Владимир Путин в послании к Федеральному собранию России анонсировал политические изменения: изменить Конституцию через "всенародное голосование" и реформировать государственное устройство, внедрив "единую систему публичной власти". В эфире Настоящего Времени политолог Дмитрий Орешкин рассказал, чем новая государственная система Путина будет похожа на советскую и как предложенные реформы повлияют на жизнь россиян и внешнюю политику:
— Оставляя в стороне вполне разумные, как всегда в партийных документах, соображения о необходимости всего хорошего против всего плохого, переходим сразу к сухой фазе того, что сказано.
Перемена Конституции. Первое: два срока подряд – и хватит. Это значит, что на третий срок пойдет Путин в качестве премьер-министра. В связи с этим укрепляются позиции премьер-министра.
— Поэтому его и будет назначать лояльное ему большинство в парламенте. Видимо, по крайней мере, на этот следующий раз.
— При этом, конечно же, усиливается позиция Конституционного суда. И что очень важно: отменяется фраза в Конституции о том, что приоритетом являются международные договоренности и соглашения. Путин провозгласил в мягкой форме возврат к железному занавесу.
Россия и международные договоры
— Тут я хотел уточнить важный момент: действия иностранных законов, договоренностей, подписанные Россией, не распространяются на территории России в случае, если они противоречат российской Конституции. Это означает, что эта "антисанкционная" такая мера, вписанная в Конституцию: мы будем делать то, что хотим, работать, с кем хотим, несмотря на мнение Америки? Или это про Европейский суд по правам человека, что вы нашу судебную систему тут не будете шатать вашими решениями в Страсбурге? Это о чем?
— Это на самом деле о развязывании рук. Если мы сочтем, что в данном случае решение Европейского суда не наносит серьезный ущерб вертикали власти, то мы его, так и быть, выполним. А если сочтем, что противоречит интересам вертикали власти, – то выполнять не будем. Об этом речь. Тут никаких обязательств нет, факт заключается в том, что в Конституции была фраза о приоритете международных договоренностей и законов, а теперь ее не будет.
— Это значит, что законы о ядерном сдерживании, которые, может быть, будут подписаны, СВР-3 и прочее, – они тоже подпадают под эту формулировку "захотим – перестанем выполнять, ракеты будем строить"?
— Если в какой-то момент будет принято решение, что этот закон противоречит нашим интересам, мы его отменим.
— А как же договариваться со страной, которая не выполняет международные договоренности?
— А вот это пусть будет головная боль для российских партнеров. Поскольку Владимир Владимирович объяснил, что его оборонная мощь выросла, то, соответственно, суверенитет обеспечен, и пусть берут нас такими, какие мы есть. В принципе я бы не сказал, что это уж такая уникальная ситуация. Что-то похожее и в Соединенных Штатах имеется.
На мой взгляд, более разрушительной кажется идея о внедрении, как выразился Путин, единой системы публичной власти.
Муниципальная власть и вертикаль
— Объясните. Мне показалось, что это так здорово теперь – муниципальная власть получает такие полномочия, депутатов изберут, "Яблоко" туда придет, исключительно сторонники Навального, и жизнь на местах изменится.
— Как раз наоборот. В Конституции Российской Федерации ясным текстом написано, что муниципальная власть, или местное самоуправление, не является частью государственной власти. Это вообще отдельная система. И соответственно, городские власти избираются гражданами вне зависимости от системы государственной власти, куда входит федеральное и региональное управление.
И в этом смысле была постоянная головная боль у регионов, потому что валовый региональный продукт производится в городах, там основная промышленность, там квалифицированные кадры и так далее. А формально города губернатору не подчиняются. Поэтому, если вы помните, 20 лет у нас все время постоянно шла война между мэром и губернатором. Как правило, мэром главного города и губернатором. Потому что и деньги формально, по Конституции, и активные люди, и все остальное – в руках мэра. А губернатор проводит вертикальную политику.
— А теперь не будет этой свободы.
— Теперь этого не будет. Теперь мэр будет подчиняться губернатору. Это чистая копия советской системы управления, когда есть ЦК КПСС, под ним есть обкомы партии, под обкомами – горкомы партии, и горкомы, естественно, подчиняются обкомам.
— Это не возвращение денег, если совсем банально говорить, в регионы?
— Деньги теперь будут изыматься из городов по руководящему указанию регионов. То есть ключевые позиции, опять же, у системы вертикальной власти. А вот эта самая конституционная строчка, за которую мэр мог спрятаться, его и так, в общем-то, выдавили, заменили менеджером наемным, так теперь этого даже в Конституции не осталось.
