В селе Ламбало на востоке Грузии 14-летнюю Айтадж Шахмарову убил 27-летний Асам Асламов, с которым девочка состояла в незарегистрированном принудительном браке. В октябре 2023 года мужчина застрелил Айтадж, когда она попыталась сбежать. Это был ее второй побег, после первого родная мать снова отправила ее к насильнику.
Айтадж Шахмарова выросла в небольшом селе Хусейнкенди, где живут этнические азербайджанцы. Школа в ее селе была заброшена, так что на учебу девочка добиралась в соседнюю деревню. Но ее семья решила забрать Айтадж из школы и насильно выдать замуж.
Часто именно так складывается судьба девочек в Грузии, которых принуждают к раннему браку. Обычно это происходит незаметно: семьи договариваются между собой, в школе закрывают глаза на то, что девочка перестает ходить на занятия, полиция не вмешивается. Случай Айтадж получил широкий резонанс именно после того, как стало известно о ее убийстве.
Через несколько дней организации, выступающие за права детей, провели акции протеста, требуя максимального наказания для убийцы и расширения круга соучастников, включая мать и дядю убитой.
В Грузии один из самых высоких показателей детских браков в Восточной Европе. По данным ЮНИСЕФ за 2018 год, 14 процентов девушек в Грузии выходят замуж до 18 лет. В частности, в Тбилиси 12% женщин от 20 до 49 лет были выданы замуж до 18, в регионах этот показатель вдвое выше. Правозащитники подчеркивают необходимость скоординированной работы государственных институтов, изменения мышления общества и ужесточения закона, чтобы предотвратить ранние браки.
"В школах всегда знают, если у детей происходит помолвка или свадьба"
25 ноября 2023 года в Тбилиси на акции по случаю Международного дня борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин, установленного ООН, активисты выступили с лозунгами "Покончим с детскими браками". Правозащитники говорят о том, что такие браки в первую очередь насилие над детьми.
"Ранние браки – это очень плохо для девочек, потому что они бросают школу, не получают нужного образования и в большинстве случаев остаются безработными. И они намного более уязвимы к домашнему насилию, – говорит лидерка феминистского движения в Грузии, руководительница организации Sapari Байя Патарайя. – И если что-то случается, брак не удается, им некуда после этого идти. И конечно, это имеет серьезные последствия для здоровья, когда случаются ранние беременности".
На акции показывали театрализованное представление на тему помолвки, это традиция, согласно которой родители девочки обещают родителям жениха отдать ее замуж. Невесте приносят кольцо и подарки, и после этого девочка фактически считается собственностью новой семьи. Теперь они решают, оставаться ли ей в школе, часто изолируют от семьи и друзей.
"Традиция" помолвки очень популярна в селах районов Кахетии и Квемо-Картли с этническим азербайджанским населением. Правозащитники говорят о том, что необходимо отслеживать помолвки и предотвращать заключение брака на этой стадии. Это возможно сделать при участии школы, соцработников и полиции.
"Нам нужно больше фокусироваться на предотвращении, и в этом очень важную роль играет школа, – говорит Байя Патарайя. – Важная роль должна быть и у социальных служб, и, разумеется, у полиции. В школах всегда знают, если у детей происходит помолвка или свадьба, когда они перестают ходить на занятия. Так что им нужно быть активными, но пока существующий механизм связи просто не работает".
"Это воспринимается как часть культуры, традиция"
Закон, регламентирующий вступление в брак, менялся в течение последних нескольких лет. До 2015 года можно было вступать в брак с согласия родителей с 16 лет. С 2016-го для вступления в брак с 16 лет требовалось согласие суда.
Полный запрет на ранние браки был принят в 2017 году, тем самым приведя грузинское законодательство в соответствие с Конвенцией о правах ребенка, согласно которой человек до 18 лет считается ребенком. Согласно определению ЮНИСЕФ, детский брак – это любые формальные или неформальные отношения с лицом моложе 18 лет.
