что будет происходить завтра в Женеве. Как вы считаете?
— Возможно, это и так. Абсолютно все зависит от того, чего мы точно не знаем – что лежит у них на столе, что подготовили их команды. Если их команды подготовили конкретную повестку, о которой они не говорят. Говорят, что будут ядерные вопросы, вопросы кибератак и возможное киберсотрудничество, может, какие-то вопросы, связанные с попыткой закончить дипломатическую войну, что довольно важно, потому что работа посольств просто парализована – такого не было со времен высылки Джорджа Кеннана из Москвы. И это знают только те люди, которые по пунктам – раз, два, три, четыре, пять – кладут президентам на стол то, о чем они должны говорить, и то, по чему уже есть какие-то решения, если они, конечно, есть.
Помните, когда в Хельсинки Трамп встречался с Путиным, сколько было завышенных ожиданий. Они даже не вышли в совместном коммюнике. Если сейчас так не подготовлена встреча, то она во многом бессмысленна, даже пожатие рук в этом смысле ничего не дает. Но если у команд есть какие-то конкретные вещи, с которыми потом два президента могут выйти к микрофону, то это будет уже неплохо. Но этого мы не знаем.
— Вы можете подытожить? Вы говорите, что не будет прорывов. Тогда для чего встречаться?
— Если бы с нами был Дмитрий Анатольевич Медведев, он бы мог сформулировать: "Лучше встречаться, чем не встречаться". Помните, он сказал: "Лучше свобода, чем несвобода". Всегда рукопожатие хоть чуть-чуть эмоционально разряжает атмосферу. Хотя если Байден скажет что-то резкое по поводу прав человека или Навального и Путин на это резко отреагирует, будем надеяться, что этого не будет, то отношения могут ухудшиться прямо фактически в прямом эфире. Но будем надеяться, что они будут вести себя корректно и хотя бы какую-то небольшую конкретную полутехническую повестку отработают.
