"Первая протестная акция белорусской весны" 27 марта закончилась массовыми задержаниями: по сообщению белорусской милиции, всего в отделения были доставлены около двухсот человек. Задержания активистов, случайных прохожих и журналистов, оцепление центра Минска силовиками и военной техникой — все это не дало людям собраться на акцию ни в одном из обсуждавшихся в телеграм-каналах мест. Еще столько же было задержано во время Дня Воли 25 марта, тогда люди пытались проводить точечные акции протеста.
26 марта пресс-служба белорусского МВД заявила о предотвращении двух терактов, готовящихся, по сообщению ведомства, по указанию инициативы бывших силовиков BYPOL — в BYPOL же отметили, что это они сорвали теракт, который планировали белорусские власти 25 марта.
О том, что значит такой итог акции 27 марта, будут ли протесты дальше и что еще могут сделать силовики, в эфире Настоящего Времени рассказали руководитель правозащитного центра "Весна" Алесь Беляцкий и политолог Вадим Можейко.
Вадим Можейко: "Власти способны еще мобилизоваться"
— Как можно оценить то, что произошло в Беларуси 27 марта? Можно говорить, что Лукашенко бравирует?
— Мы видим, что сейчас действительно протесты возобновились не с той силой, как были, хотя это не мешает силовикам проявлять такую же жестокость и проводить достаточно много задержаний. Как справедливо шутили в соцсетях, сейчас действительно можно задерживать случайного человека – и с высокой вероятностью он окажется противником власти. Поэтому мы видим, что силовики не утруждают себя какой-то избирательностью при задержании людей: [задерживают] просто на остановках общественного транспорта.
По сути, они просто показывают свою активность и запугивают людей, конечно, частично эта тактика имеет успех, потому что такое беспрецедентное насилие, которое по количеству задержанных, по количеству политзаключенных [не имеет равных]. В Беларуси сейчас, например, [задержаний] больше, чем было в Польше во время военного положения в 80-е.
Конечно, такое беспрецедентное давление на людей действует и многих запугивает, и многие вполне обоснованно боятся выходить на улицы. Собственно, именно поэтому мы не видели каких-то больших протестных колонн.
— Я правильно понимаю, что перехитрить силовиков не удалось? За час-два сообщили новую точку сбора, но это все равно никак не спасло ситуацию.
— Мы видели и 25, и 27 марта тотальную мобилизацию, когда силовиков, бронетехнику – у вас в кадре показывали машины с колючей проволокой, – когда все это превентивно свозили в центр города. По сути, силовики были на каком-то повышенном военном положении уже с самого утра. Да, конечно, Минск достаточно компактен, можно выехать в любую точку. Это можно перехитрить в тот момент, когда силовиков мало, когда они не так мобильны. Конечно, в такой ситуации всегда, когда есть люди, которые выходят на акции, вопреки надеждам белорусских силовиков, независимо, а не под четким руководством каких-то кукловодов. И есть силовики, которые действуют по приказу. Конечно, силовики по приказу будут быстрее подчиняться и двигаться в такой ситуации в новую точку. Поэтому эти маневры хороши тогда, когда акции более спонтанные, когда они ожидаемы для власти. Да, мы видим, власти способны еще мобилизоваться.
— Как вы можете оценить, такая мобилизация силовиков – это сильная сторона Лукашенко или, наоборот, слабая сторона?
— Я бы сказал, это вполне характерная черта для диктатуры. Их сильные стороны проявляются только в моменты кризиса, но совершенно не способны работать в нормальной жизни. С помощью силовиков можно, например, избить палкой своих политических оппонентов, но с помощью силовиков нельзя заставить работать экономику, нельзя провести реформы. И со всеми теми ситуациями, где избиение палкой не является целью, у Лукашенко большая проблема. С высокой вероятностью именно это в конечном счете и приведет к концу его правление, а не то, что у силовиков закончатся палки.
— Команда Тихановской перед Днем Воли запустила онлайн-голосование за переговоры с властью. На платформе "Голос" уже более 1 миллиона 600 тысяч голосов. Вы понимаете, ради чего это все?