Cогласно статье 150 Уголовного кодекса Грузии, принуждение к браку в отношении несовершеннолетнего карается лишением свободы на срок от двух до четырех лет. А согласно статье 140, сексуальное проникновение в тело человека моложе 16 лет наказывается лишением свободы сроком от семи до девяти лет.
Однако наличие закона недостаточно для решения проблемы, пока он не соблюдается, утверждают местные правозащитницы. Ежегодно сотни девочек по всей Грузии выдают замуж. Точной статистики нет именно потому, что браки не регистрируют. Однако есть показатели, которые помогают оценить масштаб происходящего. Например, количество девочек, которые бросают школу. Основная причина этого – именно ранние браки.
"Если посмотреть, сколько девочек не закончили школу, то, может быть, на 2022 год это было 30 тысяч. Это очень много. Я не могу сказать, что они все вышли замуж, но статистика вот такая", – говорит правозащитница Морета Бобохидзе.
Зачастую те, кто находится в цепочке "школа – социальный работник – полиция", не только закрывают глаза на ранние браки, но и фактически поощряют их, особенно в селах и деревнях.
"Это воспринимается как часть культуры, традиция. И если это в деревне случается, то все друг друга знают, и мужчины друг друга, так сказать, поддерживают: и полиция – вместо того, чтобы звонить, и директор школы – вместо того, чтобы реферировать детей. Они сами женаты на 16-летних", – утверждает Морета Бобохидзе.
"Ранний брак – барьер в развитии человека"
Однако традиции – не единственная и не главная причина ранних браков, говорят правозащитники. К ним приводят отсутствие перспектив и социально-экономические проблемы, особенно в селах.
Об этом рассказывает правозащитница из Марнеули, города в провинции Квемо-Картли, Самира Байрамова. В исследовании ООН за 2017 год говорится, что среди этнических меньшинств в этом районе Грузии около 40 процентов женщин не окончили среднюю школу, а семь процентов совсем не получили образования. Самира выросла в одном из сел Квемо-Картли и хорошо понимает отсутствие возможностей, с которыми там сталкиваются дети.
"Во многих деревнях нет детских садов, домов культуры, общественного транспорта, нет никакой связи с цивилизацией. Дети хотят участвовать в каких-то проектах, у них есть мечты, но им некуда идти. Я сама жила в деревне, и там для нас ничего нет. Я должна была помочь себе сама, – рассказывает она. – Так что у них [девочек] есть два пути: выйти замуж или, если у них есть финансовая возможность, продолжить образование".
Самая Гусейнова – как раз одна из таких редких исключений – девушек, которым удалось избежать раннего брака. Несмотря на то, что многие ее сверстницы вышли замуж до 18 лет, Самая стремилась учиться. Родители приняли решение отправить ее в районную школу для получения более качественного образования. Сейчас девушке 19 лет, и она учится на первом курсе бизнес-факультета университета. Самая считает, что семья и школа сформировали ее будущее.
"Ранний брак – это барьер в развитии человека. Образование – единственная возможность преодолеть распространение стереотипов. Образование мы получаем в школе, поэтому школа играет ключевую роль в жизни девочек, – рассуждает Самая. – Также очень важна поддержка семьи. Например, моя семья всегда меня поддерживает, абсолютно не ставят преград моему развитию, уважают мой выбор учиться и создают условия для развития".
Как и Самира Байрамова, Самая отмечает, что условия жизни в селах препятствуют развитию и получению образования для девочек.
"У меня была подруга, которой приходилось ходить в школу в соседнее село, это было трудно из-за проблем с транспортом. Поэтому в каждом селе должны быть школы, но не только девятилетние, как в некоторых случаях, а полные, 12-летние. Этот момент мешает девочкам закончить школу, и им приходится после девятого класса идти в соседние школы со всеми сопутствующими сложностями", – говорит Самая Гусейнова.
"Мужчина считает, что женщина не может сказать ему "нет"
Другая трудность в том, что зачастую нужная информация о предотвращении ранних браков не доходит до школ и самих девушек в азербайджанских селах Грузии из-за языкового барьера. Морета Бобохидзе говорит, что это проблема на государственном уровне – там должны обеспечить эту информацию на языке этнических меньшинств, а также приложить больше усилий для доступности для них обучения грузинскому.
