Российская панк-группа Pussy Riot выпустила новый клип. Видео смонтировано из документальных кадров российской агрессии против Украины и ее последствий: взрывов в Киеве, Харькове, Мариуполе, Кременчуге, Днепре. Песня называется "Мама, не смотри телевизор". Это слова пленного российского солдата-срочника, который в телефонном разговоре с матерью сказал: "Мама, здесь нет никаких нацистов, не смотри телевизор". В клипе также запечатлены антивоенные протесты в России, в том числе кадры горящих военкоматов и акция в память о погибших жителях Мариуполя.
Кроме этого, участницы группы опубликовали заявление, в котором требуют от Запада ввести эмбарго на российские нефть, газ и продажу России оружия. Также Pussy Riot призывают арестовать западные счета российских чиновников и олигархов и создать Международный трибунал над Владимиром Путиным.
Pussy Riot стали известны после того, как в 2012 году устроили в Храме Христа Спасителя в Москве "панк-молебен" и спели песню "Богородица, Путина прогони". За это двое участниц группы – Мария Алехина и Надежда Толоконникова – получили по два года колонии по статье "Хулиганство".
О своей последней работе и о гастролях по Европе участницы группы рассказали Настоящему Времени.
– Я правильно понял, что вы смонтировали клип, с одной стороны, из документальных кадров, с другой стороны, снимали его во время тура по Европе?
Мария Алехина: Да, все правильно. Там, собственно, есть кадры с наших концертов. Мы в туре находимся с мая, у нас было три сета. И мы не только рассказываем нашу историю и правду о том, что происходит в России, но еще и собираем деньги на украинскую больницу "Охматдет", которая находится в Киеве. Это детская больница, которая лечит детей, пострадавших от российской армии.
– Сколько вам уже удалось собрать за тот тур, который у вас был летом?
Мария Алехина: Мы не можем быть постоянно в туре, у нас было несколько сетов. По нашим подсчетам, около 40 тысяч евро.
– Расскажите, кто ходит на ваши концерты в Европе? Это россияне, украинцы?
Диана Буркот: Это совершенно разные люди разных возрастов. Русские люди тоже приходят, но в процентном соотношении это, может быть, 10%. В основном это заинтересованные каким-то образом люди в том, что сейчас происходит. Или они слышали название группы и им стало любопытно.
Мария Алехина: Но в основном это местные люди. Десять процентов – это достаточно комплиментарно, я бы сказала, что это процентов пять.
– Они ходят на ваши концерты, потому что знают вас как группу, которая выступает против Путина все эти годы?
Мария Алехина: Да, я думаю, что не только поэтому. Также нас знают как феминистский и антипутинский коллектив.
– Я внимательно посмотрел ваши последние клипы на вашем ютубе. По вашему творчеству сейчас понятно, что в Pussy Riot есть как будто бы две части коллектива: вы гастролируете по Европе, а, например, Надежда Толоконникова выпускает клипы, по-моему, из Соединенных Штатов. И все это происходит под брендом Pussy Riot, я правильно понимаю?
Мария Алехина: Надя начала снимать клипы достаточно давно, и часть из них действительно снята в Штатах. Но если вы отмотаете пониже, то там есть клипы, которые сняты в России, например, "Черные снежки". Хороший клип. Да, сейчас она находится в Штатах, мы сейчас находимся в Европе. Но я очень надеюсь, что мы будем выступать и не только в Европе.
– Ваши клипы протестные. Объясните, как вам сейчас удается работать таким образом? Как мне кажется, контент немного отличается. Как вам удается делать разный контент под одним брендом? Как вы смогли до этого договориться?
Диана Буркот: Мне кажется, самое главное, что нужно понимать, что Pussy Riot – это в первую очередь про активизм. Нас также можно назвать художниками. Мы выбираем какую-то тему, самый главный месседж, послание, а дальше мы уже выбираем, каким образом мы будем его реализовывать и доносить до людей. Это может быть, например, спектакль, который мы играем, – Riot Days, это может быть акция, перформанс, музыкальное видео или просто трек. Это может быть все что угодно.
– А если говорить про концерты, большинство перфомансов или музыки на каком языке?
Мария Алехина: Мы выступаем на русском. Riot Days – это концерт, который сделан по моей книжке. Это история от первой акции Pussy Riot, в которой поучаствовали я и Диана на Красной площади, по последний день в колонии. Но это не документальный театр – это скорее такой панк-манифест с музыкой, песнями, декларациями и неожиданными перформативными частями.
Диана Буркот: Плюс еще видео. Можно сказать, на стыке, мультидисциплинарное.
Мария Алехина: Короче, мы выступаем на русском, с титрами. Но люди все понимают, как ни странно. Они не просто понимают – они чувствуют. Они плачут, смеются. Они абсолютно все понимают и чувствуют эту историю как свою собственную, хотя понятно, что, например, реальная история Швейцарии, в которой мы сейчас находимся, просто радикально отличается от российской реальности во всех смыслах.
– Я обратил внимание, что эти требования, про которые мы говорили, которые вы сформулировали в том числе к международному сообществу, – ввести эмбарго на российский нефтегаз, создать трибунал против Путина – вы их в своем последнем клипе в конце все демонстрируете. А какой-то отклик от каких-то западных институций вы получаете на эти требования?
Мария Алехина: Институции пока не слишком реагировали. На самом деле, например, я освободилась после двух лет колонии в конце декабря, то есть с января 2014 года, когда мы сделали первую акцию "Путин научит тебя любить родину", практически через неделю после нее был аннексирован Крым и началась война на Донбассе. Вот с этого момента – с весны 2014 года – мы говорим о том, что нужно ввести эмбарго, что не должно оставаться безнаказанным такое действие, как аннексия. Это просто оккупация территории другой страны. И мы требуем реакции международного сообщества примерно с этого времени. Мы совершенно не единственные такие люди из России, но это так.
На самом деле, важно понимать, что сейчас настроения здесь изменились. И если раньше Крым казался чем-то таким непонятным, то сейчас то, что режим Владимира Путина, – это террористический режим, абсолютно ясно. По крайней мере, для людей, с которыми мы общаемся. Мы говорим про эмбарго не только через клип, мы говорим об этом на концертах, после каждого концерта мы говорим об этом во всех интервью, на всех встречах.
Мне кажется, важно делать свой вклад. Чем больше людей будет говорить вслух о том, что необходимо, тем ближе будет результат.
– Насколько я понимаю, вы сейчас снова поехали в тур. Где будут концерты?
Диана Буркот: Это Германия и Швейцария.
Мария Алехина: Это, на самом деле, не совсем тур – это четыре концерта перед Новым годом в Германии и один в Швейцарии.
