Десятого марта Роскомнадзор объявил, что начал замедлять работу Twitter на всех мобильных устройствах и 50% стационарных устройств. Ведомство обвинило соцсеть в отказе удалять по требованию российских властей запрещенный контент и пригрозило полной блокировкой в случае дальнейшего отказа от сотрудничества.
Речь идет о неудалении контента, "склоняющего несовершеннолетних к совершению самоубийств, содержащего детскую порнографию, а также информации об использовании наркотических средств". Роскомнадзор утверждает, что с 2017 года администрация сервиса не удалила почти 4 тысячи подобных материалов.
В ведомстве пояснили, что будут замедлять фото- и видеоконтент, текстовых сообщений ограничения не коснутся.
Вскоре после начала ограничений скорости Twitter перестали работать сайты Кремля, Госдумы, Следственного комитета, некоторых министерств, самого Роскомнадзора и других госорганов. В Минцифры утверждают, что это связано не с замедлением работы Twitter, а с неполадками в оборудовании "Ростелекома".
В Twitter заявили, что "глубоко обеспокоены" участившимися попытками заблокировать и ограничить публичное общение в интернете.
В эфире Настоящего Времени ситуацию обсуждают Александр Ющенко, заместитель председателя комитета Госдумы России по информационной политике, и Леонид Гозман, политолог и политик.
– Александр, вы, как я понимаю, поддерживаете решение о замедлении Twitter. Почему?
Ющенко: В сегодняшних действиях [Роскомнадзора] я не вижу ничего предосудительного, это нормальные превентивные действия, рычаг воздействия на компанию, которая, будучи частной лавочкой, становится модератором государства, абсолютно наплевав на законы той или иной страны.
На мой взгляд, между компанией и государством должен быть нормальный конструктивный диалог. А этого диалога, подчеркну, нет: многие письма остаются вообще без ответа со стороны администрации Twitter, поэтому нет задачи отключать, есть задача создать условия, при которых крупные компании будут работать в коммуникации с государственными органами, следящими за исполнением законодательства.
– Вам известны конкретные примеры публикаций с детской порнографией или пропагандой суицида, которые бы Twitter отказалась удалить?
Ющенко: Послушайте, я вам не могу дать полную ссылку на это, но в данном случае, если Роскомнадзор об этом говорит, значит, существуют определенные претензии по распространению.
– Леонид, как вам такая позиция депутата?
Гозман: Я думаю, что депутатам желательно все-таки знать предмет, по которому они имеют позицию. И ответ "я не знаю" может быть от рядового гражданина, но не может быть от депутата, который голосует по этому вопросу. Когда за что-то голосуешь, ты должен точно знать, за что ты голосуешь. Но поскольку у нас парламент игрушечный, то это, в общем-то, не очень важно, от этих ребят мало что зависит.
Что касается интернета в целом: мне кажется, наши власти начали войну с интернетом с целью его закрыть, суверенизировать, поставить границу и так далее. Потому что они его боятся, они его не знают, они его не понимают совершенно. Когда Владимир Владимирович, выступая перед коллегией МВД, сказал: "Мы с вами знаем, что такое интернет", он сказал неправду, он не знает, что такое интернет. Когда он говорит, что в интернете детская порнография и прочее, вы знаете, никто из моих знакомых (и я тоже, разумеется) никогда с ней не сталкивались. Вот не сталкивались и все.
– Александр, есть ли у вас цель, о которой говорит Леонид, – закрыть, суверенизировать интернет? Обсуждались ли у вас в комитете подобные сценарии?
Ющенко: Никакой задачи закрыть интернет не существует и не может существовать, потому что сегодня без интернета немыслимо действие никаких ни органов власти, ни финансовых систем – ничего. Я уверен, что и у крупных компаний нет задачи уходить с рынка того или иного государства. Если господин Гозман считает, что это игрушечная Государственная Дума, которая что-то принимает, то, главное, господину Гозману не стать игрушкой в отношении государства и в чужих руках. Поэтому давайте все-таки будем серьезно к этому относиться.
– Александр, Twitter работает, почему не удалась затея с его замедлением?
Ющенко: Twitter работает, но есть определенная превентивная мера: загрузка трафика происходит с замедлением. Соответственно, это перепасовывается компании, чтобы она отреагировала на это, предприняла определенные шаги, чтобы исполнить законодательство.
– Леонид, вы как думаете, услышит ли Twitter такое предупреждение?
Гозман: Да черт его знает, может, и услышит. Понимаете, в чем дело, я совершенно не хотел обижать Александра, он-то, наверное, очень достойный человек и ответственный, я не имею честь быть с ним лично знакомым. Я сказал, что Дума – это игрушечная структура, от нее ничего не зависит, она ничего не решает в целом. Конкретно господин Ющенко – очень, может быть, достойный человек – старается всячески представлять своих избирателей.
Что касается Twitter, может, и услышит. Меня беспокоит, что сказал сейчас Александр: "Они должны услышать, Twitter должна понять, кто в лесу главный". А главный в лесу – государство. А главный в лесу не государство, главными должны быть люди на самом деле. А государству нечего вообще в это дело вмешиваться.
А все эти разговоры, что в твиттере идут призывы к самоубийству и прочее, – это, простите, бред сивой кобылы. Потому что, допустим, в Российской империи, в начале XX века действительно была эпидемия самоубийств среди молодых людей, это правда, это была очень серьезная проблема, и была она безо всякого интернета. Как-то обходились даже без телефона, без радио во многом. И ничего, справлялись.
Это как запретить сковородки, потому что Петя с Васей перепились, и один другому башку сковородкой разбил – ну давайте запретим сковородки. Это чушь собачья. Наше начальство против интернета, потому что интернет – это свобода, и в интернете они проигрывают, а свободу они ненавидят.
– Александр, твиттер все же более распространен среди политиков, журналистов, общественных деятелей – это довольно узкий круг, а более серьезный шаг – это блокировка или замедление, например, фейсбука или ютуба. Планируется ли воздействие и на эти ресурсы, и какой ответ ждать от россиян?
Ющенко: Вы знаете, вы меня немножко не в тот окоп, наверное, пересаживаете, мы просто говорим о сиюсекундной ситуации. Компартия голосовала против закона о суверенном интернете, и я выступал на этом заседании, высказывая свою позицию. Facebook, Twitter и другим крупным компаниям нужно выполнять элементарные требования. Почему, например, компания Twitter не отреагировала на 28 тысяч писем, с которыми к ней обращались? Если с Facebook, с другими компаниями есть хоть маломальский диалог, то с Twitter вообще полный ноль.
– Сама Twitter утверждает, что удовлетворила чуть более 20% запросов российских властей. Все-таки вы будете поддерживать блокировку или замедление фейсбука, ютуба?
Ющенко: Мы не можем не поддерживать. В данном случае есть ведомство, которое выстраивает свою деятельность в интересах государства. Мы стоим на тех позициях, что интересы государства должны учитываться.
– Эти действия связаны с предстоящими выборами?
Гозман: Разумеется, это связано с предстоящими выборами. Роскомнадзор стоит на страже интересов государства и действует против интересов страны. Не надо путать страну и государство. У них разные интересы в данном случае.
Ющенко: Я думаю, это не связано с выборами. С выборами будут связаны совершенно другие действия от власти, которые мы ожидаем.
