Окрестить и похоронить. К чему привел запрет абортов в Польше

Сейм Польши в первом чтении принял поправки к закону об абортах, ужесточающие и без того строгие правила. Этот проект, под которым подписались более 830 тысяч граждан, направили на рассмотрение Сейма еще осенью 2017 года. Документ предлагает запретить делать аборты в случаях тяжелых или смертельных пороков развития у плода. Поправки были приняты 16 апреля и переданы в Комиссию социальной политики и семьи. Это повлекло за собой волну протестов даже в условиях жесткого карантина: женщины выходили на одиночные пикеты, объединялись в соцсетях, вывешивали в окнах плакаты и черные зонтики – символ борьбы с запретом абортов в Польше.

В Польше действует один из наиболее радикальных подходов к прерыванию беременности. Делать аборт здесь разрешается лишь в исключительных случаях, средства экстренной контрацепции продаются по рецепту, а правые политики и церковь время систематически делают попытки ввести уголовную ответственность для сделавших аборт женщин.

"Это был другой, цивилизованный мир, где к женщинам относятся как к людям, а не инкубаторам", – вспоминает Патриция. Ей 23 года, она живет в Польше. Несколько месяцев назад она сделала аборт, для чего на седьмой неделе беременности ей пришлось ехать в Чехию.

В Польше аборт допускается только в трех случаях: если беременность угрожает жизни или здоровью женщины, если обнаружен тяжелый порок развития у плода и в случае изнасилования. Во всех остальных случаях это запрещено.

"Это было одно из труднейших решений в моей жизни, но я не жалела ни минуты, – продолжает Патриция. – Я работала неофициально, у меня не было финансовых возможностей, мои отношения висели на волоске, я боялась, что останусь одинокой матерью. Когда же все закончилось, я почувствовала огромное облегчение, будто бы получила новую жизнь".

Чтобы сделать аборт в обход официальной системы, Патриция воспользовалась одним из доступных методов, о которых рассказывает Лилиана Релига, представительница общественной организации "Федерация женщин и планирования семьи".

"Женщины в Польше имеют на выбор три варианта, – говорит Лилиана. – Во-первых, найти нелегальный кабинет, но это теряет свою популярность, поскольку очень дорого, дороже даже, чем выезд за границу, который является второй возможностью. Мы нацеленно говорим об "абортных миграциях", а не "туризме", чтобы подчеркнуть, какие проблемы создает нынешний закон, принуждающий женщин к необходимости выезда из страны. Третий вариант, который все чаще используют в Польше, – это заказ таблеток для аборта".

"Прокурор спрашивал, как я занимаюсь сексом"

Заказать таблетки для прерывания беременности решила Вероника. Это было гораздо дешевле, чем ехать в другую страну. "Я не хочу иметь детей. Когда я узнала о своей беременности, сначала было огромное отчаяние, слезы, злость, недоверие. Я сразу хотела ее прервать, поэтому начала искать в интернете, где можно получить помощь".

Таблетки Вероника заказала одновременно у двух международных организаций: WHW (Women Helps Women) и WOW (Women on Web). "Почему у двух? В Польше часто пограничный контроль задерживает посылки с медикаментозными препаратами. Так было и в моем случае. Первую посылку задержали в Варшаве, однако вторая дошла ко мне без проблем", – говорит она.

"Сначала я должна была принять одну таблетку, а спустя 24 часа еще три под язык – это, собственно, и был аборт", – вспоминает Вероника, которая была тогда на пятой неделе беременности.

"Это было невыносимо. Я плакала, металась по кровати. Мой партнер начал плакать со мной. Он хотел вызвать скорую помощь, но я не хотела. Невозможно описать ту боль, можно только сравнить с тем, как будто бы кто-то изнутри срывал с меня слой матки", – рассказывает она.

Однако для Вероники главное испытание было еще впереди. Когда она рассталась со своим партнером, он начал требовать возврата денег за таблетки для аборта, которые они покупали вместе.

"Его мать донесла на меня в полицию, будто бы это моя мама, которая работает за границей, выслала мне препараты. Я очень боялась, когда меня вызвали для дачи показаний в полицейский участок. Боялась, что могу попасть в тюрьму", – вспоминает Вероника.

"Согласно закону, женщина, которая прерывает собственную беременность, не подлежит уголовному наказанию, – объясняет Лилиана Релига. – Но службы пытаются предотвратить оборот таблеток для аборта. Такая женщина может быть вызвана для того, чтобы эти службы могли идентифицировать людей, которые ей помогли, – продали таблетки или, собственно, подсказали, в какую клинику она может обратиться".

Несмотря на то, что уголовная ответственность Веронике не угрожает, ей тяжело мысленно возвращаться к произошедшему. "Я просто хотела уехать учиться в другой город и обо всем забыть", – говорит она.

Спустя две недели ей позвонил прокурор, на следующий день она давала показания: "Он спрашивал меня об очень интимных вещах. Например: предохраняюсь ли я, как я занимаюсь сексом, сплю ли с другими мужчинами. Я мало что помню из того разговора, хотя он продолжался два часа. У меня был большой стресс".

