Полиция пришла к родственникам продюсера Александра Уржанова, основателя студии документального кино "Амурские волны". По его словам, это связано с небольшой суммой, которую он пожертвовал на мэрскую кампанию Алексея Навального еще в 2013 году.
Уржанов написал в фейсбуке, что в квартиру в Москве, где живет его 97-летний дедушка с сиделкой, пришел оперативник Управления экономической безопасности. Узнав, что Уржанов живет в Берлине, полицейский решил допросить его родственников.
Дело о мошенничестве в отношении Навального и троих его сторонников – Константина Янкаускаса, Николая Ляскина и Владимира Ашуркова – было возбуждено в 2014 году. Их заподозрили в хищении около 10 миллионов рублей, собранных на кампанию Навального, который баллотировался тогда в мэры Москвы. Уржанов утверждает, что сейчас на этих же людей завели новые дела.
Об этом мы поговорили с одним из фигурантов дела 2014 года Константином Янкаускасом.
– Константин, в чем заключается суть претензий по делу?
– Я могу говорить только о претензиях, которые предъявлялись в 2014 году, по-моему, то есть практически семь лет назад. Для того чтобы не дать мне баллотироваться в Московскую городскую думу, даже не дать мне подать документы на выдвижение и отправить меня под домашний арест, где я провел год, меня, Владимира Ашуркова и Николая Ляскина обвинили в том, что якобы мы собрали пожертвования на кампанию Алексея Навального, похитили их, присвоили себе порядка десяти миллионов рублей.
Как вы понимаете, в тех обвинениях, которые были нам предъявлены по статье 159, часть 4, "Мошенничество в особо крупном размере", для того, чтобы они имели под собой какую-то основу, должны быть потерпевшие. В данном случае потерпевшими могут быть или те, кто жертвовал деньги, или сам Алексей Навальный, на чью кампанию жертвовали деньги. Навального опрашивали, он тогда был под домашним арестом по делу "Ив Роше". Он себя потерпевшим не признал и вообще отказался отвечать на вопросы следователя. И, насколько мне известно, с момента моего домашнего ареста, то есть за семь с половиной лет, было опрошено больше тысячи человек. Может быть, даже несколько тысяч человек. И ни один из них себя потерпевшим не признал.
Поэтому я не знаю, какое-то новое дело возбуждается или имитация следственных действий для того, чтобы держать меня и Николая Ляскина под подпиской о невыезде для продолжения следствия по этому старому делу. А его расследуют примерно так же, как убийство Владислава Листьева, убийство Дмитрия Холодова. Такое суперважное дело, которое более семи лет не могут расследовать.
Это ли дело поддерживают на плаву, я не знаю. Мне никакой информации не поступало. Единственное, что к моей бабушке три дня подряд приходят сотрудники полиции, ее третируют. Видимо, в связи с предстоящим 23 января митингом на Пушкинской площади.
По поводу уголовного дела у меня новостей нет. Мне очень неудобно и перед Александром, и перед его дедушкой-ветераном, и перед его мамой. Но вот так у нас работают правоохранительные органы. Ни Медведева не посадили, ни Шувалова, ни Чайку, бывшего генпрокурора. Но ходят к пенсионерам и что-то пытаются у них выспросить, выковырять какие-то показания на нас.
Настоящее Время ведет прямую трансляцию из разных российских городов, а также обсуждает в прямом эфире с экспертами и политиками перспективы протестов и самого дела против Навального:
– А сейчас вообще по этому делу к кому-то приходят? Вот к дедушке Уржанова пришли, к вашей бабушке, вы говорите, приходят, вы думаете, что это с другим связано. Вообще это дело какое-то развитие имеет?
– Я видел еще пост директора "7×7" Павла Андреева. Он живет в Сыктывкаре, и, по-моему, перед Новым годом приходили еще к нему. Знаете, это происходит периодически. Дело тянется с 2014 года. И я так понимаю, что для того, чтобы это дело продлевать, следователь, который его ведет, обращается лично к председателю Следственного комитета Бастрыкину. Вы понимаете, какой статус дела этого? Оно настолько затянуто, что по закону его может продлевать только руководитель Следственного комитета.
На самом деле дело надо закрывать за отсутствием состава преступления. Но для того чтобы Янкаускас и Ляскин были формально под подпиской о невыезде и имели какой-то дискомфорт и чтобы Ашурков не мог вернуться в Россию, потому что он вынужден был иммигрировать, для того чтобы нас запугать, все это делается.
После того как Навального отравили, мы, конечно, боимся, что к нам придут следователи с какими-то бумагами по протухшему абсолютно делу 2014 года. У них какая-то такая логика. "Держимся хоть за что-то, но держимся".
