Житель Минска Степан Латыпов попытался покончить с собой во время заседания в суде. Он обратился к отцу и сказал, что ему угрожали уголовными делами и давлением на родственников и пообещали "пресс-хату" (так называют преднамеренно создаваемые в СИЗО невыносимые условия заключения с избиениями).
Степана проперировали в Минском научно-практическом центре хирургии, трансплантологии и гематологии, Минздрав Беларуси заявил, что его состояние стабильное. Родные предполагают, что сейчас Степан находится в СИЗО №1, так как утром 2 июня у них приняли передачу в этом изоляторе, сообщает TUT.BY.
Латыпова задержали 15 сентября 2020 года в собственном дворе, который жители Минска назвали "Площадью перемен". Вместе с соседями он защищал мурал – изображение на стене дома. Его обвинили в создании протестного чата, изготовлении протестной символики и сопротивлении сотрудникам полиции.
Тетя заключенного, Галина Латыпова, рассказала Настоящему Времени, что сейчас известно о состоянии племянника и было ли известно о давлении на него в заключении до сих пор.
— Скажите, пожалуйста, удается вам получить хоть какую-то информацию о состоянии Степана после того, как его забрала "скорая"?
— Пока, кроме того, что было сказано выше, новой информации не поступило. Сейчас утро, дозвониться ни до кого невозможно. Вчера нам сообщили, что его прооперировали, что он находился в реанимации на ИВЛ. Будем надеяться, что сейчас он самостоятельно дышит и его состояние улучшилось. Мы бы очень хотели с ним как-то увидеться, передать вещи, потому что, кроме окровавленной рубашки, у него ничего с собой нет. Как-то его поддержать, принести какие-то вещи и передачи.
— Степан вчера в суде обратился к отцу с предупреждением, что будет давление на семью. Скажите, пожалуйста, вы как-то уже ощущали давление? И возможно ли к этому давлению подготовиться?
— Я думаю, что ни один человек не мог подготовиться к давлению, потому что невозможно предположить, с какой стороны оно может на вас обрушиться. Пока лично на меня никакого давления не оказывали, но можно ожидать всего после такого выступления и после того, что произошло в суде, и в нашем правосудии.
— Правильно ли я понимаю, что до вчерашней встречи в суде Степану не разрешали встречаться с родственниками?
— Была одна встреча, нам разрешили. Присутствовал его папа и я. Была разрешена встреча на час вместе с другими рядом сидящими осужденными, задержанными. Мы переговаривались по телефонной трубке, перед нами было стекло, решетка и список того, о чем можно и нельзя говорить.
— Когда была эта встреча? О чем говорил Степан и говорил ли он тогда об этой "пресс-хате"?
— Это было в марте, если я не ошибаюсь. Тогда он еще был в адекватной камере. После этого его перевели в другую камеру, где, по всей видимости, началась прессовка, и его начали обрабатывать. Дело в том, что в суде судья не обратил внимания, но Степана привели с большим синяком под правым глазом и с перевязанным запястьем, и с отекшим лицом.
— То есть были явные признаки избиения до суда?
— Да.
— Что вам сейчас вообще известно о деле Степана?
— Я присутствовала в суде, и 45 минут на моего племянника наговаривали столько, что хватило бы на всю страну.
— А тогда в марте во время встречи по телефону как вы увидели его состояние? Нормальное, спокойное, обычный Степан, несмотря на то, что он на тот момент уже почти полгода сидел за решеткой?
— Он почти девять месяцев уже находится в том месте. Если это можно назвать каким-то состоянием, когда человек такое время находится в заключении. Он даже пытался шутить больше, чтобы поддержать нас – отца и меня.
— Просто хочется проследить хронологию – почему вдруг Степана после марта силовики решили перевести в эту "пресс-хату". У вас есть какое-то предположение?
— Я думаю, потому что он не соглашается с теми обвинениями, которые выдвинуты против него. Он был задержан сначала по одним обвинениям, потом многие версии развалились, они были не поддержаны. Версия была полностью разгромлена. Потом они начали искать другие моменты. И, как говорят, есть человек, а дело нарисуется.
* * *
Никита Кривальцевич называет Латыпова своим вторым отцом и вспоминает, как еще недавно работа, которую они вместе проделывали как арбористы, то есть ухаживали за деревьями на высоте, считалась значимой, а сюжеты о пользе фирмы Латыпова показывали на белорусских госканалах:
"Я был знаком с ним с детства, и он на самом деле был для меня как второй отец. Он вкладывал все в мое обучение и хотел сделать из меня хорошего специалиста. Наша компания "Беларбо" работала по всей Беларуси. Занимались мы не только арбористикой, но и удалением инвазивной растительности, то есть химическими обработками. И за что мы постоянно были в газетах, постоянно мы фигурировали в новостях, о нас говорили, как мы приносим пользу для нашей страны. Но по какой-то причине это не помешало его арестовать и сейчас приписывать такие все деяния.
Меня задержали 13 августа, что ли. Я просто так же ехал с работы, без каких-либо причин меня задержали, но мне повезло больше, нежели Степану. Меня продержали всего лишь три дня и отпустили. Но я, безусловно, был в шоке. Степан Латыпов не мог это сделать просто так. Это говорит о каких-то невыносимых условиях, которые ему там создали, что такой достаточно уравновешенный человек, мужественный, смелый лидер, чтобы его настолько сломали, что он прибег к таким действиям".
Также Никита Кривальцевич рассказал о тех ядовитых веществах, которые нашли у Степана Латыпова при обыске. Именно они поначалу стали причиной задержания. Латыпов якобы планировал травить этими химикатами милиционеров. Правда, потом эти обвинения сняли:
"Это то же самое, что найти в аптеке лекарства. В фирме, которая, помимо обрезки деревьев и удаления деревьев, занимается химическими обработками, нашли химикаты. Там нашли химикаты – это гербициды. Там ничего такого криминального нет, чтобы это как-то травило население все это время. Вы это сами понимаете, что фирме 10 лет, мы уже 10 лет этим занимались, и все было хорошо до какого-то момента. Как-либо отравить этими веществами человека – это на самом деле надо постараться. И во всех этих обвинениях огромная химическая неграмотность".
