Врачи больницы в Омске не дали разрешение на перевозку оппозиционного политика Алексея Навального несмотря на то, что Германия направила специальный медицинский самолет, оборудованный для транспортировки больных в коме. Главврач омской больницы Александр Мураховский заявил, что "врачи из Бурденко и Пирогова не хуже, чем из немецкой больницы". Также он не подтвердил, что в организме оппозиционера найден яд, заявив, что "анализы на те вещества, что мы делали, отрицательные". Главный врач омской больницы скорой помощи №1 Александр Мураховский назвал диагнозом Навального "нарушение обмена веществ".
О том, как развивается ситуация, мы поговорили с экспертами.
У политолога Федора Крашенинникова мы спросили, можно ли доверять словам российских врачей:
— Это, конечно, тяжелая история для всех, кто лично знает Алексея и Юлию. Я их лично знаю и очень тяжело переживаю эту историю. И так как я не родственник и, в общем, формально посторонний человек, я не буду говорить осторожные слова, я скажу то, что я на самом деле думаю. Конечно, я абсолютно убежден, что это отравление, я абсолютно убежден, что это отравление с целью убийства, потому что Алексей Навальный – это мой ровесник, но он гораздо в лучшей физической форме, чем я. Он непьющий, он очень следящий за собой человек. И так подгадать дозу, чтобы человеку стало настолько плохо, но он не умер – это, конечно, фантастика. Скорее всего, рассчитывали, что он умрет прямо на борту самолета и уже к моменту посадки будет мертв. Повторюсь, невозможно так рассчитать дозу, чтобы человек именно впал в кому, но чуть-чуть не дошло до смерти, это фантастика. То есть его планировали убить целенаправленно и цинично, ядом.
То, что говорят врачи в Омске, я отказываюсь в это верить, потому что хотелось бы понять, что могло случиться с Алексеем Навальным. Версия о том, что он пил самогон и плясал всю ночь в селе Кафтанчиково, которую вчера распространяли все вот эти околовластные помойки, она абсолютно возмутительная и тошнотворна, потому что все, кто хоть немножко знают Алексея, знают, что он не тот человек, который любит пить самогон и плясать всю ночь, и это вообще не про него история.
И я думаю, что все, что сейчас происходит в Омске, это омерзительный трагифарс в интересах тех структур, которые организовали это отравление. Единственная цель, которую преследуют эти омские так называемые врачи – это тянуть время, чтобы к моменту, когда Навальный оказался доступен для исследования независимых от ФСБ и других спецслужб России специалистов, те яды, которые находятся в организме, уже вышли оттуда, и невозможно было их установить или, скажем, их установление было затруднено. Мы наблюдали эту ситуацию с Петром Верзиловым: пока его довезли до "Шарите", пока стали там исследовать, уже прошло какое-то время и не так просто было понять, что же там было вначале.
Вот что мы сейчас наблюдаем, потому что все эти сказки про нетранспортабельного человека – это очень смешно. Современная медицина и современные медицинские самолеты доставляют людей еще и не в таком состоянии из конца в конец мира. И прилетел оснащенный самолет, родственники больного человека говорят, что "мы хотим, чтобы его увезли лечить в клинику "Шарите" в Берлин", а какие-то омские бюрократы в белых халатах, члены, между прочим, партии "Единая Россия", потому что главврач этой несчастной больницы, он видный местный единоросс – они, значит, решают судьбу Алексея Навального без оглядки на его жену, на его брата, на его родственников, на его близких, на юристов, на врачей, на всех.
— Если это таки отравление, какой мотив?