— На "Голосе" вчера было 750 тысяч, но вдруг [количество] подросло за ночь. В конечном счете эта инициатива направлена на комбинированное давление на власть, когда, с одной стороны, символически мобилизуются люди, которые демонстрируют свою поддержку Тихановской и перемен в целом. И это позволяет как [мобилизовывать] людей внутри, так и международным партнерам демонстрировать сохраняющуюся легитимность Тихановской. И мы видим, что эта акция об идее переговоров на площадке ОБСЕ была буквально в тот же день сразу поддержана и американскими партнерами, и европейскими странами. А это значит, что была проведена большая подготовительная работа. И в конечном счете площадка ОБСЕ – это, возможно, один из лучших инструментов, потому что ОБСЕ уже институционально включает в себя и Европу, и Россию. И нет необходимости сложно говорить о том, как мы будем или не будем включать Россию. И в такой ситуации это одна из наиболее инклюзивных площадок для переговоров, если она действительно будет запущена.
Конечно, переговоры не являются неким чудесным инструментом, который позволяет одномоментно все решить. Конечно, нет. Но это инструмент, я бы сказал, для будущего разрешения проблем, потому что когда процесс транзита начнется, гораздо лучше, чтобы такая площадка уже существовала, и ОБСЕ как нельзя лучше подходит. Поэтому при всех недостатках этой инициативы, ведь голосованием в соцсетях самим по себе ничего не поменяешь, но это, я бы сказал, одно из лучшего из того, что сейчас реально можно ожидать и на что реально можно людей мобилизовать, не подвергая их опасности быть задержанными. Вот сейчас мы видим на экране количество людей – почти полтора миллиона. Это общее число зарегистрированных в системе "Голос" – это еще не только те, кто сейчас голосовал. Это и те, кто [голосовал во время выборов], например, вот мы видим фальсификацию выборов, ведь система изначально создавалась для фиксации голосов в бюллетенях.
Алесь Беляцкий: "Зачистка – иначе это не назовешь"
— Около 250 задержанных в Беларуси за один лишь день – 27 марта. Какова судьба задержанных – суды, аресты или кого-то, возможно, отпустили?
— Журналистов выпустили. Правда, Егору Мартиновичу выписали протоколы за участие в несанкционированном мероприятии – два протокола ему выписали. Еще примерно человек около 40 также отпустили – непонятно, по каким причинам, потому что давно уже у нас просто так никого не отпускают.
А остальные – примерно 200 человек – находились в изоляторе временного содержания. И сегодня-завтра будут проходить суды. По практике судов на прошлой неделе, у нас произошли изменения в административном законодательстве, сейчас дают или очень большие сроки – от 15 до 30 суток, или немыслимые штрафы: от тысячи до двух тысяч долларов. Поэтому вот такая ситуация.
— В этот раз в субботу отличались действия силовиков при задержании либо случайных прохожих, либо тех, кто направлялся на акцию? Или все уже было стандартно и предсказуемо – тактика "хапун"?
— На самом деле достаточно много людей было задержано случайных: кто-то мусор выносил, кто-то вышел покурить на крылечко, кто-то работал и вышел перекусить. Такие случаи мы уже зафиксировали. Хватали практически всех, это была зачистка – никак иначе это не назовешь. А вообще сама суббота была таким днем военного положения в Минске, когда тысячи военных, силовиков в городе, и происходили везде такие необоснованные задержания, поэтому ничего удивительного, что людям собраться не дали, все места сбора были плотно окружены силовиками. Люди ходили где-то рядом. Ситуация абсолютно полувоенная – то, что ощущалось и 25 марта, и 27 марта в Минске.
— Я правильно понимаю, что журналистов задерживали целенаправленно?
— Я не могу точно сказать, но вообще задерживали всех, кто что-то снимал на телефон или как-то пробовал передавать информацию, разговаривал по телефону. Силовики были нацелены на удержание любой информации с мест проведения акции – там, где задерживали людей.
— На журналистку из Могилева Алину Скребунову завели дело после того, как она дала интервью телеканалу "Белсат" об ее обысках в квартире. По-моему, раньше такого в Беларуси еще не было.
— Вообще она также не один раз уже задерживалась за изготовление информационной продукции без аккредитации – это так у нас называется. Алина тоже работает на одном из средств массовой информации небелорусском и не имеет аккредитации. Поэтому ничего удивительного нет, что тот репортаж или ту информацию, которую она давала из своей квартиры после обыска, силовики посчитали, что это и есть одна из таких информаций. Поэтому я не удивлен.
— Более 500 человек, которые были задержаны за два дня, это соизмеримая цифра задержанных с количеством людей, которые вышли на улицы?
— На самом деле выходили тысячи, я думаю, что десятки тысяч, но собраться людям не дали, потому что ясно, что это были не сотни тысяч, но если бы люди имели возможность собраться, я думаю, мы имели бы акции в количестве 10, 20, 30 [тысяч] человек.