Сейчас Вероника в ожидании суда. Она не скрывает, что боится, хотя и будет фигурировать как свидетельница, а не обвиняемая: "Мне опять придется рассказывать обо всем, а я хочу нормально жить. Не хочу ходить по полициям, прокурорам и судам".

"Назвала меня убийцей и призывала к совести"

Однако даже тогда, когда закон разрешает делать аборт, это бывает проблематично.

"Это какая-то дыра, а не XXI век! Очень многим людям все равно, как себя чувствует женщина, что угрожает ее психическому здоровью", – возмущается Анита.

Она делала аборт в Польше легально. Это была ее вторая беременность. Первый ее ребенок умер спустя три месяца после рождения из-за тяжелого порока развития. Тогда прерывать беременность ей не предлагали. Только на 32 неделе один из лучших гинекологов заметил атрезию пищевода, потом не мог найти у ребенка желудок. "Меня выслали в варшавскую больницу, где на вторые сутки сердце ребенка перестало биться. У меня были зеленые околоплодные воды. Было решено делать кесарево сечение", – вспоминает Анита.

Врачи были уверены на 90%, что второй ее ребенок будет здоровым, но этого не произошло. После амниопункции (взятия проб околоплодной жидкости для исследования) Анита получила свидетельство о тяжелом пороке развития у плода и разрешение на аборт. "Я уже знала, что поражены все клетки тела. Что ребенок сможет прожить только три месяца, и будет это жизнь в ужасном страдании. Я знала, что аборт – это хорошее решение", – рассказывает она.

Но несмотря на заключение от гинеколога и генетика о тяжелом пороке развития у плода, Анита столкнулась с проблемами: "Время шло, надо было делать это сейчас. Я встретилась с акушером-гинекологом, женщиной, которая сначала пробовала меня учить и морализировать, а потом почти орала на меня. В лицо назвала меня убийцей, призывала к совести".

Только получив все нужные справки и сдав все анализы, Анита смогла прервать вторую беременность на 23 неделе.

"Если когда-нибудь мне дано будет иметь детей, я не хочу, чтобы они росли в стране ненависти к женщинам. Это самый ужасный способ показать ненависть. Какая мать, что носит под сердцем ребенка, хотела бы услышать, что она убийца? Это ненормально. Самое главное – это родить. А что дальше будет с этим ребенком – получит ли он правильный уход, сколько будет жить и какого качества будет его жизнь, – об этом спрашивают не многие", – говорит она.

Скрыть порок плода, чтобы не делать аборт

Случай с Анитой не исключение, отмечают правозащитники. Чаще всего это происходит из-за страха уголовной ответственности, поскольку врач или человек, который помог женщине в прерывании беременности, может лишиться свободы до трех лет. Врачи боятся, что случай может оказаться "неоднозначным".

"Создание барьеров или затягивание с нужными процедурами так, чтобы нельзя было воспользоваться возможностью прервать беременность, – ситуация повсеместная, – говорит Лилиана Релига. – Наши данные, которые получила Федерация, показывают, что только 10% больниц следуют закону и прерывают беременность. Это значит, что все остальные отказывают. Обычно они не объясняют своего решения. Просто говорят: нет, мы таких вещей не делаем. Если не говорят прямо, то создают различные преграды: говорят, что можно прервать беременность, только если женщина живет именно в этом воеводстве, требуют соглашения воеводского консультанта, комиссии по биоэтике, требуют прописку. Короче говоря, ставят сверхнормативные требования, хотят бумаг, которые не предвидены законом".

Также, по словам Лилианы Религи, случается, что пациентки не знают полной клинической картины, что у плода есть серьезные пороки развития, которые дают право на прерывание беременности: "Нам известно несколько случаев из воеводства Подкарпатского. Там врачи, увидев на УЗИ тяжелые пороки развития, просто скрыли этот факт – и пациентки узнали об этом только после родов".

Глава правящей консервативной партии "Право и Справедливость" Ярослав Качиньский в 2016 году заявил о необходимости рожать даже обреченных на смерть детей. "Мы будем стремиться к тому, что даже очень тяжелые беременности, когда ребенок обречен на смерть, сильно деформирован, должны завершиться родами, чтобы ребенок мог быть окрещен, носил имя и был похоронен". Тогда заявление Качиньского вызвало очередную волну протестов в Польше.

Экстренная контрацепция по рецепту

В 2017 году в Польше запретили продавать без рецепта экстренные контрацептивы (их принимают в первые 24 часа после незащищенного полового акта). Многим женщинам, у которых нет возможности купить их, помогают врачи из волонтерских организаций или фемактивистки.

Активистка Майя Стасько описала свой день борьбы за таблетку экстренной контрацепции. Она получила сообщение от несовершеннолетней девушки с просьбой о помощи: чтобы получить рецепт, той пришлось бы идти к врачу с опекуном. Но девушка не хотела, чтобы об этом узнали родители.