— Мотив очень простой. А какой был мотив, извините, убийства Бориса Немцова? Как мы помним, все эти сказки, что убийство Бориса Немцова было невыгодно Кремлю, – это полная чушь. Мы прекрасно помним, чем кончились выборы в Государственную Думу, когда партия ПАРНАС без Немцова не смогла составить нормальный партийный список, и, по сути, провал на участии оппозиции в выборах. Потому что вся координация, все влияние было сосредоточено, к сожалению, у убитого Бориса Ефимовича Немцова. То есть убийство Немцова крайне выгодно Кремлю, и это была очень полезная и, к сожалению, своевременная, с их точки зрения, мера. Сейчас начинается новый избирательный цикл, Навальный агитирует за умное голосование, он разработал стратегию, которая действительно крайне опасна для власти. И что же мы удивляемся? Сколько можно повторять эту глупость: Кремлю невыгодно?
— Расскажите нашим зрителям, которые не знают, что это за стратегия?
— Это стратегия, которая, по сути, поставила на грань существования режим Лукашенко в Беларуси и которая привела к хабаровским протестам. Это стратегия, которая требует и предлагает активным избирателям в каждом конкретном случае голосовать за того кандидата, который может победить кандидата от партии власти или просто от власти.
— То есть протестное голосование.
— Да. Именно циничное и очень прямолинейное поощрение любого и всякого протестного голосования, пусть с зажатым носом и сжатыми зубами, но только не за единоросса, только не за ставленника власти.
— Стоит напомнить, что вскоре выборы.
— Да. И это главная идея Навального, и он с этим ездил в Новосибирск и Томск. Там очень сильные позиции у оппозиции, там очень хорошие перспективы умного голосования. И если бы там это получилось, то легко представить, как это вдохновило бы всю страну. Поэтому не надо повторять глупости, что Кремлю это невыгодно. Кремлю очень выгодно именно сейчас избавиться от Навального.
Может быть, это не прямой приказ Владимира Путина, я не могу это утверждать, но то, что он создал систему, в рамках которой расправы над оппозиционерами стали нормой, вот этого нельзя отрицать. Это Путин создал такую систему. И то, что Навального сейчас не выпускают из страны для того, чтобы его могли лечить нормальные врачи, а не такие единороссы в белых халатах, – это тоже часть целенаправленной стратегии по тому, чтобы убить Навального, – давайте назовем вещи своими именами. К сожалению, власть целенаправленно хочет смерти Навального или чтоб он стал инвалидом, который неспособен будет вести дальнейшую борьбу.
— Что значит "власть"? Это вот такое абстрактное явление. Кто конкретно, у вас есть предположения?
— Это очень конкретное явление, это вся вертикаль исполнительной власти, близких к ней олигархов, спецслужб и подвластных им структур. У нас в России существует вертикаль власти, на вершине которой находится Владимир Владимирович Путин. И без ведома вот этой вертикали власти такие решения не могут быть приняты ни Пригожиным, ни кем-либо еще.
— То есть не может это, например, [быть] местный чиновник?
— Это очень смешно. Местный чиновник в Томске нашел токсин. Вы представляете, что такое оперирование таким высокотоксичным ядом в местах общего пользования? Это каким надо быть крупным специалистом, чтобы отравить одного человека, а не весь аэропорт или не все кафе, или не весь отель? То есть понятно, что, во-первых, это был откуда-то взят какой-то очень продвинутый яд. С ним оперировал очень продвинутый оператор, назовем этого человека так. Я не верю, что в Томске у каких-то местечковых томских единороссов есть такие связи.
А вот у господина Пригожина, который у нас ведет войны в Африке и командует "ЧВК Вагнера" и чем только ни занимается, очень много разных связей, например. А этот человек очень близок к Путину. То есть это такой прокси Путина, с помощью которого наша власть решает свои проблемы, которые не хочет решать напрямую. Вот это моя версия, она мне кажется очень достоверной, и я считаю, что надо всем прямо говорить. Если не напрямую Путин, то очень близкие к Путину люди хотят целенаправленно убить Алексея Навального. И даже сейчас то, что его не выпускают из страны, – это продолжение вот этой самой попытки убийства.
— Когда-нибудь узнаем мы правду? С доказательствами, документами, свидетельствами, возможно, исполнителей или очевидцев.