— Последняя фаланга присоединилась к нервной системе всего организма, и теперь будет управляться вот так. Выдержит эта система, которая сейчас построена, такое изменение, которое предлагает Владимир Путин? Или во время этого транзита могут произойти какие-то непредвиденные вещи? Ведь сейчас у регионов появляется возможность реально поговорить с Кремлем на уровне Совета Федерации, на уровне людей, которые туда будут отправлены.
— Я это не очень понимаю. Раньше этой возможности как бы не было?
— Как бы нет, потому что эта палата превратилась в декоративный орган, который визирует госдумовские законы, которые отправляются туда тоже администрацией президента.
— И что изменилось? Теперь, наоборот, появился Госсовет, его будет Путин вводить в Конституцию как некий альтернативный орган, который в гораздо большей степени зависит от вертикали власти. А Совет Федерации, как и прежде, остается декоративным органом.
Поговорить – да, пожалуйста, кто ж против-то? Но я напомню, что Путин первое, что начал делать, когда пришел к власти в 2000 году, – это устанавливать вертикаль и, соответственно, изо всех сил обжимать позиции губернаторских начальников, которые очень мешали, например, жить Ельцину. И он в этом деле преуспел.
— Кстати, вы заметили, что про выборы губернаторов ни слова. Этого точно ничего не будет.
— Они будут по-прежнему избираться, но поскольку теперь уж и городская жизнь под контролем губернаторов будет, а избиратели в основном водятся в городах у нас – 75%, то, соответственно, надо быть совсем неудачником и глупым губернатором, чтобы в этих условиях себя не переизбрать. При том, что, конечно, на самом деле губернатор назначается из Москвы.
Если убрать, мне кажется, такие формальные украшения с этой елки, то мы видим очень простую логику: вертикаль укрепляется, становится толще, ветки у этой самой елки обрубаются, на нее взобраться можно только с помощью руководства, ныне действующей власти. Иностранцам забираться на эту елку запрещено. Если какой-либо Навальный будет выдавлен на год за границу и там получит вид на жительство, то теперь уж точно никогда не может претендовать на пост президента.
— Но может министром стать. Просто знай свое место, Навальный. Ты технократ, ты поучился в Йелле, ну и работай себе Орешкиным.
— Вот министром он и станет. Это правильно, отличная идея, спасибо за подсказку.
"Транзит" власти и как он будет происходить
— Этот транзит, что мы о нем узнали, как он будет происходить? Путин в результате, вы говорите, премьером может стать? Я-то думал, главой Совета Федерации. Он уходит, он перемещается – кто занимает его место, как это будет все устроено? И главное – когда? Почему он говорит: 2020 год? Что вот, сейчас уже?
— Я так понимаю, что это довольно очевидный пас в сторону того, что Путин президентом оставаться не будет. То есть нарушать Конституцию он не собирается. И довольно очевидный пас того, что давить на Беларусь с целью создания нового государства, соответственно, нового президента, новой Конституции и так далее вроде как не очень получается.
— То есть сейчас где-то вздохнул облегченно президент одной страны?
— Я так думаю, да. Но на самом деле это ведь калитка, которая не закрыта. Всегда можно в нее [войти]. Он же не сказал в ясной форме, что вот, мол, так больше делать не будем. Он дал понять, намекнул, что, пожалуй, неплохо было бы сделать Владимира Владимировича Путина полномочным президентом с гораздо большим набором [функций].
— А что мы узнали нового о транзите? Потому что люди, которые ожидали и думали о транзите власти, как он будет устроен, они этого ждали или чего-то другого?
— Каждый ждал своего, но выбор-то делает Владимир Владимирович, и, в общем-то, этот выбор еще не окончательный. Он в принципе заранее подготовил довольно удобную позицию, когда такой полномочный премьер может назначать министров, может проводить свою собственную политику, не очень-то оглядываясь на президента, хотя у президента есть возможность отправить министров в отставку за утрату доверия.
— А премьера – нет?
— А премьера – нет уже. И в этом смысле, конечно, премьер гораздо более влиятельным делается. И можно из этого делать вывод, что Путин собирается стать премьером. А можно и нет. Потому что остаются другие варианты. И с Лукашенко тоже можно еще работать, давить, делать новое государство, и это одно другого не исключает. Так просто сделан легкий намек, что мы движемся, в общем-то, в ту сторону и ради этого в большей степени меняем Конституцию.
— Условный Медведев может стать президентом в этой системе, который будет с Путиным работать? Или условный Дюмин, его охранник, силовик? Как вы думаете?
— Нет, я думаю, условный Медведев. Потому что нужен человек смиренный, плюшевый, управляемый, плотно спеленатый.
— Это мы уже видели. А референдум сможет состояться?
— Референдум – это безошибочная задача, потому что все под контролем, избирательная система под контролем, региональная элита под контролем. Будет задан правильный вопрос, на который будет невозможно дать неправильный ответ.