Также правозащитница видит огромный пробел в школьном образовании в отсутствии уроков полового воспитания. По ее словам, это приводит к низкой осведомленности о сексуализированных преступлениях, собственном теле, о болезнях, которые передаются половым путем. Со всем этим девочки сталкиваются, если оказываются в ситуации брака по принуждению.
"Первым шагом должно быть внесение уроков полового воспитания в школьную программу. Об этом мы кричим, я уже забыла, сколько лет, но они [Минобразования] этого не делают. Церковь тоже не поддерживает эту идею. Образование – это будет первый шаг, и потом надо наказать тех, кто не реагирует", – считает Морета Бобохидзе.
В то время, как учителя и директора часто не сообщают никуда о том, что школьницы перестают появляться на занятиях, активистки организовывают тренинги и встречи для учителей и учениц.
Самая Гусейнова участвует в подобных информационных тренингах, где рассказывает о том, чем опасны для девочек и их будущего ранние браки. Она говорит, что благодаря в том числе ее усилиям пять других школьниц поступили в колледж в Марнеули.
"Моя община гордится мной. Я пример для многих девочек: смотри, как Самая учится, владеет грузинским, ходит в университет, стремится к своей профессии. И хочу отметить, что очень много девочек учатся. Мы друг для друга большая поддержка и мотивация", – говорит она.
В таких тренингах участвует и Самира Байрамова. Как и другие правозащитницы, она подчеркивает: детские браки не являются проблемой исключительно этнических меньшинств в Грузии. Для улучшения ситуации она видит необходимость изменить общее отношение к проблеме в обществе и к ответственности.
"В нашем обществе к этому относятся так: "Это не моя девочка, это из другой семьи, не наша ответственность”. Это также проблема менталитета во всей стране, потому что мужчина считает, что женщина не может сказать ему: "Нет", – уверена Самира. – В случае Айтадж – она не хотела с ним жить, она отказывалась с ним жить, и после этого он ее убил. Он посчитал невозможным, чтобы женщина сказала ему "нет".
"Развестись очень сложно в нашей стране"
Одно из самых сложных последствий ранних браков то, что несовершеннолетние девочки, фактически дети, рожают уже своих детей. Помимо угрозы физическому и ментальному здоровью, это усиливает их зависимость от мужа и его семьи и ставит в еще более сложное положение.
"Могу сказать, что на протяжении года у 800 девочек родились дети. Это большая трагедия для нас", – говорит Самира Байрамова.
Правозащитница отмечает, что ранние браки не всегда случаются по принуждению. Иногда девушки, не понимая последствий, думают, что замужество – положительный для них сценарий. Проходит пара-тройка лет – и они разочаровываются, но тогда уже может быть тяжело изменить ситуацию.
"Тогда они уже не могут сказать: "Извини, мы не можем больше жить вместе", не могут развестись. Это большая проблема. Недавно мы узнали про новый случай: мужчина пытался убить свою бывшую жену и ее нового мужа. И вообще развестись – это очень сложно в нашей стране", – говорит Байрамова.
Как работает шелтер для женщин в Тбилиси
Что делать девушкам, которые все же решились уйти от мужа, но не могут вернуться к своим родным?
Глава "Сети защиты от насилия" Элисо Амиреджиби занимается темой ранних браков уже более 20 лет. Она одна из организаторов шелтера в Тбилиси для женщин, которые пострадали от насилия.
Элисо подчеркивает, что ранние браки – это насилие над девочками. Такое же отношение к этому и на уровне международных правовых организаций: резолюция Совета ООН по правам человека относит детские и принудительные браки к форме гендерного и сексуализированного насилия.
"Ранние браки – это тяжелейшее нарушение прав детей, тем более когда у ребенка нет выбора. Это тот возраст, когда она сама не может выбрать, – утверждает правозащитница. – Девочки, которые выходят даже в 16, даже в 17 лет замуж, не имея образования, опыт работы, когда ей говорят, что она рождена для того, чтобы рожать детей и обслуживать семью, – у нее и мотивации нет, и никаких возможностей нет развиваться. Из-за этого она становится жертвой насилия, потом она попадает к нам [в шелтер] уже с детьми, и тогда очень сложно работать и выводить ее из этого положения, потому что уже она с детьми, у нее уже другие проблемы, требования и так далее".