— "Все тайное становится явным", – написано в одной очень старой книге и многократно подтверждено. Всплыли еще и не такие преступления, и которые были совершены в гораздо менее прозрачную эпоху, всегда остаются [следы]. Даже от Ванзейской конференции, на которой было принято решение о Холокосте, как вы знаете, были уничтожены все документы, но один протокол все-таки уцелел. И мир узнал о том, кто там принимал какие решения. Поэтому, конечно, виновники в этом грязном преступлении рано или поздно будут известны. И я уверен и очень хочу, чтобы они понесли наказание. Причем и прямые исполнители этой попытки убийства, и заказчики, и те, кто одобрял, и вот эти вот все врачи и прочие, извините, негодяи, которые сейчас вместо того, чтобы помогать спасать жизнь человека, занимаются тем, чтобы выгораживают преступников, дают возможность тянуть время, чтобы, очевидно, из организма выветрился яд и так далее.
— Будет ли какая-то реакция масштабная, сильная реакция общества?
— Я наблюдаю уже очень сильную реакцию общества. И я знаю, что во многих местах выходили пикеты: в Екатеринбурге появились граффити и так далее. То есть общественность очень взбудоражена, особенно взбудоражены те люди, которые ориентируются на Навального, которым он интересен. Я наблюдаю очень отрадный процесс, что даже те люди, которые с ним спорили, ругались, они сейчас говорят, что "нет, все надо отбросить". И даже те люди, которые ругали умное голосование, говорят, что "теперь-то мы поняли, что это, наверное, была правильная стратегия, раз власть так реагирует на ее главного инициатора и агитатора".
К чему это приведет – я не знаю, но мы стоим, конечно, перед очень большой развязкой. Я искренне надеюсь, что Алексея все-таки увезут лечить в приличное место и вылечат. И он вернется к нам живой и здоровый, активный. А вот что будет в противном случае, я не могу предположить, но это, конечно, будет тяжелейший удар для очень многих людей в России. Поэтому я искренне надеюсь, что пусть не будет никакого удара, пусть Алексей будет жив и здоров. Я каждую секунду думаю о нем, о Юлии и о всей его семье.
— Как бы вы вообще описали фигуру Алексея Навального для современной России?
— Это уникальная фигура в том смысле, что это, наверное, единственный лидер оппозиции за все время существования той или иной оппозиции в новейшей истории России, на которого нет никакого компромата – ни личного, [ни какого-то еще]. Мы помним, опять же, Борис Ефимович Немцов – очень любили грязно полоскать его личную жизнь, хотя он вообще никогда не был адептом каких-то домостроевских ценностей. И даже в этом смысле Алексей Навальный идеальный семьянин. Человек много лет живет под стеклянным колпаком, и ни разу на него не нашли никакого внятного компромата, кроме глупостей о плясках в пьяном виде в селе Кафтанчиково и всякой такой чепухи. На нем нет никакой непонятной недвижимости, никаких схем воровства. Кроме вот этой всей истории про украденный лес и почту, которая настолько глупая, что в это верят только те, кому деньги платят.
Ну и при этом он, конечно, блестящий тактик, стратег и организатор, потому что из ничего, из обычного блогера в "Живом Журнале" стать руководителем огромной сети активистов по всей России, создать независимую от власти и очень влиятельную медиаструктуру, потому что вы как сотрудник медиа должны видеть и понимать, чувствовать, насколько "Навальный LIVE" и вообще канал Навального в ютубе – это влиятельное СМИ, насколько оно популярно. А ведь это все сделал человек буквально со своей командой, то есть он собрал эту команду и с этой командой сделал это. То есть конкурируя в очень тяжелых условиях, в условиях постоянных обысков и находясь в Москве, а не на безопасном расстоянии – это не в вину я говорю, а подчеркиваю, насколько ему сложнее приходится, чем многим другим. Поэтому, конечно, это не случайная, не проходная фигура.
