Президент Беларуси Александр Лукашенко дважды за выходные обсудил ситуацию в стране с российским лидером Владимиром Путиным. Об этом сообщило госагентство "БелТА" со ссылкой на пресс-службу белорусского лидера. Президенты провели "основательные консультации по всем вопросам". Они подтвердили договоренность о том, что в случае обострения ситуации по части внешних угроз Москва и Минск будут предпринимать совместные действия.
Настоящее Время поговорило с политологом Дмитрием Орешкиным о перспективах урегулирования внутриполитической ситуации в Беларуси при помощи президента России Владимира Путина. А также о том, стоит ли ждать белорусам в ближайшем будущем отречения Александра Лукашенко от власти.
— Как бы вы объяснили это и прокомментировали, что со своим народом Александр Лукашенко не говорит, а с президентом соседней страны уже дважды вышел на телефонную связь?
— Такие режимы, они же ориентируются на силу. И народ они воспринимают как объект для манипуляций. Две недели назад Лукашенко народу рассказывал, что угроза с Востока, вагнеровские какие-то пацаны тут для того, чтобы дестабилизировать ситуацию. А сейчас он рассказывает про то, что там натовские танки лязгают гусеницами у священных рубежей Беларуси. То есть он демонстрирует восхитительную флюгерность, которая уже ни у кого не вызывает даже удивления, а, скорее, вызывает отвращение.
Понятно, что он утратил контакт со страной. Понятно, что он стал элементарным узурпатором, с помощью фальсифицированных выборов он становится откровенным диктатором, причем непопулярным диктатором. Из этого вовсе не следует, увы, что он потеряет политический контроль над ситуацией в ближайшем будущем. Именно поэтому он прибегает к помощи другого диктатора, которого зовут Владимир Владимирович Путин. Потому что если, не дай бог для Лукашенко, силовики под воздействием вот этих самых социальных протестов сложат щиты, то ему придется под разговоры о внешней угрозе (ведь эти самые десятки тысяч человек – это все агенты мировой закулисы, с его точки зрения), для того чтобы спасти Беларусь, которую он называет хрустальной вазой, которую он прижимает к груди, он прибегнет к помощи Путина.
Потому что власть для Лукашенко дороже всего. И дороже будущего Беларуси, и дороже тем более народа Беларуси. Как и все диктаторы, он безумно любит себя, причем не просто себя, а себя во власти. И в этом смысле они с господином Путиным очень близки. Поэтому если будет ощущение, что он теряет власть, я думаю, что Путин в рамках, как уже было сказано, договора ОДКБ, то есть коллективной безопасности, объявив внешнюю угрозу Беларуси, туда введет своих силовиков. Которые Путину лояльны, пожалуй, в не меньшей степени, чем господину Лукашенко.
Так что я не очень оптимистичен насчет скорого отречения господина Лукашенко от власти. Понятно, что те, кто сейчас выходят на улицы, в это верят – и они правильно делают, и, в общем-то, все нормальное человечество им симпатизирует. Но просто надо понимать, как устроены эти диктаторские режимы. Если надо будет стрелять, они будут стрелять. Важно, чтобы у них нашлись те люди, которые готовы нажать на курок. Я думаю, у Лукашенко такие люди есть.
— После того, что происходило на улицах Минска в начале недели, все эти жуткие кадры с задержаниями и арестами, все-таки еще он осмелится применить такую силу и с такой же жестокостью избивать протестующих? Больше семи тысяч задержанных, только по официальным данным. До сих судьба многих людей неизвестна.
— У него нет другого выбора. Мирно уйти он не согласится, это не тот тип человека. И он прекрасно знает, что он не уйдет мирно. Нигде никакие гарантии со стороны любых людей доброй воли для него не работают, потому что он сам никогда не соблюдал своих обязательств, даже формально зафиксированных на бумаге, а уж неформальные-то, конечно, не соблюдал. И, соответственно, он не ждет, что кто-то позволит ему спокойно жить на этой пенсии, выращивать картошку. Поэтому для него это вопрос личной безопасности.
И тем более это вопрос для тех людей, которые от его имени убивали политических оппонентов или били людей на улицах. Так что здесь игра очень жесткая. Он не зря же позвонил Путину: если у него будут сомнения в поддержке со стороны своих силовиков, он пригласит чужих, и они войдут и насильно, по сути, присоединят Беларусь. Другой вопрос, что это ненадолго. Понятно, что протест никуда не денется, он уйдет под землю, он превратится в кампанию общенационального неповиновения, итальянские забастовки какие-то будут. Понятно, что Лукашенко, по большому счету, Беларусь потерял. Но он еще будет пытаться ее удержать.