В то время как само по себе вступление несовершеннолетних в брак – это уже насилие, пребывание в нем часто приводит и к дальнейшему насилию – физическому или эмоциональному.
В шелтере девушкам оказывают юридическую помощь, разъясняют законы и права, о которых зачастую у них нет полной информации. Здесь им могут помочь написать жалобу, обратиться в суд, помочь справиться с психологической травмой.
"Только бьет" – у нас уже нет, то есть не только с этим обращаются, – говорит Элисо. – Если бьет, они обращаются в полицию, потому что там гораздо легче и доказать, что есть физические нарушения, и это – уголовное дело. Но когда психологическое насилие, когда невыносимо, например, с этим человеком жить, – то тогда обращаются, конечно, к нам".
Элисо Амиреджиби рассказывает, что этот шелтер, который был создан в 2003 году, был первым местом такого рода в Грузии. Есть еще несколько государственных шелтеров, и они всегда переполнены. Сюда часто попадает больше подопечных во время праздников – мужчины выпивают, ситуация в доме накаляется.
Несмотря на то, что места здесь немного, те, кому грозит опасность, не остаются на улице. Некоторые проводят в шелтере несколько дней, другие – месяцы. После этого многие возвращаются в ту же среду, из которой пришли в шелтер, но с новыми знаниями своих прав и того, куда обращаться в случае кризиса.
"У нас есть большая кухня, это наше социальное предприятие, где наши бенефициары учатся кулинарии с помощью разных шеф-поваров. Они получают зарплату, и плюс, когда они отсюда выходят, у них есть рекомендации для того, чтобы устроиться на очень хорошие места работы", – рассказывает Элисо.
В шелтере есть и комната арт-терапии. Она становится для девушек и отдушиной, и еще одним средством заработка.
"В этих занятиях они находят духовное спокойствие, у некоторых талант появляется делать [руками] всякие вещи. Мы часто устраиваем продажу этих вещей, и девушки, и женщины, и дети, кстати, которые делают такие вещи, от продажи получают свои собственные деньги, – говорит Элисо. – Очень важно, что у нас не только этот шелтер и не только правовая помощь и психо- и социальная реабилитация, но мы поставили вопрос: "Да, мы помогаем, но что дальше, когда женщина выходит из шелтера?" Очень важно поддерживать экономическое развитие этих женщин. Потому что основная причина, почему они не уходят от насильника – они от него экономически зависят. Когда ты поднимаешь самооценку этих женщин и когда помогаешь им, показываешь, как они могут жить без него, то, естественно, у них появляются силы для того, чтобы более уверенно шагать вперед и строить планы независимо от своего насильника".
"Абсолютно несовместимое с возрастом давление"
Психотерапевт Майя Цирамуа оказывает помощь пострадавшим от насилия. Она отмечает, насколько тяжело сказывается на психике подростка ранний брак и как радикально сужает жизненные перспективы.
"Вместе с пубертатными изменениями для подростка обычно очень важно осознать, кем он является. Это возраст поиска идентичности, период, когда нужно ответить на вопрос: кто я, чем хочу заниматься, кто мои друзья, и в целом, что я вообще хочу в этом мире. Естественно, этот этап не предполагает с точки зрения как интеллектуального, так и социального развития, что этот человек сейчас может взять на себя такую тяжелую ответственность, как стать супругой, матерью, невесткой и так далее. Это абсолютно несовместимое с возрастом давление, – объясняет Майя Цирамуа. – У меня в связи с этим возникают очень плохие ассоциации, как если бы в горшке пробился, начал расти цветок, достиг возраста цветения, и потом происходит что-то такое, что не только не позволяет ему цвести, но и вызывает увядание. У меня часто возникает ощущение, что все это достается тем юным девушкам, которые должны вмиг найти в себе силы, чтобы разрушить эту стену. Но не у всех есть такая сила".
