Накануне голосования по поправкам к российской Конституции, которые обнулят президентские сроки и позволят Владимиру Путину еще как минимум дважды избираться на пост главы государства, президент выступил с обращением к россиянам и призвал проголосовать. Путин пообещал, что поправки в силу не вступят, если за них не проголосуют. Хотя сам он закон о внесении изменений в Конституцию подписал еще в марте.
Кроме того, российский президент пообещал новые выплаты и налоги. В частности, он заявил о продлении выплат семьям с детьми еще на месяц, доплат медикам и соцработникам в связи с пандемией – до конца лета. Зато жители страны с годовым доходом больше 5 млн рублей (72 тысячи долларов) с 1 января будут платить более высокий подоходный налог – 15% вместо 13%.
Евгений Гонтмахер, экономист, член экспертной группы "Европейский диалог", в эфире Настоящего Времени пояснил, кого именно коснется повышение налога, к чему приведут нововведения и почему такие решения Путин принял именно накануне парада и голосования за поправки к Конституции.
– Повышение налога с 13 до 15% коснется тех, кто получает в год 72 тысячи долларов в переводе на сегодняшний курс. Если это раскинуть на 12 месяцев, то выходит по шесть тысяч долларов в месяц. То есть это коснется тех, у кого такая зарплата, или кого-то еще?
– Вообще подоходный налог берется не только с зарплаты. Допустим, люди получили доход от вложения в акции, дивиденды, какие-то разовые выплаты: например, членам совета директоров по итогам года выплачивают вознаграждение. Так что это довольно много всяких доходов. Но, надо сказать, это не переход к прогрессивной шкале подоходного налога. Это фактически налог на очень богатых людей, потому что вы сами назвали цифры в долларах, но если все-таки переводить их в российские рубли, то такие доходы у нас получают не более 1% нашего населения. Это, конечно, топ-менеджмент предприятий, это какие-то собственники, в основном довольно крупные.
Реально если бы ввели прогрессивную шкалу – об этом идут, кстати, разговоры сейчас, – то там этим были бы затронуты намного большие группы населения. Например, освободили бы вообще от подоходного налога малообеспеченных людей, кто совсем мало зарабатывает.
– То есть это такая частично прогрессивная шкала, которая предполагает: чем больше зарабатываешь – тем больше платишь налогов?
– Нет, это фактически налог на богатых – такой налог солидарности, как сказал Путин, справедливости. Пусть они заплатят. Это же целевые деньги. Я думаю, что будет образован специальный фонд, куда эти деньги будут отправлены, и из них будут оплачиваться лекарства тем, у кого орфанные заболевания. Это хорошо, это правильно, но это не прогрессивная шкала.
– А вы понимаете, для чего это? Почему это [произошло] сейчас, в канун голосования, перед парадом?
– Это частично входит в арсенал подготовки людей к голосованию, чтобы люди как-то шли с неким позитивом. В данном случае богатых прищемили – пусть они скинутся на действительно больных детей. Вот примерно из этой же самой серии.
Да, 1 июля для Путина важный день. Ему важно получить какие-то позитивные результаты, тем более что разные социологические замеры показывают, что там не все так благополучно, как им бы хотелось – тем, кто задумал это голосование. Хотя я, конечно, не верю в то, что результаты могут быть неожиданными. Я думаю, будет 65–70% явки и процентов 60 [проголосуют] "за", как нам будет доложено. Но тем не менее это такая страховка, чтобы люди все-таки пришли и голосовали за такие мелкие, но нужные вещи.
Для меня ничего нового нет в том, что Путин сегодня объявил. Это не новые меры – они просто немножко усилены, продлены. Это хорошо, когда наши люди, в основном бедные, получат дополнительные три тысячи, десять тысяч рублей, – это не так плохо. Но Путин не сказал главного. Он не определил перспективы: а что будет после пандемии? Потому что сейчас очень многие хотят, чтобы им оказали вот такую разовую, капельную помощь, но люди думают о том, что будет дальше, как им дальше жить. На такой разовой помощи дальше ведь не проживешь.
– Для того чтобы сходить на голосование, этого будет, может, и достаточно. [Путин] говорит о том, что это будет целенаправленная помощь – увеличение этих процентов. Вы говорите, что, возможно, будет создан некий фонд. Можно ли будет за этим проследить, чтобы деньги шли действительно на этих детей?
– Я думаю, скорее да. Он не сказал слова "фонд", но он сказал, что эти деньги будут целевым образом собираться в бюджете – это порядка 50–60 миллиардов рублей, а это где-то около одного миллиарда долларов, если перевести в доллары, – и они пойдут только на эти цели. Он сказал, что за этим будут наблюдать общественные деятели, врачи, эксперты. Наверное, я предполагаю, что это действительно будет и этим детям, которые имеют такие тяжелые заболевания – там действительно очень дорогостоящие лекарства, – какая-то помощь оказана будет.
Но, я повторяю, это не смена социальной политики, и это не смена курса, которую все ожидают.
– Еще в 2018 году Путин говорил, что введение прогрессивной шкалы нецелесообразно. Вы сейчас объясняете, что это как раз не прогрессивная шкала, но все же. Тогда он озвучивал аргументы. Он говорил, что это приведет к тому, что люди будут просто уклоняться от налогов. А сейчас это нововведение не приведет к тому, что богатые люди будут просто уклоняться от налогов?
– Отчасти да. Полностью – нет, но вы правы. Конечно, если говорить о зарплатах, есть люди, очень немногочисленные, которые получают 400 с чем-то тысяч рублей в месяц. Они возьмут и сделают так, что часть зарплаты за них будет получать, допустим, их товарищ, который потом будет им все это отдавать, а они как раз под это не подпадут. Да, вероятность ухода от такого налогообложения есть, но она не стопроцентная.
Я думаю, что какие-то деньги будут собраны. Было 13% – сейчас будет 15%. Это все-таки не увеличение налогов в два раза. Помните, как еще Олланд, когда стал президентом во Франции, хотел ввести, по-моему, 80% налога на тех, кто зарабатывает более миллиона евро в год. Но у него, по-моему, это не получилось, потому что это вызвало шок во Франции. Это был сильно резкий скачок. У нас в данном случае опасность такая есть, но я не вижу здесь какой-то большой проблемы.
Главное в том, что люди сейчас ждут, что будет с Россией, как мы будем развиваться дальше. Если речь идет о том, чтобы вернуться к тому, что было раньше... Ну нефтегазовые дела, айтишникам он обещал помочь – это хорошо. Но мы же с вами видим пример Беларуси, где айтишников поддерживают, а экономическая ситуация никак не улучшается – и политическая тем более, потому что речь должна идти немного о других реформах. Он же ничего не сказал про суды, про полицию, про политическую конкуренцию. Вот этого очень не хватало в сегодняшнем выступлении, а оно претендовало на принципиальное. Уже некоторые люди говорят, что оно по жанру схоже с посланием президента Федеральному собранию, а это масштабно.