— Как долго, по вашему мнению?
— Я думаю, что, во всяком случае, это вопрос не недель. Я думаю, он продержится достаточно долго, может быть, даже и годы. Но при этом Беларусь будет скатываться в позицию новой Албании, условно говоря, или Венесуэлы.
— Все-таки тот сценарий, о котором вы говорите, силовой сценарий, по вашему мнению, насколько вероятен?
— Я думаю, с каждым днем его вероятность увеличивается. Потому что по-хорошему Лукашенко договариваться не станет, он просто не поверит обещаниям лидеров. Да и лидеров-то у этого гражданского движения, по существу, нет. Есть только госпожа Тихановская, которую он всерьез не принимает. Поэтому, я думаю, с каждым днем вероятность силового сценария нарастает.
— В последние дни ни ОМОН, ни представители милиции никак не препятствуют мирным шествиям, и мы видим, что на улицах Минска спокойный мирный протест. Если это так и будет дальше продолжаться, ввод российских войск возможен или нет для удержания власти?
— Да.
— А дальше что?
— А дальше оккупационный режим. Владимир Владимирович ситуацию очень хорошо обрисовал, когда он оправдал то, что в его терминологии называется инкорпорирование Прибалтики. Там ведь то же самое: ввод войск, потом отставка правительства, оно назначается из Москвы, правительство назначает новые выборы, на эти выборы не допускают никаких альтернативных партийных структур, побеждает общенародный блок во всех трех республиках. Соответственно, объявляют о присоединении к Советскому Союзу. А после этого начинается чистка национальных элит: бизнес, политика, наука. По примерно 1-2% населения всех стран Балтии были высланы в Сибирь, уничтожены, расстреляны, и нация осталась без головы. И ею руководили после этого несколько десятилетий вот так, с помощью силового ресурса.
У Владимира Путина этот контекст исторический вызывает одобрение, он говорит, что это правильно и это законно, в соответствии с законной практикой тех лет это делалось. Примерно то же самое он сделал в Крыму. Правда, в Крыму большинство населения было за присоединение к России. Не 98%, как показал, конечно, фальсифицированный референдум, но, я понимаю так, больше половины. Вот в Беларуси будет не так. Поэтому это очень большой риск.
Но я понимаю, что Владимиру Путину нельзя допустить, чтобы мирный протест, или, как у нас называют по телевизору, "белорусский Майдан", победил. Потому что это, во-первых, дурной пример для России. В России примерно такие же настроения созревают в глубине. А во-вторых, это признак слабости Владимира Путина, который не смог удержать территорию или контроль над своим собственным задним двором, чем он считает Беларусь. И, в-третьих, это означает крушение сказки "русского мира", которую очень эффективно использовал Владимир Путин.
Он не может проиграть. Поэтому он пойдет на все точно так же, как и Лукашенко, и поэтому у меня такие пессимистические ожидания, уж извините, пожалуйста. Я не хочу ни в коей мере подорвать революционный романтический порыв белорусов, я им искренне симпатизирую. Я говорю о том, как в таких случаях действуют политики типа Мадуро, типа Лукашенко и типа Владимира Путина.
— Это же несет и большие риски для Путина касательно внутренней политики и внешней политики, международной политики. Ввод войск, даже по официальным опросам, абсолютное большинство белорусов выступает за то, чтобы были дружеские, но соседские отношения, а не единое государство и страна.
— Пока да, конечно, это правда. Я думаю, что абсолютное большинство белорусов, во-первых, хочет иметь свою страну и, во-вторых, оно хочет иметь свою страну в европейском качестве. А Лукашенко – типичный азиатский деспот, который все сводит к одному креслу, из которого командует и судами, и избирательными комиссиями, и военными структурами, и бизнесом, и кем угодно. Собственно говоря, он главный частный собственник этой территории и этого населения. Он его хозяин, грубо говоря.
Конечно, для Путина есть очень серьезные риски, связанные с Лукашенко. Но если он отступит, то для него это риски, пожалуй, еще более серьезные на внутреннем рынке. А так он уже готов к изоляции, он уже говорит об отдельной самостоятельной цивилизации, вокруг которой можно построить кордон и строить свое счастливое государство и светлое будущее по аналогии с Северной Кореей. Там ведь тоже существует этот режим. Понятное дело, что он там в десятки раз отстает по экономической эффективности от Южной Кореи, но какое дело Ким Чен Ыну до этого? Он начальник, он контролирует ситуацию.
