На территории завода "Азовсталь" в Мариуполе продолжаются бои между украинскими военными (бойцами полка "Азов", военными территориальной обороны и пограничных войск) с одной стороны и военными РФ и "ДНР" – с другой стороны. Советник мэра Мариуполя Петр Андрющенко утром 15 мая сообщил, что Россия обстреляла территорию завода "зажигательными или фосфорными бомбами" и опубликовал соответствующее видео. По словам Руслана Левиева из CIT, на этом видео по "Азовстали" применили зажигательные снаряды: снаряды, которые на подлёте к цели выпускают зажигательные элементы:
Жены украинских военных, которые находятся на "Азовстали", 15 мая дали пресс-конференцию, на которой еще раз призвали спасти их близких. Женщины подчеркнули, что у защитников "Мариуполя" почти закончилась еда и вода – на человека приходится "один стакан технической воды в день". Также, по их словам, на заводе много тяжело раненых бойцов умирают из-за отсутствия медикаментов, и были случаи, когда раненым приходилось делать ампутации без наркоза. Женщины собираются приехать в Турцию, чтобы добиться встречи с президентом Эрдоганом: они просят его участия в спасении своих близких.
Телеканал Настоящее Время связался с бойцом полка "Азов" (крайне правая добровольческая группа, входящая в состав Национальной гвардии Украины) Дмитрием Козацким: он сейчас находится на "Азовстали". Дмитрий рассказал, что из 600-700 раненых бойцов "40–50 человек находятся в критичном тяжелом состоянии" и нуждаются в срочной эвакуации. "По продуктам и по воде, я думаю, осталось ориентировочно на дней пять, на неделю, может быть. Сегодня у нас был обед: мы только обедаем, у нас один прием пищи в день. Это была овсянка, по-моему, и немного моркови", – рассказал он.
– Скажите, пожалуйста, те обстрелы и те термические снаряды либо фосфорная бомбы, которыми обстреливают "Азовсталь" – что это было? Как это выглядело? Что вам об этом известно?
– Как сказал советник мэра Мариуполя, якобы впервые были использованы фосфорные бомбы. Я скажу, что это было не первое использование. Мы уже наблюдали перед этим случаи использования данных боеприпасов, и даже если пройтись по территории завода, то можно видеть следы, которые от них остаются. Так что это, к сожалению, не первое использование данного вида боеприпасов.
Что если говорить в общем о ситуации, которая сейчас на "Азовстали", она все также критически сложная. К сожалению, продолжается штурм территории завода уже на территории завода. Это все поддерживается работой вражеской ствольной тяжелой артиллерии, работой танков и авиации. Наши бойцы отражают по максимуму все атаки противника.
– Как это все выглядит и слышится? Это бесконечная канонада? Вы подразумеваете, сидя где-то, не будем уточнять где, что скоро в эту дверь могут ворваться российские военные? Я правильно вас понимаю?
– Я верю в силу своих побратимов, которые будут до конца держать оборону нашего гарнизона. Поэтому я верю, что противник не дойдет, например, ко мне (пытается рассмеяться - ред.)
– Скажите, пожалуйста, о состоянии тех, кто получал ранения на "Азовстали"? Есть ли люди, в каком количестве, которые находятся при смерти? И что это за раны?
– Точное количество я не могу сказать, потому что оно растет, раненых с каждым днем все больше и больше. Так как нет нормальных медикаментов и нормальных средств для лечения у наших медиков, состояние наших раненых бойцов становится все хуже и хуже с каждым днем.
Приблизительное количество наших раненых – это 600-700 человек, потому что мы не можем сказать как минимум точную цифру, потому что бойцы даже с ранениями встают в строй, чтобы дальше бороться, берут оружие в руки. И вопрос в том, считаются они ранеными или уже нет. К сожалению, из-за отсутствия антибиотиков мы видим осложнения у тех людей, у которых были ампутированы конечности и другие виды ранений. Наши медики делают все возможное, но, к сожалению, в этом плане ситуация критическая.
– А много ли вот таких раненых, которые уже в критической ситуации, то есть при смерти? Сколько их?
– Если говорить ориентировочно, 40–50 человек в критичном тяжелом состоянии.
– Скажите, пожалуйста, по поводу продуктов, мы очень слышали жену бойца, который находится сейчас на "Азовстали". Она говорит, что всего один стакан технической воды выпивают в день военнослужащие, которые сейчас на комбинате. Насколько хватит продуктов, насколько хватит воды?
– Воду мы ограничиваем в использовании, поэтому так мало пьем: один-два стакана в день – это правда. Питьевая вода, к сожалению, уже закончилась, поэтому используем техническую воду, стараемся ее кипятить. По продуктам и по воде, я думаю, осталось ориентировочно на дней пять, на неделю, может быть.
– Извините за неловкий вопрос, а чем сегодня ужинали?
– Сегодня у нас был обед, мы только обедаем, у нас один прием пищи в день. Это была овсянка, по-моему, и немного моркови.
– Один прием пищи в день?
– Да, мы экономим еду и поэтому питаемся один раз в день.
– Скажите, пожалуйста, действительно ли все так, как рассказывают жены военных? Действительно ли вы потеряли надежду на дипломатическое решение ситуации на "Азовстали"?
– У нас очень тяжелое положение, скажем так. Поэтому очень сложно бойцам держать боевой дух. Я их понимаю, но это не значит, что у всех такое состояние. Я вот вижу бойцов, которые все еще мотивированы и которые верят в лучший исход этой ситуации. Я, например, тоже верю в то, что все сложится лучше, чем есть сейчас. Поэтому это нормально в такой ситуации, в таком положении, думать так пессимистично. Но есть люди, которые верят и надеются на лучшее. И их достаточно.
– Мы часто слышим от тех, кто находится на "Азовстали", что не было у них приказа выходить или покидать территорию завода. Почему, как вам кажется, такого приказа нет? И рассматриваете ли вы варианты выхода или вариант сдаться?
– Смотрите: даже если был бы приказ, это просто невозможно. Сдаться – это самоубийство. Поэтому никто такой приказ, наверное, нам не ставит. Нет просто такой возможности. Мы в окружении, но мы никак не выйдем отсюда с тем, что у нас осталось. У нас осталось не так много боеприпасов, например, не так много людей, которые боеспособные. Их достаточно, чтобы обороняться, но недостаточно для того, чтобы выйти на прорыв. Так что такой наказ даже неразумно отдавать, во-первых.
Во-вторых, мы все еще надеемся на дипломатическое решение, на то, что наши политики, наша власть как-то договорятся, и у нас получится выйти из Мариуполя.
– Насколько я понимаю, это возможно, по вашим словам, только если туда, в этот процесс внедрится третья сторона?
– Да, конечно, это всегда гарантия безопасности. Так что я думаю, что это самый лучший вариант.
– Я знаю, что некоторые жены и матери сейчас поехали в Стамбул для того, чтобы разговаривать с Эрдоганом о возможности эвакуации. В частности речь идет о вывозе тяжело раненых. Как вам кажется: они встречались до этого в Ватикане с Папой Римским, призывали также участвовать в этой операции Израиль. Какой вариант, на ваш взгляд, был бы самым уместным и работающим?
– На мое субъективное мнение, лучше всего Турция, потому что это ближайшая страна, которая уже согласилась предоставить корабль для эвакуации. Поэтому, я думаю, это наиболее вероятный вариант исхода событий, этой ситуации.
– То есть вы думаете, что есть возможность выбраться по морю?
– Да, я думаю, что есть такая возможность, и мы надеемся на это.
