Фигуранта дела о "массовых беспорядках" в Москве 27 июля Кирилла Жукова признали виновным и дали три года колонии. По версии следствия, Жуков дотронулся до шлема сотрудника Росгвардии, который стоял в оцеплении.
Журналисты Настоящего Времени поговорили с матерью Кирилла о том, что она думает про арест сына.
"Демократия в его понимании продлилась недолго "
— Прислали ролик с Кириллом, там и увидела. 27 числа это видео разлетелось почти мгновенно. Прислали дочери, дочь – мне. Я так сразу и подумала, что он за это очень дорого заплатит.
Он и до этого ходил, [говорил], что встречается с депутатами, которые не были допущены к выборам. И рассказывал, что прям вообще не узнает страну: "Все так хорошо, есть полиция, подходят, спрашивают, чего вы. Мы объясняем, нас никто не трогает, не гоняет, что прям вообще такие перемены в стране неимоверные, такая демократия началась". Ну вот демократия в его понимании продлилась очень недолго.
Я считаю, что мир можно поменять, только начиная с себя. Если ты сам не меняешься, если ты не живешь так, как ты требуешь от других, то ты и требовать от других ничего, собственно говоря, не можешь. Вот он там пытался, помогал, чего-то исправлял, писал письма в разные инстанции, где ему, естественно, приходили формальные отписки. И он сказал: я себя пытался поменять, я как бы с себя начал. Ничего это никакого результата не дает.
"В 2 часа уже за ним пришли"
– Они написали, что он с целью сорвать шлем это сделал, и они в этом уверены, считают, что они это доказали. Как можно включать в приговор то, что они считают, что он с этой целью делал? Ну слушайте, сорвать шлем, шапку с головы человека – это надо схватить и зафиксировать предмет. Никак левой рукой, кончиками пальцев, не сжимая руку в кулак, ты шлем сорвать не можешь, вообще никак не можешь, не получится. А если он застегнутый по всем правилам, как они утверждают, и ремешок аж впился в подбородок человеку, то он вообще не должен был даже шелохнуться на голове гвардейца.
Поэтому этот пункт меня очень [удивил]. Поэтому и вина не была признана. После той выкладки, что голова откинулась назад… Нет, начнем с того, что шлем жестко крепится на голове, фиксируется он под подбородком. И при подъеме забрала голова откидывается назад – это вообще ужасно. То есть если случится действительно какая-то серьезная заварушка, инцидент, где действительно на гвардейцев нападут, то им шлемами головы, что ли, поотрывает? Я себе представить не могу, как такие шлемы тогда вообще были поставлены гвардейцам, если это действительно так.
Во-вторых, ремешок же тоже крепится к шлему, он же не крепится к пространству рядом со шлемом. Поэтому если голова, жестко зафиксированная в шлеме, отклоняется назад, ремешок вместе с шлемом тоже должен отодвинуться назад. И как он при этом натянулся и почему – для меня осталось загадкой. Я вот ни в чем не уверена. Поскольку это его собственное действие, а поговорить с ним я не успела, потому что 27-го их арестовали, домой он приехал 30-го вечером, пока помылся, поел, пока мы на него поругались немножечко, решили разговор отложить до утра, в более спокойной обстановке [поговорить]. А в 2 часа уже за ним пришли.
"Не в том месте, не в то время"
– У Кирилла основная профессия – это машинист электропоезда, он в метрополитене водил поезда. Он оттуда уволился, он там тоже не выдержал. Его система и там не устроила. Хотел уйти в МЧС.
Спросить его, зачем он это сделал, я и не успела тогда, и не до этого было. Поэтому я не знаю. Но я допускаю любые варианты: от дурости покрасоваться. Кстати, у Кирилла был такой пунктик: он очень хотел, чтобы наконец была создана наука ошибкология. Потому что, как он утверждает, все люди ошибаются, абсолютно все, нет людей, не допускающих ни одной ошибки, идеальных таких – и великие люди ошибались, и все. Ну, может быть, это вариант той самой ошибкологии, когда он совершил не тот жест, не в том месте, не в то время. Скажем так, по глупости.
Я думаю, что если бы он почитал бы закон, то, может быть, он бы там руками так сильно не размахивал. Потому что, опять-таки, с точки зрения обывателя, насилие насилию рознь, с точки зрения закона, как мы видели, нет розни никакой. То есть если они решили, что это насилие, значит это насилие.
Еще когда начинался Пресненский суд по мере пресечения, первый, я сразу сказала, что это будет реальный срок. Но это я тогда назвала 5 лет. А потом уже когда в СИЗО ездила к нему на свидание, он сказал, что 5 лет он считает очень много, поэтому он настроен только на 3. Вот он 3 года и получил.
У меня муж очень болезненно на это реагирует, бывший муж, мы в разводе. Но он болезненно очень реагирует, потому что он человек законопослушный, правильный. Для него сам факт такого нарушения – это очень болезненно. Я уверена в Кирилле, я считаю, что он вынесет все, не сломается, вернется более сильным, чем ушел.