И тут я возвращаюсь к своей главной мысли. Понимаете, власти очень выгодно избавиться от такого человека. Точно так же, как смерть Бориса Немцова нанесла очень тяжелый удар, о чем я уже говорил, нейтрализация Навального, выведение его из игры хотя бы на какой-то срок, конечно, кажется властям очень нужным и своевременным решением в преддверии нового политического сезона. А после Беларуси я думаю, что они будут дуть на воду и бояться вообще абсолютно всего. Ну и после Хабаровска, конечно, что-нибудь где-нибудь опять взорвется, прибежит Навальный, поднимет людей, и что же мы будем делать. Ну вот они приняли простое, бериевское, ежовское решение.
Почему врачи не разрешили перевозить Алексея Навального, хотя из Германии за ним прилетел самолет, мы спросили у политолога Андрея Колесникова:
— Я думаю, что это все связано с политическим характером произошедшего, с заказом, который здесь явным образом просматривается. Думаю, что врачи запуганы, врачи наверняка контролируются спецслужбами. Скорее всего, то, что произошло, это серьезное дело, если они действительно не могут толком определить, что это был за яд и был ли это яд и что это вообще такое было. А ведь что-то было – от пьянства люди не впадают в кому, с утра будучи трезвыми. Такого просто не бывает в природе. Значит, этим занимались серьезные органы.
Мы все помним лабораторию ядов товарища Майрановского. Я полагаю, что здесь вступила в дело госбезопасность, и врачи, к сожалению, несвободны в своих действиях.
— А как это в России происходит? Им позвонили из ФСБ и говорят: такое-то распоряжение?
— Мы достоверно, естественно, не знаем, как происходили в данном случае события. Может, звонок, может, кто-то туда прибыл. Кроме того, врачи все-таки сами не рады тому, что к ним попал столь знаменитый человек, знаменитый своей оппозиционной деятельностью, самый узнаваемый оппозиционный политик. Это, конечно, им страшно невыгодно, и они чувствуют себя очень дискомфортно в таких обстоятельствах, потому что на них не столько медицинская ответственность, сколько политическая. В их интересах спасти жизнь, но в их же интересах хранить тайну того, что же на самом деле произошло.
— Спасти жизнь, но при этом не давать разрешения на транспортировку в одну из самых лучших клиник мира.
— Да, для них это такая дилемма – выполнимая или невыполнимая. Лучше, конечно, чтобы она была выполнимой. Отдавать иностранцам нельзя, иначе станет известно, что это был за яд и как он действовал. И в то же самое время нужно спасти, потому что, не приведи господь, кончина Навального произведет такой дикий скандал внутри страны и вне страны, что господину Путину мало не покажется. Не уверен, что он в этом сильно заинтересован, и не уверен, что та кошка, которая принесла ему эту мышь с гордым видом, поступила правильно.
— Ваша версия все-таки, что это не решение Кремля?
— Кремль – понятие широкое. Здесь – как в случае с Немцовым: мы, естественно, сразу думаем на Кремль, а потом выясняется, что это все-таки некие люди, которые в атмосфере ненависти и безнаказанности, которая создана Кремлем, действуют по своему усмотрению и действуют так, как в их представлениях это могло бы понравиться Кремлю. Это мне кажется более правдоподобным, чем прямое совещание на Старой площади в Кремле, где сидят люди и говорят: "Да, нужно его, конечно, отравить. Давайте сделаем это ровно сейчас, чтобы неповадно было хабаровчанам и белорусам протестовать". Выглядит немножко [нелепо]. Абсолютно все возможно в нашей стране, но для меня это выглядит не очень правдоподобно.
— По вашим ощущениям, конечная цель – убийство или покалечить?
— Возможно, в таких делах, как отравление, – и мы это видим на многочисленных нерасследованных предыдущих кейсах, начиная от кейса Политковской, Егора Гайдара, кончая кейсами Кара-Мурзы и Верзилова, – цель может быть двойная. Но в любом случае теми, кто это делает, допускается смерть человека, потому что, если бы Навальный вовремя не попал к врачам, все могло бы обернуться гораздо хуже, чем сейчас. В этом смысле, наверное, двойная цель.