Сначала Майя решила пойти в пункт первичной медицинской помощи и взять электронный рецепт на свое имя, чтобы потом его переслать несовершеннолетней девушке, которая все это время ждала в другом городе. Однако дежурная доктор сказала, что не выписывает рецепты на таблетки экстренной контрацепции, и добавила, что она кардиолог, а не гинеколог. В то же время она отказалась дать письменный отказ и назвать свое имя и фамилию.

После этого Майя обратилась в гинекологическую больницу, где для того, чтобы получить электронный рецепт, сначала надо было зарегистрироваться, а потом сдать анализ крови.

"Врач хотел проверить, не беременна ли я. В конце концов, как можно доверять женщине в вопросе ее беременности, правда? Неважно, что Ella One не прервет беременность, которая уже есть, а прерывает только имплантацию эмбриона в слизистой оболочке", – комментирует Майя действия врача.

Результата анализа надо было ждать еще несколько часов, поэтому Майя решила немедленно ехать в другой город к девушке, которая попросила о помощи, и отдать свою таблетку, которую носит всегда с собой.

"Когда подводит страна, мы не подводим – остается взаимная поддержка. Хотя это ужасно, что мы часами должны бороться за то, что должно быть доступно без рецепта", – отмечает Майя.

Kiedy państwo mnie nie chroni, moje siostry będę bronić! – czyli dzień walki o tabletkę dzień po Zaczęło się tak:...
Geplaatst door Maja Staśko op Zondag 16 februari 2020

Статистика: официальная и реальная

По официальным данным, в год в Польше делают около тысячи абортов. Но это лишь случаи, когда закон разрешает прерывать беременность. Правозащитники уверяют, что реальные цифры значительно выше.

"По нашим оценкам, в Польше около 80-120 тысяч женщин каждый год прерывают беременность вне официальной системы, – отмечает Лилиана Релига. – Эти данные базируются, во-первых, на опросах общественного мнения, из которых следует, что 25-33% женщин хотя бы раз в жизни делали аборт. Во-вторых, на данных, полученных до введения запрета на прерывание беременности. В-третьих, на сравнительном анализе с цифрами из стран с похожей демографической структурой".

Организации, выступающие за запрет абортов, не доверяют этим цифрам и приводят свои аргументы. "Данные о сотнях тысяч полек, делающих нелегальные аборты, высосаны из пальца. Во время нелегальных абортов женщины подвергаются очень большой опасности. При этом в Польше не фиксировали случаев смерти женщин во время нелегальных абортов, тогда как в США они случаются часто. Отсюда вывод, что в Польше нелегальные аборты делают редко. Женщины, которые решаются на убийство своего ребенка, совершают преступление ", – уверен Мариуш Джержавски, член правления организации Fundacja Pro ("Право на жизнь"), которая борется за полный запрет абортов.

Бескомпромиссный компромисс

Дискуссии об абортах ведутся в Польше много лет и вспыхивают с новой силой в преддверии выборов. Главным противником легализации абортов была и остается церковь.

"Католическая церковь всегда учила, что аборт является убийством невинного человека. Разрешение на убийство людей, потому что они маленькие и не могут себя защитить, – это бесчестие для каждой страны, которая это преступление легализует", – уверен Мариуш Джержавский.

Принятый в 1993 году закон, который разрешает прерывать беременность в трех случаях, стал компромиссом.

"Католическая церковь является мощной политической силой с момента демократического прорыва в 1989 году. Принятие ограничивающего аборты закона стало результатом соглашения между епископатом и тогдашними политиками. Сейчас у власти консервативная партия ["Право и Справедливость"]. Но даже центристы в виде "Гражданской платформы" считают этот закон "компромиссом" и не собирается его менять", – отмечает Лилиана Релига.

"Черные" протесты

В 2016 году польский Сейм после первого чтения передал на дальнейшее рассмотрение проект гражданской инициативы Stop aborcji ("Стоп абортам"), который предусматривал полный запрет абортов (кроме случаев угрозы жизни беременной) и криминальную ответственность для женщин, которые их делали. После этого в стране начались массовые протесты, которые получили название Czarny poniedziałek ("Черный понедельник"). Их поддержали женщины в других странах.

Эти протесты имели огромное влияние. Проект, полностью запрещающий аборты, был отклонен, а уровень поддержки их легализации значительно вырос.

"Черные протесты" очень повлияли на польское общество. Благодаря массовым демонстрациям, публичным выступлениям, историям женщин, которые прерывали беременность, уровень поддержки доступных абортов вырос в два раза – с 20 до 40% – и с 2016 года растет. Последние исследования показывают, что 55-69% поляков считает, что закон должен быть более либеральным", – говорит представительница общественной организации "Федерация женщин и планирования семьи" Лилиана Релига.

Но пока права выбора у польских женщин нет, они предпочитают молчать о своем опыте под страхом стигматизации и публичных осуждений. "Моя семья очень верующая, они точно бы мне этого не простили. Я об этом не вспоминаю, поскольку аборт в Польше – это очень тяжелая тема", – признается Патриция и просит изменить ее имя. Впрочем, как и другие героини.