— А мотив?
— Мотив может быть любой. Если мы примем за чистую монету историю с Немцовым и согласимся с тем, что осужденные по этому делу чеченцы мстили ему за высказывания, этот мотив, безусловно, возможен. Это может быть часть какой-то политической комбинации устранения до смерти уже надоевшего политического конкурента, исчезновения его с политического поля. Но такая конструкция, мне кажется, невыгодна самому Кремлю, который во многом строит свою пропаганду на наличии врагов внутри страны и вне страны, а Навальный – главный враг внутри страны, на него можно сваливать все: и протесты, и "пятую колонну", и какие-то махинации, какое-то финансирование оппозиции. Другого такого человека в стране нет, признаем. Но кто-то, возможно, считает, что просто устранение его с политического поля – это правильный шаг, и облегчает дальнейшую жизнь обнуленному режиму навеки. Так что мотивы могут быть разные: от политических до эмоционально мстительных. Хотя, конечно, такого рода яды или способы отравления – это, боюсь, высокотехнологичная штука, которая доступна, скорее всего, только спецслужбам. Без спецслужб здесь, я думаю, не обошлось.
— По вашему мнению, события в Беларуси как-то влияют на те решения, которые сейчас принимаются в Кремле? Настроения, возможно?
— Конечно же, влияют, но я не уверен в том, что события в Беларуси повлияли на чье-то решение отравить Навального. Может быть, и повлияли, но, мне кажется, что это не в гражданском офисе Кремля. Если мы под Кремлем понимаем власть, то у него есть гражданское крыло – более умеренное. Голубями их не назовешь, но, по крайней мере, они думают, прежде чем что-то сделать. И ястребиное крыло, которое есть и в самом Кремле, есть, безусловно, и в спецслужбах. И это ястребиное крыло, конечно, правит страной и определяет те или иные политические, геополитические или внутриполитические шаги. Отравление Навального – это серьезный внутриполитический шаг, серьезное решение с очень серьезными последствиями.
— Вчера в эфире у нас несколько экспертов озвучивали такую версию, что Путин увидел то, что происходит в Беларуси, и отравил Навального с желанием убить для того, чтобы лишить фактически лидера будущие возможные протесты. Как вы такую версию оцениваете?
— Эта версия очень слабая. Для того чтобы сейчас возникали протесты, не нужен Навальный. Самые значимые протесты, которые возникали в последние годы, происходили без Навального, без его организационного участия. Это не оппозиция – это гражданское общество поднимается и пробуждается. Хабаровск – нет Навального, Шиес – нет Навального, Екатеринбург в прошлом году, Ингушетия в прошлом году, даже московские протесты – и те осуществлялись без Навального. Гражданское общество само выходит на улицы. В Беларуси нет лидера протеста – есть широкая коалиция, есть люди, недовольные властью. В этом смысле обезглавливание оппозиции как организованной политической силы – да. Я имею в виду – устранение Навального в логике власти. Но устранением Навального невозможно устранить пробуждающееся гражданское общество. Больше того, устранение Навального – это стимул к тому, чтобы люди протестовали дальше и больше, потому что ощущение беспредела, который есть в стране, оно лишь усугубляется, мы становимся уже какой-то латиноамериканской диктатурой, при которой исчезают люди. Про Беларусь уже и говорить нечего.
— Как считаете, мы узнаем когда-нибудь правду? Конкретные документы, конкретные свидетельства конкретных людей.
— Ответ – нет. Ни в одном из предыдущих случаев отравлений – Щекочихин, Политковская, Верзилов, Кара-Мурза, – никто никакую правду не узнал, никто даже не проводил серьезных расследований, потому что все эти отравления были политически мотивированы и власти невыгодны никакие расследования – они их не ведут. Поэтому правду мы не узнаем и будем по-прежнему теряться в догадках. Единственное, на что мы можем сейчас надеяться, на то, что Навальный выздоровеет, придет в себя и будет здоров.
